Себастьян Кастелл - Клинок предателя

Я услышал тихое пение, оглянулся и увидел, что Эталия стоит у окна. Она наливала в чашку какой-то горячий напиток и раскладывала еду на тарелке. Этим утром на ней было простое летнее платье, белое с голубым, и в нем она совсем не походила на ту таинственную эфирную незнакомку, которая поприветствовала меня прошлой ночью. Она показалась мне еще красивее.

— Пора завтракать, — сказала она. Поставила на темный деревянный поднос две тарелки и чашки и поместила его на маленький столик у постели. Сама села рядом.

Я сделал глоток — в чашке оказался некрепкий травяной чай с медом. На тарелках была простая еда: хлеб с вареньем и куски сыра. Я собирался уже пошутить, сказав, что съел бы жареного цыпленка, но она лишь покачала головой.

— После того, чем они кормили тебя и что с тобой сделали, не стоит принимать тяжелую пищу. Тебе нужно что-то легкое и не слишком много, по крайней мере на первых порах.

Я согласно кивнул: честно говоря, я давно не чувствовал себя настолько хорошо, что даже нужные слова не находились. Я почесал подбородок и с удивлением не обнаружил бороды. Каким-то образом она побрила меня, пока я спал.

— Спасибо, — сказал я.

Она улыбнулась и ответила так, словно я произнес что-то очень оригинальное:

— Вот и замечательно.

Мы завершили трапезу в полном молчании, но после я почувствовал потребность поговорить.

— Где девочка?

— Полагаю, прямо сейчас она взбегает по лестнице, — ответила Эталия.

Тут же раздался стук в дверь, и голос Алины произнес:

— Фалькио! Фалькио! Вы здесь? Мне сказали, чтобы я не беспокоила вас, но я им не верю. Фалькио, вы ранены?

Эталия встала и открыла задвижку.

— Он здесь, дитя. Не стоит беспокоиться и ломать руки о дверь. Не обратив на нее внимания, Алина взобралась на постель.

Вспомнив о том, что лежу обнаженный, я едва успел прикрыться простыней.

— Фалькио! С вами все в порядке?

— Все отлично. А как ты?

— Прекрасно. И Чудище тоже.

— Чудище?

— Лошадь, ну же! Вы уверены, что уже в порядке? Выглядите каким-то одурманенным.

— Клянусь, со мной уже все хорошо.

— Ладно, — сказала она и посерьезнела. — Нам скоро нужно идти, Фалькио. Церемония начнется через пару часов, нам надо появиться там до того, как они начнут вызывать всех по именам.

Я все еще не был уверен в том, что следует так поступить.

— Ступай вниз и жди там, дитя мое, — сказала Эталия. — Поешь пока, а нам с Фалькио нужно еще кое-что обсудить.

— Что обсудить? Плату за услуги? — язвительно спросила Алина и поскакала вниз по лестнице.

Эталия закрыла дверь на щеколду, прежде чем сесть рядом.

— Девочка не ошиблась, — заметила она.

Не мне судить: святые лишь знают, что эта женщина сделала для меня гораздо больше, чем я мог надеяться. Но все равно отчего-то мне стало больно.

— Денег у меня немного, но все, что есть, — твои. А то, что я останусь должен, обязательно найду и принесу тебе позже, когда смогу. Назови цену, Эталия: какой бы она ни была, я буду вечно благодарен тебе.

Она наклонилась и поцеловала меня в лоб.

— Какие мудрые и благородные слова. Даже удивительно, что ты не поэт.

Я пожал плечами, желая как-нибудь сострить в ответ. Но в голову ничего не приходило.

— Ты спросил, поэтому я назову свою цену, драгоценный мой.

Всех ли, кому Эталия помогает, она наутро зовет «драгоценными», подумал я. Хотелось бы верить, что это не так.

— Цена моя такова. На юге, недалеко от Бэрна, у Западного берега, есть остров. Это прекрасное место, не тронутое распрями, вдали от торговых путей. Там водится много рыбы и дичи, растут прекрасные цветы и ягоды. Воды там прозрачные и чистые, и солнечный свет по утрам струится меж деревьев по пляжам, словно дождь по песку.

— Я не понимаю. Чего ты хочешь? Чтобы я привез тебе этот остров?

Она улыбнулась.

— Да. Я хочу этот остров. Он мой по праву, достался мне по наследству от родителей еще до того, как я вступила в орден.

— Тогда что? Прости, Эталия, я не пойму, чего ты у меня просишь. Если этот остров и так твой…

Она наклонилась и поцеловала меня в губы.

— Я хочу тебя, — сказала она. — Хочу, чтобы ты остался со мной. Мы уедем отсюда и по южному торговому пути доберемся до того берега. А там купим лодку и поплывем на остров. А если нам надоест, мы всегда сможем вернуться на большую землю.

— Но ты же сестра ордена…

Она улыбнулась.

— Я провела здесь первую часть своей жизни, Фалькио, и воздаю ей честь тем, что сейчас оставляю орден. Судьбой мне было предсказано ждать тебя здесь, чтобы исцелить и освободить. Я исполнила свое предназначение и должна теперь уехать.

— И ты хочешь, чтобы я отправился с тобой? Но, Эталия, ты же почти не знаешь меня.

— Глупенький, я прекрасно знаю тебя. Но соглашусь: ты не знаешь меня так же хорошо. Ты веришь, что я понравлюсь тебе, когда ты узнаешь меня получше? Что ты полюбишь меня?

— Я… В это поверить несложно, просто…

Она нежно посмотрела на меня.

— Тебе трудно поверить, что мы предназначены друг для друга? Ты не думаешь, что мы оба достойны счастья и сможем обрести его друг в друге?

— Я не знаю. Вчера я бы никогда в такое не поверил… Но сегодня… Просто не знаю.

Она встала, погладила меня по груди и снова поцеловала.

— Значит, буду знать я, за нас обоих — по крайней мере, на какое-то время.

Она опять поцеловала меня, и мы долго не могли оторваться друг от друга, пока я наконец не оттолкнул ее как можно нежнее.

— Я не могу, — тихо сказал я. Скорее себе, чем ей.

Эталия сжала мои руки.

— Можем забрать с собой Алину. Ни здесь, ни где-либо еще у нее нет никакой надежды. Ее отец был глупцом, раз считал, что его безумный план принесет хоть что-то, кроме горя.

— Мои друзья, плащеносцы… Ты не понимаешь… Мой король отдал приказ, и я должен его исполнить.

— Какой? Найти королевские чароиты? Сколько раз ты готов был принять смерть за своего короля?

— На один раз меньше, чем он за меня, — сказал я, но прозвучало это чуть высокомернее, чем я хотел.

— Послушай меня, Фалькио. Я уже доказала тебе, что знаю, о чем говорю. Там ты не найдешь ничего, кроме боли, ранений и смерти. Ты долго и усердно сражался, и боги, кому бы ты ни поклонялся, благодарны тебе. Они направили твои пути ко мне, а я — дорогая награда.

— Я не желаю, чтобы боги награждали меня женщиной, словно каким-то медным кубком на карнавале, — раздраженно ответил я.

— Значит, ты именно так меня воспринимаешь? Как вещь, которую нужно заслужить, а не просто получить? Как шлюху?

— Я не сказал…

— Я шлюха, Фалькио, и горжусь этим. Я отдавалась, чтобы выяснить, где тебя держат, когда пришла весть о твоем пленении. И печальному, сломленному охраннику тоже отдавалась, чтобы он отнесся к тебе с милостью. Прошлой ночью.