Андрей Колесник - История Темного Властелина

«… ох, и навеселилась же твоя нечисть, а с нею и мы! Эти олухи долго свои подштанники отстирывать станут теперь! И, кроме того — шесть раз на наши действия волхвы отвечали условным заклинанием — значит в этой колонне шестеро присягнувших Тебе. Еще трое, насколько мне известно, двигаются в составе трехтысячного отряда от Солнцевого Знамени, навстречу нашим степным друзьям. Уж не знаю, зачем Тебе это все надо, но я удерживаю свои войска от нападения. А зря. Чтобы Ты не задумал по мне добрая сталь завсегда лучше чародейства — может не надо нам их подпускать к Цитадели?..»

Я зевнул и, не глядя на запнувшегося писца (из-за войны весь мой Совет был занят, и поневоле приходилось допускать до некоторых тайн служителей более низкого ранга) пробормотал:

— Иногда не меньше служит Моей воле тот, кто вынужден просто стоять и смотреть. Льву тяжело это понять.

Писец поправил берет и отложил донесение в сторону. На заваленный бумагами стол, откуда тут же было выужено новое письмо:

— Биргер Риттрэнский начальник Танцевальни…

Я откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову, и сладко потянулся:

— Дальше… — Тощие Паяцы и Мертводелы не могли спокойно ждать. Гарнизон Танцевальни раз за разом слал мне различные тактические планы, призванные обеспечить нам перевес в войне с Яромиром. Вещи писались надо признать очень грамотные — но все они шли в разрез с моим основным Планом. И если для Льва мой приказ неизменно был «Ждать!», то Биргеру я уготовал готовиться к осаде со стороны воинства Волчьей Пасти. — Эйстерлин Третий наместник Грейбриса…

— Дальше…

— Крэйган…

Ага. Этот живчик имеет под своим началом пять сотен отличных лучников с луками шесть футов в высоту, которые бьют почти на пять сотен шагов и пробивают латы Балбарашского тяжелого конника. Да и вооруженная кистенями тысяча пехоты весьма убедительное дополнение к моей армии. Этот дисциплинирован и удивительно безынициативен — зато в рамках поставленной задачи незаменимый тонко продумывающий ходы исполнитель. Его письма — сухие отчеты и уведомления, их следует читать, но отнюдь не в первую очередь.

— Дальше…

— Цекут…

— Тоби, скажи, ты представляешь себе силу удара ста тридцати фунтового литого шара снабженного для удобства шипами? — секретарь поперхнулся и настороженно взглянул на меня. Виновато пожал плечами, по-черепашьи вжимая шею:

— Нет, Великий Дракон, — перепугано заверил он.

— Вот и царские дружинники так же. Но они то уверенны, что кистени это то наибольшее, что им будет противопоставлено в этой битве.

«Вы все жметесь. — Подумал я. — Жметесь и думаете, почему я не отвечаю на удар. Почему позволяю беспрепятственно топтать мои земли этим недоноскам. Вы думаете, уж не сошел ли я с ума? Я, который всегда был на шаг впереди своих соперников. Вы думаете — уж не боюсь ли я поражения. Нет ли у них какого-то тайного оружия, вот что вы думаете. В черных залах моей Цитадели витает ваша неосязаемая тревога. Она подобно древним духам старательно пялится из всех углов. Так и должно быть. Именно так, мои слуги. Я не буду воевать. Они придут к моей Цитадели. Наивные — они идут на суд! Я буду карать, и миловать — эта сцена войдет во все анналы истории как начало новой эпохи!..»

— В-великий Дракон, — не дождавшийся от меня наказа листать письма дальше секретарь успел прочесть несколько строк и теперь смотрел на меня с плохо скрываемым страхом.

— Что такое?

— Предводитель Косарей Цекут сообщает о потерях вследствие нападения на гарнизон. Четыре десятка убиты и еще две дюжины раненых. Со стороны нападавших убито пятнадцать человек…

— Странно. Мне всегда казалось, что Косари не зря носят своё прозвище. Неужто я ошибался? Выходит их надо переименовать в Чучела? Предводитель Цекут там не пишет, какая причина такого разгромного соотношения потерь? Стены гарнизона рухнули под действием чар? Или всех поразили бьющие с неба молнии? Он там нигде не пишет, что готов сложить голову и чин? Ежели нет, то готовь перо сейчас же! А если все же пишет, то хочу, чтоб письмо с приказом о его снятии легло на этот вот ажурный столик в течение получаса!

Писец смущенно потер переносицу:

— Э-э, Великий Дракон. Судя по написанному Цекут м-м имеет гм… причину…

В холодный предутренний час на высокой, схожей с исполинским насестом, дозорной башне происходила смена караула. Ритуально приветствовав сонных и уставших сослуживцев зябко кутающийся в плащ Дальгерн вяло огрызнулся на сальную шутку в свой адрес и занял пост. Слушая, как ловко барабанят на скрипучей лестнице шаги караульных, он тоскливо вздохнул, привычно осматривая окружающий ландшафт с высоты птичьего полета.

— Говорят, после позавчерашней зарубы в степи дозор видел возле Волчьей Пасти какую-то гадь, — охотно поделился свежей сплетней глазастый Морэк. — Не человек, но и не животное. Клыкастое, когтистое как заморский тигер. Прямо вдоль стен как ящерица шастало — а меж зубцов сверху на него старик весь в белом поглядывал!

— А в воротах, наверное, Ярха маячил? И кто ж тебе такие враки рассказывал? — усмехнулся Дальгерн. — К Волчьей Пасти даже Драконьи Вороны приблизится, не могут, а тут эв-ва! Герой! Чудище он видел! Да мы сами для царевой шайки чудища!

— Эк ты заговорил, — рассмеялся Морэк, поднося к носу табакерку. — Прям отец-командир наш!

С шумом втянув воздух, он поморщился и звонко чихнув, продолжил:

— Да если и стоят в Волчьей Пасти такие вот монстры, что тогда? Ну, попрут они на нас, своими когтями стальными. Да один маг Великого Дракона, небось, десяток таких ящериц не сходя с места, положит. Хе-хе.

— Может статься, — согласился Дальгерн. — Эх…

— Да что случилось-то? — напарника уныние Дальгерна здорово покоробило. — Не выспался… или в прошлом увольнении недобрал. Если последнее то тоскуешь преждевременно, седмица скоро кончается — погуляем!

— Как сказать, — буркнул караульный, скребя гладковыбритый подбородок. Устав требовал от служащих делу Великого Дракона опрятности. — Драчки эти… Царство огрызающееся, хоть и не слышал я, чтоб по Триградью глашатаи весть о войне носили. А война меж тем идет — слыхал, что на построении Цекут болтал про военное положение и постоянную готовность? Видал, как блестят на солнце остроконечные шлемы наших «друзей»? А как свистят возле ушей их стрелы, когда сталкиваешься у суходола? Увольнение… где гарантия, что оно вообще будет это увольнение.

Внизу над самою землей стелился густой утренний туман, скрывающий траву и камни. Молочное море неторопливо накатывало, размеренно поглощая кустики с чахлой растительностью. Ниже, смотровой башни перекликались дребезжащие голоса. Большинство из них были знакомы Дальгерну — такие же бедолаги, дежурящие ни свет, ни заря, пока «настоящие» Косари спят сном младенцев.