Терри Брукс - Цикл Заземелье. Компиляция. Романы 1-6

— Мне кажется, ей это сейчас очень нужно, — улыбнулась сильфида и склонилась к мужу, чтобы поцеловать его. — Не забывай, чья это дочь.

Бен и так все прекрасно помнил, он попросту не понимал, при чем здесь это. Ивица то и дело повторяла эти слова, но король не видел в них смысла. Напротив, раз Мистая его дочь, значит, она должна походить на отца гораздо больше.

В любом случае спорить Бен не стал. Он сказал советнику и Абернети, что они с женой обдумали их предложение, сочли его вполне подходящим и вскоре поговорят об этом с Мистаей. Король попросил друзей до этого момента ничего не рассказывать девочке. Оба, похоже, были ничуть не против, но украдкой обменялись взглядами, когда Бен заметил, что, по сути, торопиться некуда.

Следующая неделя пролетела очень быстро. Король был занят своими обязанностями, которые включали пересмотр нового плана водоснабжения, воплощение которого пришлось отложить из-за лордов Зеленой Долины, настоящих феодалов, не желавших сотрудничать, даже несмотря на прямой приказ короля. Он прекрасно знал, к чему это приведет, — придется лично отправиться в Долину или, по меньшей мере, послать туда своего представителя. Но Бен не спешил. В конце концов, это их земли, их владения, и нужно дать лордам шанс самим решить внутренние проблемы. К тому же пошли новые жалобы на кыш-гномов — несколько групп начали показываться в тех местах, где им были не слишком рады (в общем-то так было почти везде), но в особенности в тех районах Заземелья, где еще вчера этот шустрый народец не рискнул бы появиться. Данная проблема тоже требовала внимания одного из приближенных — вероятно, советника или Абернети, — которому придется посетить несколько уголков страны, где бесчинствовали мелкие паршивцы. Иногда Бен очень жалел, что не может просто выделить участок земли и населить его этими чертовыми гномами, но, увы, по самой своей природе это был кочевой народ, поэтому вряд ли подобный план сработал бы. В том, что касалось кыш-гномов, вообще мало что могло сработать.

Мистая не давала больше поводов сердиться на нее. Она почти не попадалась на глаза отцу и занималась какими-то своими делами. Даже советник и Абернети признались, что редко видят принцессу, так как она ни разу не попросила у них помощи или совета. Никто не знал, чем девушка занята, но до тех пор, пока она никому не мешала и не доставляла никаких неприятностей, Бен был готов позволить дочери развлекаться в свое удовольствие.

За все это время произошло лишь одно странное событие. Сапожок, придворный гонец и самопровозглашенный телохранитель его величества, попросил прощения за то, что подвесил к дереву кыш-гнома. Он, изъясняясь на странном и почти непереводимом языке кобольдов, пообещал больше так не поступать без королевского разрешения, но объяснять, что сделал маленький негодяй, не стал. Сапожок лишь старательно оскалил зубы, дабы произвести нужный эффект, а затем удалился. Бен не имел ни малейшего представления о том, что кобольд имел в виду, и пришел к выводу, что лучше ему не знать.

Семь дней спустя, когда король собирался просветить Мистаю насчет перспективы отправиться в Либирис, к воротам замка подошел Легуж из Риндвейра и потребовал аудиенции у его величества.

Подобные визиты никогда не были для Бена радостным событием. Отец гостя, Каллендбор, был лордом Риндвейра, самого большого поместья в Зеленой Долине, и довольно серьезным и опытным противником, который сделал все, что было в его силах, дабы предотвратить воцарение нынешнего короля Заземелья. Пять лет назад, однако, Каллендбор перешел все границы, заключив союз с Ночной Мглой, чтобы избавиться от Бена и заставить Мистаю поверить, будто на самом деле она является дочерью ведьмы. План провалился, и лорд поплатился жизнью за свое предательство.

Бен посчитал, что со смертью врага закончатся все проблемы с феодалами из Зеленой Долины, но жестоко ошибся. В настоящий момент этим краем управляли двадцать семей, и, когда лорды погибали или умирали от старости, их заменяли сыновья — если, конечно, они были. Если нет — более крупное и сильное поместье поглощало освободившиеся земли. Одни умирали, другие занимали их место, и до тех пор, пока все были преданы королю, Бен был готов предоставить им определенную свободу действий, исключая вопросы, от которых зависело благополучие всего королевства, — например, как в случае с этим проектом водоснабжения. От успеха зависела возможность выращивать стабильные урожаи, кормившие все уголки страны, в том числе и Зеленую Долину.

Погибший Каллендбор оставил троих сыновей и столько же дочерей. Старший — молодой человек с очень тяжелым характером, но тем не менее способный прислушиваться к доводам рассудка, — стал новым лордом Риндвейра в соответствии с правилами передачи власти по наследству от отца к сыну. Но он продержался всего лишь полтора года, а потом погиб при весьма загадочных обстоятельствах. Его место занял средний сын, и снова стали происходить странные вещи. Сначала исчез младший сын, а его мать была заключена в башню, из которой не имела права выходить. Всех сестер правитель запер в замках других могущественных лордов. Девушкам было строжайше запрещено выходить замуж и рожать детей без ведома брата. Вскоре после этого новый лорд Риндвейра сам женился. От жены господин избавился после того, как она не сумела подарить ему наследника. Вторую постигла та же участь. Сейчас лорд жил со своей третьей избранницей, так как она родила ему сына.

В некоторых районах Заземелья такое поведение вызвало бы всеобщее негодование, однако в Зеленой Долине господствовали феодальные нравы и подобное положение дел считалось вполне приемлемым. Бен ждал, что рано или поздно одна из сестер придет к нему с жалобой, и тогда у короля появится законное право вмешаться, но этого не произошло.

Все из-за второго сына Каллендбора, Бервина Легужа.

Если с первым сыном справиться было сложно, но возможно, то этот оказался совершенно неуправляемым. Ему исполнилось всего двадцать шесть лет, но молодой человек уже успел решить, что сама судьба вмешалась и сделала его лордом Риндвейра. Весь мир соответственно должен возблагодарить Небеса за то, что именно Легуж был рожден для этой роли. Отец никогда не любил его и наверняка перевернулся бы в гробу, узнав, что сын, которого он считал годным лишь для лакейской службы, стал его преемником.

Легужу никто не мог отказать в уме и изворотливости, но он был отнюдь не тем человеком, который играет по правилам. Он изворачивался, лгал и никогда не вступал в открытое сражение один на один, но преспокойно мог отравить соперника при первом же удобном случае. Новый лорд Риндвейра оказался низким и подлым типом, не терпел, когда ему противоречат, и не выносил проявления независимости в других. Он был деспотичен до крайности и вызывал разумные опасения даже среди других лордов. Ни один из них не доверял Легужу, включая и тех, кто согласились принять его сестер. На собраниях совета он был постоянной головной болью. Лорд Риндвейра считал, что знает все лучше окружающих, и не упускал возможности напомнить об этом. В результате его нигде не встречали с распростертыми объятиями и намеренно не приглашали на празднества, если при этом можно было не казаться невежливыми.