Валерий Гуминский - Принцип талиона

Издевается, что ли? Сиротку увидела…

— Я вернулся на свои родовые земли, — решаю сразу отсечь ненужные и провокационные вопросы. — Уже подтвердил свое право в Комиссии, и подписал контракт с компанией на восстановление имения. Буду жить на земле своих предков.

— Хм, а чем будете заниматься? Уже есть проекты, планы?

— В Торгуеве еще остались места, не занятые вашим кланом? — я примирительно улыбнулся. — Если честно — не знаю. Пока в планах возрождение имения. Это займет много времени. Кроме зоны влияния клана Щербатовых есть перспективные места за Волгой. В общем — пока одни мысли без конкретики.

Официант, вернувшийся с бутылкой, на этикетке которой горделиво были выписаны вензеля «Казасоле Орвието», споро разлил напиток по бокалам и поклонившись, удалился. Я предложил выпить за знакомство, и девушки охотно поддержали. На мой взгляд, Мирослава отреагировала вяловато, а вот Елена была полна энтузиазма. Даже странно.

— Может быть, отбросим официоз? — старшая сестра оглядела нас. — В конце концов мы — люди взрослые, одного возраста, одинакового положения…

Хм, интересно девки пляшут. Или Елена уже получила необходимые рекомендации от своего отца, как вести себя при встрече со мной, или полным ходом импровизирует. Но тогда Щербатовы оказались в ресторане не просто так? Князь уже подключил свою службу безопасности, чтобы отслеживать меня?

— Я — только «за», — поддерживаю девушку.

— Колояр, расскажи о себе, — Елена отставила бокал и взялась за столовые приборы. — Все-таки интересно послушать из первых уст о жизни наемников…

— Боюсь, ты не понимаешь разницы между наемником и профессиональным военным, — я кинул взгляд на младшую сестру. Ага, делает вид, что ей не интересно. — Наемники не обязательно проходят учебу в военных заведениях, а я освоил всю программу подготовки, начиная от бесконечной теоретической муштры до умения поражать цель закрытыми глазами.

— Ты можешь стрелять с закрытыми глазами? — вскинулась Мирослава.

— Стрелять с закрытыми глазами можете и вы, девушки, — снисходительно пояснил я. — А вот попадать в цель дано не каждому. Так что я не наемник, а квалифицированный работник, предлагающий свои услуги за хорошие деньги. Служил в Семиречье, гонял диких кочевников-контрабандистов, защищал границу от проникновения уйгуров, поддерживал порядок в Верном. Потом, после окончания обязательной службы, выработав ценз, завербовался на Урал.

— К Демидову или к Алмазову?

— К Юрию Степановичу, — я не удивился осведомленности Мирославы. Все-таки ее профессиональная направленность обязывает отслеживать контакты между княжескими уделами. — Предложили должность егеря. Согласился.

— Почему же не остался там? — какая пытливая младшенькая!

— Тяжело. Все время по лесам и горам, погони за волколаками, бандитами, — я слегка сгустил краски. — Та же война, только скрытая. Пуля из засады, шаманы со своими колдовскими техниками.

— А чем шаманам не угодили егеря? — полюбопытствовала Елена, даже кулачками подбородок подперла.

— Считают, что мы отнимаем их угодья, вытесняем местные народы далеко на север, берем непомерный ясак, — делаю глоток вина. — Да много мелких трений. Земля предков, то да сё. Обычные треп князьков, не желающих жить под рукой удельного князя. Белый вождь для них — яркий раздражитель. А так… Интересная служба.

— Интересная и насыщенная, — почему-то задумалась Мирослава. Лицо ее сгладилось, в глазах уже не плескалась злость и недоверие. — Получается, что ты проходишь по категории служилых дворян, и имеешь право на какие-то привилегии, вроде получения дополнительных гектаров земли или предоставления службы в государственных учреждениях.

Елена предупреждающе закашлялась. Ага, все-таки есть подозрение, что меня уже начали побаиваться. Хотя, почему я так решил? Чего вдруг Щербатовы должны опасаться? Руку на отсечение дам: князь даже не подозревает, что мне известен виновник смерти своих родителей. Очень интересно, как опишет сию историю сам Борис Данилович?

— А вы можете мне устроить встречу со своим отцом? — закинул я пробный камешек. — Хочу выяснить, в каких рамках я должен действовать, чтобы не вызвать неудовольствие князя Щербатова? Не хочется, знаете ли, с самого начала совершать ошибки.

— Правильное решение, Колояр, — улыбнулась Елена. — Очень правильное. Есть категория людей, которая не смотрит по сторонам, расталкивая локтями близстоящих. Наш отец — фигура значимая, привыкшая к своей фундаментальности. Этакий забронзовевший памятник. С места не сдвинешь. С годами такие люди становятся весьма обидчивыми к чужим поступкам. Попробуй его задеть неосторожным движением — беда будет! Мало того, что домашним мозг вынесет, так еще и жизни другим не даст!

— Лена! Ты о чем говоришь? — возмутилась Мирослава. — Это же наш отец!

— И что? — усмехнулась старшая сестра. — Отец. Не спорю. Но разве я не права? Вспомни, как он реагирует на любую попытку оспорить его мнение? Сразу накаляется.

— Мы не о том говорим, — молниеносный взгляд Мирославы в мою сторону. — Не тот момент, чтобы спорить. Давай, прекратим.

Какая тема! Я за несколько минут получил портрет Щербатова во всей красе! Только штрихов не хватает, чтобы закончить произведение! Ай да девчонки! Кажется, я понимаю, откуда у Елены неприязнь к отцу. Она ведь рождена от княгини Ирины Коршуновой. Мать Елены всерьез считает, что князь Щербатов уделяет ей мало времени, делая ставку на старшую жену — Валентину, чьей дочерью как раз является Мира. Все просто. Трения между детьми есть. И они отражаются на самом князе. Слабое место в монолите Рода. Вот туда и надо долбить со всей силы! Долбить так, чтобы не только штукатурка осыпалась!

— Господин Волоцкий, мы, к сожалению, вынуждены идти, — вывел меня из размышления голос Елены. — Было бы интересно послушать ваши приключения в уральской тайге, но не сейчас.

Я вскочил и первым делом отодвинул стул вставшей Елены. Мирослава вспыхнула от возмущения, но ничего не сказала. Старшая сестра — мой будущий костыль, который я буду вбивать в трещину Рода! Пусть и замужем, но это не мешает ей здраво оценивать деяния отца.

— Я поговорю с князем об аудиенции, — пообещала Елена. — До свидания.

— Всего доброго! До свидания, Мирослава!

Младшая сестра фыркнула рассерженной кошкой, горделиво развернулась на все сто восемьдесят градусов и зашагала, неестественно прямо держа спину. Не хочешь, да залюбуешься. Все-таки женская стать у нее великолепная. На императорских приемах запросто можно обмануться, приняв Мирославу за одну из дочерей императора.

Я вернулся к своему столу. Что-то мне расхотелось есть. Появилась другая пища, которую нужно основательно переварить. Расплатившись за ужин, я вышел на улицу и неторопливо побрел в гостиницу. По пути меня кто-то просил закурить, но я, увлеченный своими задачами, машинально отвечал отказом. Проходя мимо миниатюрного сквера, который был освещен уличными фонарями, меня снова окликнули. Причем, как ни странно, из машины.