Шеннон Чакраборти - Золотая империя [litres]

Ваджед деликатно продолжил:

– Мы… вмешались. Король не говорил нам, как он узнал правду о происхождении Джамшида, но было ясно: Каве не знал, что его раскрыли.

– А Джамшид был невинен. Совсем еще ребенок, – добавила Хацет. – Да, он, по-видимому, не обладал целительскими способностями, но как знать, что ждало его в будущем? Кровь Манижи – кровь его матери – была сильна, а остальные Нахиды погибли. Мы могли бы взять его под наше крыло и привить ему верность. Он был ценен.

Ценен . Желудок Али скрутило при этом слове.

– Джамшид, – выдохнул он. – Вы хотите сказать, что Джамшид – сын Манижи? – Он повернулся к Нари, ожидая увидеть на ее лице не меньшее потрясение. – Но это значит, что он…

– Мой брат, – закончила Нари таким ледяным тоном, какого Али никогда от нее не слышал. – И я благодарю вас, королева, за эту поучительную историю. Скажите мне… в тот момент, когда вы советовали Гасану не убивать ни в чем не повинного ребенка, вы не задумались о последствиях служения такому тирану? Или насилие в Дэвабаде считается приемлемым, пока не затрагивает ваш народ?

Ваджед побагровел.

– Если ты хочешь оправдать убийство тысяч Гезири…

– Довольно. – Али шатало, но, когда он заговорил, приказной тон безошибочно звучал в его голосе: – Отведи нас к Джамшиду. Немедленно.

Коридор, ведущий к камере Джамшида, был чист и невыразителен: окрашенные известью стены и высокие узкие окна. Совсем не похоже на пропитавшуюся кровью камеру пыток, которой, по слухам, являлась темница Дэвабада, но все же тюрьма, и гнев Нари, дойдя до точки кипения еще в меджлисе, рвался наружу, как дикий зверь. Нари вдруг подумала, что, сохранись у нее магия, она могла бы сейчас, как Манижа, ломать кости на противоположной стороне комнаты и заставлять чужие конечности двигаться помимо их воли. Ярость такой силы непременно должна находить хоть какой-то выход, чтобы не выжечь ее изнутри.

Наивная маленькая девочка . Сразу вспомнились слова матери, брошенные на крыше дворца, смешавшись с подозрением в глазах Мусы, неприкрытой ненавистью в глазах Ваджеда и жуткой историей, рассказанной Хацет. Нари не могла простить того, как Манижа поступила с Гезири, но внезапно испугалась, что отдать себя на милость джиннов было ужасной ошибкой.

Али, шагавший рядом, придвинулся к ней ближе, касаясь ее своим плечом.

– Ты знала, – тихо сказал он по-арабски, чтобы их не подслушали. – Знала про Джамшида.

– Да, – ответила она коротко.

– Жаль, что ты мне не рассказывала, – вздохнул он. – Мы обещали больше не скрывать ничего друг от друга, и мне теперь кажется, что мы попали в ловушку.

– И это моя вина? Я пришла сюда заключать мир, а не отбиваться от нападок твоей матери и Ваджеда. Ты что, не слышал, что они говорили о Джамшиде? В жизни моего брата не было ничего, кроме лжи, и все из-за твоего отца!

– Я знаю , Нари. Я знаю, хорошо? – И действительно, в серых глазах Али она видела только горькое понимание. – Но именно поэтому мы с тобой должны быть заодно, и против остальных, если понадобится, – он коснулся ее руки. – Я не отказываюсь от того, что сказал тебе в Каире. Я твой сообщник в этом деле, я твой друг. Я не отвернусь от тебя.

– А если тебя будет недостаточно? – спросила она, непроизвольно озвучивая свой страх. – Одного Дэва они уже держат под замком. Что, если мы не сможем убедить их воевать против Манижи, а не против всего моего племени?

В лице Али появилось решительное выражение.

– Джамшид сегодня же будет на свободе. Либо они выпустят его сами, либо мы с тобой его вызволим, присоединимся к экипажу Физы и станем промышлять пиратством.

Его слова не усмирили ее гнев, но Нари почувствовала, как страх отступает при мысли о запасном плане, пусть даже таком нелепом.

– Ладно, – проворчала она в ответ и сжала его руку, прежде чем отпустить.

Они продолжали идти за Ваджедом, спускаясь по винтовой лестнице, которая выходила в холл с земляными стенами. Одно-единственное окошко пропускало пыльный луч света, освещая ряд деревянных дверей. Все они были открыты, кроме одной, на которой висел новенький металлический замок, похоже, человеческой работы, а выход преграждал массивный засов. Прямо под дверью двое солдат сидели на циновках, играя в карты.

Вошел Али, и они быстро вскочили на ноги, но их глаза полезли на лоб, стоило им увидеть с ним рядом Нари.

– Ваше Высочество, – пробормотал один из них, отвесив неловкий поклон. – Простите, – добавил он, забрасывая карты в угол. – Мы не знали…

– Не стоит извинений. Здесь держат Джамшида э-Прамуха? – спросил Али, кивая на запертую дверь.

– Да, принц, – нервно ответил другой джинн. Его взгляд метнулся к Нари. – Но он тут все разворотил. Я могу подготовить для нее другую…

– Нет, – перебил Али, обрывая солдата на полуслове, как будто почувствовав, что Нари снова начинает закипать. – С сегодняшнего дня мы больше не сажаем дэвов под стражу. – Он вытянул руку: – Ключ, пожалуйста.

Ваджед держал язык за зубами с самой перепалки в меджлисе, но теперь вмешался:

– Принц, не думаю, что это разумное решение. Прамух уже дважды пытался бежать.

– Как только он окажется на свободе, третья попытка ему не понадобится. Ключ. Быстро.

Повинуясь приказу, солдат Аяанле достал из кармана ключ и протянул его Али, который тут же вручил его Нари.

– Спасибо, – поблагодарил Али. – Я ценю ваше содействие. Каид… не мог бы ты со своими солдатами пойти к моей матери и решить с ней вопрос о комнатах для наших гостей дэвов?

По Ваджеду казалось, что он предпочел бы запихнуть Дэву в камеру, но Нари достаточно хорошо разбиралась в королевском протоколе и понимала, что он не станет оспаривать приказ Кахтани в присутствии своих подчиненных.

– Разумеется, принц, – ответил он ледяным тоном.

Нари дождалась, когда они уйдут, и быстро вставила ключ в замок. Али помог ей отодвинуть засов.

– Мне уйти? – спросил он.

Я не знаю . Оказавшись буквально на пороге разговора с тем, кто, как она теперь знала, приходился ей братом, Нари почувствовала себя неуверенно. Да, они с Джамшидом были приятелями, но время и их роли в обществе не позволили их отношениям перерасти в настоящую дружбу. В первую очередь она всегда оставалась его бану Нахидой.

А он принадлежал Мунтадиру. Как было Нари, которая никогда не отличалась… повышенной эмпатией, если уж на то пошло, подобрать слова для того, чтобы опрокинуть его мир? Не похоже, чтобы Хацет или Ваджед держали Джамшида в курсе последних событий. Неужели ей действительно придется войти и объявить, что он Нахид и его родители стояли за вторжением, погубившим мужчину, которого он любил?