Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

В общем, выглядел он очень царственно, и Нари поймала себя на мысли, что теперь он и вел себя тоже по-другому. Джамшид больше не был тихим придворным Дэвом, который старался не высовываться, чтобы не навлечь на себя гнев других джиннов, – он был последним бага Нахидом, воином, ученым и начинающим целителем.

Нари кивнула на диадему с золотым тиснением в виде рычащего шеду:

– А это определенно похитили у наших предков во время завоевания.

– Приятное напоминание, согласись? – Джамшид ткнул пальцем в резную решетку. – Я знаю нашего гостя. Это Саман Пашанур, один из ближайших друзей моего отца. Крупный землевладелец со жреческими корнями.

– Надежный друг?

Джамшид кивнул.

– В детстве я не раз слышал, как он отпускал изменнические замечания о Кахтани, когда выпивал лишнего.

Настолько изменнические, что теперь он стал посланцем Манижи? Глядя сквозь ставни, Нари изучала гостя. Саман был одет в дорожный халат с пыльным шарфом, все еще накинутым поверх головного убора. Он не садился и выглядел весьма высокомерно, учитывая, что его окружали вооруженные джинны. Хацет сидела на низком мягком диване, слегка возвышаясь над ним на платформе.

– И он ищет тебя? – спросила Нари.

– С его слов. У меня сложилось впечатление, что о твоем присутствии ему неизвестно. – Джамшид кивнул на черный сундук у ног посланца: – Говорит, что у него есть для меня послание, но отказывается что-либо пояснять, пока не увидит меня.

– Послание в ящике. Звучит многообещающе. – Нари взглянула на брата. Выражение его лица было трудно разобрать в тусклом свете. – Он хочет узнать, в плену ли ты.

– В таком случае, у нас с ним будет что-то общее. Останешься здесь?

– Пока да.

Но как только он ушел, на душе заскребли кошки. Сейчас рядом с ней должен был стоять Али, по обыкновению хмуриться, пытаясь разгадать загадку, и, несомненно, делать совместное пребывание в маленькой темной комнате стократ более неловким.

Смесь горя и беспомощности нахлынула на нее – как же Нари ненавидела это чудовищное незнание. Вдруг Тиамат уже забрала его к себе и убила? Или прямо в эту минуту Али пытают за то, что он отдал кольцо Сулеймана?

Не делай этого. Сейчас не время. Нари привалилась к ставням, пропуская пальцы в прорези в надежде, что прикосновение к твердой поверхности поможет ей снова почувствовать почву под ногами.

Когда Джамшид вошел в комнату, в темных глазах посланника мелькнуло явное облегчение.

– Джамшид , – приветствовал его Саман. – Слава Создателю. Я беспокоился.

Хацет лукаво заметила:

– Какая фамильярность по отношению к бага Нахиду. Разве за такое в вашем племени не принято отрезать языки?

Саман напрягся:

– Я не понимаю, о чем ты.

Джамшид подошел ближе, а затем с дерзостью, заставившей Нари улыбнуться, ее брат взял стул, поставил его рядом с королевой и сел.

– Мы можем говорить начистоту, – начал он. – Я знаю, кто я, Саман. И если Манижа послала за мной тебя, подозреваю, что и ты знаешь. Жаль, что мой отец не был честен со мной и мне пришлось узнавать правду от незнакомцев в чужой стране.

Саман опустил глаза.

– Понимаю, господин. Как бы то ни было… я и сам не знал до недавнего времени. – Он снова поднял на него глаза, в которых читалось искреннее беспокойство. – Ты в порядке, бага Нахид? Как они с тобой обращались?

Джамшид склонил голову, указывая на вооруженных солдат в комнате:

– Бывало и лучше, но я цел. Как обстановка в городе? Как мой отец? Моя… мать?

Саман поднял руки в благословении:

– Не лучше ли нам поговорить об этом наедине?

– Этому не бывать, – осадила его Хацет. – Ну же. Ты увидел его своими глазами, теперь пришло время дать ответы на наши вопросы. Зачем Манижа послала тебя?

– Она получила вашу угрозу относительно ее сына, – объяснил Саман. – Это произошло в крайне неподходящий момент – она пыталась навести мосты с джиннами, но ее в очередной раз предали. Бага Джамшид, – добавил он уже мягче. – С прискорбием вынужден сообщать вам, что ваш отец погиб.

Джамшид покачнулся на своем стуле.

– Что? Как?

– Он был убит во время мирного съезда, великодушно организованного бану Нахидой. Втайне от нас эмир Мунтадир подстрекал влиятельных дэвов сговориться против нее, обещав им несметные богатства. К моему глубокому стыду, некоторые наши соплеменники поддались соблазну. Когда визирь попытался сбежать к ней, они убили его.

Джамшид резко втянул в себя воздух и быстро заморгал.

– Ох, баба , – прошептал он. Он прикусил губу, опустив взгляд в пол, словно пытаясь скрыть бурю эмоций на своем лице.

Нари вцепилась в ставни так сильно, что почувствовала боль. Ей хотелось забрать его отсюда. Она ничуть не оплакивала Каве, но, глядя на брата, силящегося скрыть свое горе от посторонних – от джиннов, которых считал своими врагами, – ее сердце обливалось кровью.

Хацет, не теряя самообладания, выпрямилась.

– И где же сейчас эмир?

– Ожидает казни вместе со своей сестрой.

Джамшид дернулся, новое потрясение отразилось на его лице. Рядом с Хацет даже Ваджед коротко охнул.

Но Хацет… Хацет была непробиваема, ее золотистые глаза сузились, разглядывая посланника, словно насекомое. Лживую букашку, едва ли стоившую ее времени.

– Источники уверяют, что моя дочь находится на свободе.

– Ваши источники устарели. – Саман развел руками: – Я всего лишь гонец, госпожа Хацет, и мне поручено передать вам предупреждение. Судьба вероломных сынов Гасана предрешена, но бану Нахида соблаговолила оказать вам последнюю милость. Верните бага Джамшида в целости и сохранности в течение пяти дней, и она пощадит вашу дочь.

– Пяти дней? – подал голос Ваджед. – До Дэвабада невозможно добраться за пять дней.

– Я могу сделать это за три, – сообщил Саман. – Бану Нахиде была дарована великая магия. Новая магия, не похожая ни на что, с чем имели дело ее предшественники. Симурги, с которыми я путешествовал, лишь малая ее часть. Бага Джамшид вернется со мной, и ваша дочь получит помилование…

– Значит, они оба еще живы? – Джамшид оправился от шока, но выражение его лица было напряженным. – Мунтадир и Зейнаб?

Посол перевел на него осторожный взгляд.

– Пока живы, бага Нахид. Но наша госпожа в трауре и праведном гневе, и во всем Дэвабаде нет никого, кто мог бы заступиться за них.

Нари поджала губы, услышав сказанное между строк. Посол не был слепцом. Джамшид держал себя не как запуганный заключенный, а его отношения с Мунтадиром ни для кого не были секретом. Манижа искушала его намеками на возможность того, что если Джамшид вернется, то сможет вымолить пощаду для Мунтадира.

Хацет взирала на посланника с нескрываемой ненавистью. Она бесцеремонно кивнула на сундук: