Андрей Колесник - История Темного Властелина

Рассматривая свою порядком исхудавшую физиономию с синими кругами под глазами, я неожиданно почувствовал что-то вроде удовлетворения. Главное, что остался жив. А мои права останутся при мне. Вернуть Кольцо и все кто сегодня посмел плюнуть в мою сторону, уже завтра будут лизать пятки, прогибаясь перед силой.

— Разрешите вопрос, благородный господин… — не утерпел цирюльник, когда я умывался из заботливо поставленной лохани. — Вы наверняка были в Дасунь-крепости. И сейчас действуете по повелению Высочайшей Воли. Вы случайно не знаете, что произошло с армией Яромира в битве у скал Дасунь-крепости? Кто победил. Из-за сбоя с магией нарушилась возможность сообщений, приходится по-старинке. А на дорогах кордоны. В лесах разбойники и грабители. Не говоря уж о больших отрядах солдат. Новости медленно идут. Слухи всяко успевают быстрее. Вы не знаете, что случилось с Великим Драконом?

Я утер лицо и мрачно ухмыльнулся:

— В наши дни такое любопытство вещь опасная. Сейчас, когда как ты заметил на большаках разбойники, а по городам ходят слухачи, за любопытство можно дорого поплатиться. Однако ж отвечу. Я не знаю, что произошло в битве у Первого Бастиона. Известно только, что Яромир потерял свою дружину. А Великий Дракон жив. И здравствует.

Только на улице, глядя, как резвятся босоногие мальчишки, а дородные бабы у колодца обсуждают погоду, я посмел мысленно позвать.

«Мерх».

Тишина.

«Мерхаджаул. Ответь. Если не можешь говорить, то хоть знак подай. Дай понять — это ведь ты прикрыл меня, когда рушились своды тронного зала? Ведь в той части дворца не выжил никто — сплошные завалы и сплавившиеся каменные пласты. Мертвы все. Кроме меня. Мерх. Это был ты?»

Бесполезно. Призрачный дракон молчал, как делал это последние две недели. Со страшного дня двух битв — у Первого Бастиона, и у Грейбриса. Со дня двух моих поражений.

Круг молчал. Горели ритуальные костры, курился в воздухе запах алоэ и вербы. Тревожные тени устроили пляску за пределами кромлеха. Перекликались ночные птицы и звери, наводняя ночь жизнью. Но круг молчал.

Молчали и пять фигур, окруживших алтарь-камень. Долго.

— Бесполезно, — сказал наконец, обессилено облокачиваясь на теплый камень спиной один. Слово как будто порвало незримую привязь. Зашевелились и все остальные, переглядываясь, растирая руки.

— Что-то случилось, — пробормотал сгорбленный старик с белоснежной бородой и гордым орлиным профилем. — Мир изменился.

— Это так, Белояр. Пламя больше не отвечает нам. А я больше не слышу шепота ветра, — признался крупный с бычьей шеей и квадратным лицом мужчина. Лицо казалось ужасным от белых в отблесках пламени шрамов. — Боги не говорят с нами. Молчат. И разлитая в природе сила иссякает.

— Совсем скоро она иссякнет, впитавшись в деревья, землю, траву, воздух, подобно впитывающейся в песок воде, — проговорил, опершись на массивный посох с железным крюком Белояр. — Любое наше действие повлечет за собой ущерб миру. Тогда даже заговорив хворь, мы обречем часть природы на отмирание.

— Недопустимо.

— Это так, — заметил прислонившийся к камню. — Но почему это так? Куда подевался поток Божественных Сил? Ведь свет солнца не потускнел. Ведь не вышли из чрева земного предвестники Вечной Ночи и Бледного Жнеца [27] Вечная Ночь и Бледный Жнец — мифические сущности пантеона богов Царства. Злые Боги, приближающие Вечную Зиму и борющиеся с Ночным Всадником Месяцем на небосводе. ?

— Зато вовсю шевелятся дети Мракогляда. Даже здесь в летнем лесу я чую их присутствие, — поморщился самый крупный из волхвов.

— Выбираются из нор, — признал Белояр, оглядев лесистые окрестности холма. — И их потребуется сдерживать, Градобой.

Воцарилась тишина. Равнодушно потрескивал огонь костров.

— У нас есть Реликвии, — сказал, наконец, названный Градобоем. — В Кремень-граде, в храмах Семаргла, Ярхи, Сречи, Валоха, Лалы. В Реликвиях Божественная суть и они должны…

— Их не хватит надолго, — прервал его молчавший до сих пор чернобородый и краснощекий волхв. — Если все станут черпать, эти колодцы быстро покажут дно. Лет шесть.

— Боги молчат. Молчат с того самого дня. А ведь не вернулся никто из наших братьев. Чаша Трех так и лежит там. Я видел сражение в Отражениях Воды, — задумчиво кивнул прислонившийся к камню. — Дракон был силен. Я не знаю, жив ли он, но во время боя это и случилось. Когда столкнулись чары наших братьев и его магия. Что-то произошло в тот самый миг. А чаша потерялась

— Чашу надо вернуть. В чьи руки она бы не попала её надо вернуть, — произнес краснощекий.

— Этим наверняка займутся жрецы Семаргла. Как только добьются от Яромира исполнения обещаний, — серьезно ответил Белояр. — Чаша не поможет нам.

— Затем и собрались…

— Не чаруется братья-волхвы? — сочувственно проговорил бодрый женский голос. — Так плохо, что все пять Капищ прислали своих собратьев к этому старому кромлеху?

На холм, выходя из темноты, поднялись три женщины. В отсветах пламени они казались похожими как сестры. Особенно если учесть, что носили одинаковые темно-зеленые плащи с капюшонами.

Волхвы недоуменно отступили, сбиваясь в полукруг. Молча оглядели замершую напротив троицу.

— Женщины? — нахмурился Градобой. — Откуда вы здесь? Это место закрыто для простолюдинов!

— И опасно для непосвященных, — добавил краснощекий.

— Странно, не правда ли? — заявила Левая. — Боги молчат. Почему же так? И ваша всемогущая магия умолкла. Незадача. Она очень долго мешала нам поговорить. Теперь же больше не мешает.

— Мы несем сообщение, — певучим альтом сказала Правая. — В капища волхвов, в пещеры друидов, в академии магов. Всюду. И услышат наше сообщение все. Люди. Маятник завершил свой размах и теперь идет в обратную сторону. Астис сказала — пусть те, кто когда-то запустил этот маятник, сами же окажутся на его пути.

— Астис? Кто это? — пробормотал настороженный толстощекий волхв.

Белояр стиснул губы, сжимая пальцы на древке посоха. Он самый старый — единственный из числа волхвов помнил это имя. Давнее имя. И многое понял в один миг. Потому что вспомнил.