Лана Ежова - И вкус тьмы на губах [litres]

Ох, хоть бы Виктрэм был жив! Может, это все-таки зелье подействовало?

Я упала на колени рядом с ним. Коснулась шеи, ища пульс.

И вдруг оказалась сверху на мужчине.

– Попалась, ягодка! – Хитрый симулянт светился от счастья.

Не знаю как, но через секунду я уже сидела на бедрах приподнявшегося мужчины. Широкая ладонь осторожно удерживала мой затылок, привлекая ближе.

Я испугалась, ожидая грубости. Но я попала в плен, самый нежный из возможных.

Легкие, искушающие касания губ. Поймав в объятия, дальше Виктрэм словно спрашивал разрешения. Медленный, без напора, соблазняющий поцелуй длился вечность. И страх отступил, я растаяла в сильных руках, и не думающих нагло исследовать захваченную территорию: одна ладонь смирно лежала на моем затылке, вторая согревала лопатку.

Пьянящий, вкусный поцелуй – теплые губы Виктрэма хранили сладость ягод – захватил, заставив забыть обо всем на свете. И когда он отстранился, я ощутила себя потерянной.

Виктрэм хрипло прошептал:

– Поцелуй со вкусом клубники и невинности.

Невинности? Это что, намек, что я плохо целуюсь?!

Моя рука взлетела вверх раньше, чем я подумала.

Виктрэм легко ее перехватил и, аккуратно удерживая, принялся исступленно целовать запястье. Кожа зажглась от будоражащих прикосновений – горячих, жалящих.

– Импульсивная, открытая, отзывчивая… Ты не просто ягодка, Виола, ты еще и огонек. Моя пламенная ягодка.

Услышав очередное прозвище и собственнические нотки в его голосе, я в самом деле вспыхнула:

– Твоя?! С каких это пор? Ты что-то мне обещал, а я согласилась?

Хотела обратиться официально, назвав его лордом, но вспомнила о предупреждении. Этот мужчина слов на ветер не бросает, еще и вправду покусает…

Не иначе как чудом, на волне возмущения я освободилась от захвата и выбежала из кухни.

Виктрэм не преследовал, но я все равно не сбавляла скорости. Перед глазами стояло его виновато-задумчивое лицо. Чего это он, а? Как-то не по себе от подобной смены настроения.

В спальне, несмотря на сумбур мыслей, я попыталась проанализировать случившееся.

На притворство темного я попалась уже второй раз, и с этим нужно что-то делать, хватит быть доверчивой до глупости, больше не поведусь на мнимую потерю сознания!

Лекарство не дать утром я не могу – совесть не позволит проигнорировать. Виктрэм, конечно, гад, но жалко его. В нормальном состоянии он наверняка сдержан, воспитан и не бросается на посторонних девиц. Да, жаль его, но и себя тоже. И пока он неадекватен, следует держаться от него подальше. Да и вообще, в сложившейся ситуации должен разбираться тот, кому положено, а не простая бытовая магичка из Латории.

Решено! Утром я напою лекарством Виктрэма и, твердо дав понять, что его поползновения в мою сторону неприемлемы, отправлю сообщение сестре. И не в полдень, а сразу, как смогу. Выгляну за ворота, чтобы кастовать «вестник», – и тотчас спрячусь. Если странная зверюга по-настоящему разумна, она не будет ожидать подобного.

Повеселев, я приготовилась ко сну. Радовалась недолго.

– Торт… – простонала, вспомнив, что забыла убрать его в холодильный шкаф.

Увы и ах, но торт до утра не доживет: начало лета, но временами даже ночью стояла невыносимая духота. Жаль, десерт обещал быть восхитительным.

– Ягодка, а хочешь услышать старинную песню?

Прозвучавшему за дверью вопросу я обрадовалась до неприличия.

– Хочу, Рэм, очень хочу! Только вначале поставь, пожалуйста, торт в холодильный шкаф.

– Не переживай, я о нем уже позаботился.

Невероятный мужчина!

Когда хозяин особняка начал меня развлекать, я решила расслабиться – скорее всего, это последний вечер в его компании, на днях явятся люди принцессы Мадлен, чтобы понять, что случилось с целителем, приставленным к явно неадекватному лорду, и почему в его лекарстве обнаружился яд. Последний вечер, когда я слышу завлекательный, хрипловатый голос. Что ж, буду наслаждаться неожиданной ситуацией – когда еще темные лорды будут петь мне о любви? Смешно и в то же время грустно.

Первая песня, легкая и местами забавная, рассказывала о приключениях некроманта, ищущего свою любовь. Маг перебирал невест, устроив специфический отбор. Ему нужна была девушка, которая если не разделит его страсть к магии смерти, то хотя бы сможет принять особенности дара. Испытания для невест были просты: убраться в кабинете будущего мужа, не стирая защитные руны вместе с пылью; за час рассортировать по корзинкам кости хищника и травоядного; не выгонять слуг-умертвий из замка и не просить вместо них живых; не перепутать на леднике ливер для пирожков с тем, что принес супруг для исследований…

В магии смерти нет ничего смешного, но, слушая песню, я улыбалась.

Для неунывающего героя закончилось все хорошо: он нашел свою любовь, взаимную и светлую. И пускай девушка завалила все испытания, маг не устоял перед чарами истинных чувств.

Вторая песня оказалась грустной балладой о том, как легко ошибиться, поверить красивым пустым словам, проигнорировав правильные поступки.

Ради любимой герой совершил невозможное, пошел против своих родных, короля, всего мира. Ценой жизни он разрушил страшное проклятие, довлеющее над девушкой, а она… она не поняла своего счастья. И боги подарили мужчине второй шанс, отправив его душу на перерождение.

Невольно песня напомнила о моей неудавшейся любви. Дан Цветков прикинулся другом моего брата и стал единственным мужчиной, которого я подпустила к себе слишком близко. В итоге он отбил желание доверять кому-либо и рассорил нас с Болесом.

Так что песня права. Красивые слова – виртуозное оружие гнусных людей. И, увы, оно часто приносит победу.

Проснувшись, я долго лежала, глядя в потолок. Несколько ветвистых трещинок и паутинка. Тонкая серебристая нить, протянутая точно над моей головой, наверняка никогда не удостаивалась столько внимания.

Я увлеклась темным лордом. Слегка сумасшедшим, не осознающим толком, что он творит. Будь он в порядке, то не вел бы себя как игривый котенок. Но даже такой – несерьезный, приставучий, фривольный – он мне нравился. Даже больше того, меня к нему тянуло.

Вывод: пора делать ноги из этого дома, пока влюбленность еще поддается лечению. Останусь – и наступит конец сильной, независимой Виоле, вместо нее останется дурочка, втрескавшаяся по уши в мужчину из высшего общества.

Повздыхав еще немного, я покинула уютную постель.

Если уверенности не хватает, ее можно сыграть. В этом мне всегда помогала одежда, и я надела любимое платье – алое с черным поясом, к слову, из последней латорийской коллекции дизайнера Таркала. Мне повезло общаться с одной из его портних, и когда он собрался переехать к темным и устроил распродажу, я узнала об этом в числе первых. Ох, я потратила почти все свои сбережения на те тридцать два платья! Нет, я не мотовка, помешанная на нарядах, просто понимала, что больше не смогу покупать одежду любимого дизайнера, раз он перебирается к темным. Прошло несколько лет, а некоторые платья я надевала один раз.