Роман Козодаев - Всадницы и всадники

Кто бы ни задумал эту провокацию, он был уверен в успехе. Значит, прекрасно осведомлён о характере Нарриты. И не только о характере, но и о её расписании на вечер. Какие-нибудь недовольные служанки? Глупость. То есть недовольные служанки явно есть, но без прикрытия с самого верха вряд ли бы они решились на подобные действия.

Тогда всё совсем печально для меня становится. Основных кандидаток на место Мориарти в бронированной юбке три: Хейли, Танира и Лотта. Каждая меня терпеть не может, каждая с удовольствием плюнет на мой хладный труп. Или всё же всадницы не причём? Кэтлин и та здоровячка о них весьма пренебрежительно отзывались. Так о своём непосредственном начальстве не говорят. Когда я работал слугой, мы даже между собой плохого ничего о мастерах или проверяющих не говорили. Только с Ганом, бывало, обсуждали, но он мой лучший друг.

И что теперь делать? Переезжать жить к Наррите и ходить за ней, как приклеенному? Хорош драконий всадник получится, прячущийся за «маминой» спиной. Нет, если бы переехать можно было к Хейли, я бы только порадовался. Только вот боюсь, девушка придушит меня в первую же ночь, даже если ситуация с Эльзой не её рук дело.

Хотя кое в чём мои враги ошиблись. Ведь глава всадниц могла перебороть желание немедленно начать отрывать мне руки и ноги и сначала выслушала. Я бы всё рассказал, глава всадниц учинила расследование, нашли бы нападавших…

Немного постояв и подумав, я понял, что по голове мне действительно хорошо настучали. Никто бы никого не нашёл – маски нападавшие на меня девушки не просто так надели. Предвидели они подобный вариант развития событий. Да и Кэтлин явно не из любви к красоте наштукатурилась. Сделала она так, чтобы её узнать нельзя было, если не по плану всё пойдёт. И горло мне повредила сознательно, дабы я ничего не смог рассказать до потери памяти.

Значит, враг мне противостоит не просто наглый и хитрый, а ещё и умный. Он просчитывает любое развитие событий и готовится в том числе к провалу, даже если его вероятность близка к нулю. Чтобы была ещё одна возможность попробовать, если не получится. То, что меня попытаются ещё раз прикончить, я не сомневался совершенно. Только вот в следующий раз у меня не будет неожиданного козыря в рукаве в виде умения драться, из-за которого сорвалась сегодняшняя попытка.

Впрочем, есть и хорошие новости – самый простой вариант с прямым моим убийством недоброжелателям чем-то не подходит. Хотя, казалось бы, чего проще: подошли, когда никто не видит, ткнули мечом в пузо и готово дело. Или вовсе из-за угла из арбалета пульнули.

Однако вместо этого была разыграно целое представление. Значит, им почему-то важно представить всё так, как будто я погиб «добровольно» или случайно. Истыкав меня болтами, сложно будет убедить остальных в естественности моей смерти. После такого Наррита тут всё перевернёт вверх дном и докопается до истины.

Странно только, зачем им Наррита понадобилась. Ведь если бы всё пошло по их плану, к нам пришли драконы и спалили бы вместе со зданием. Главе всадницы не пришлось бы меня убивать. Или именно этого и добивались, рассчитывая заодно Нарриту убрать? Или глава всадниц и была главной целью, а я так, просто инструмент?

Как это вообще работает? Когда драконы понимают, что девушка лишилась невинности и на каком расстоянии реагируют? И ведь не спросишь ни у кого, а в мирриных записях информации о деталях процесса нет. Написано «принимают только дев» и всё. Наверное, чародейка сама не знает: старые записи потеряны, а новые бесчеловечные эксперименты при Наррите не проводились.

Женщина, хоть и была всадницей и аристократкой, была не жестока. Ну, насколько это вообще возможно для драконьей наездницы. За прошедшее со всемировой войны время Этерия участвовала ещё в парочке. В них всадницы тоже принимали участие и отнюдь не как сторонние наблюдательницы. Судя по записям, вражеские войска и гарнизоны крепостей они уничтожали весьма лихо, так что «не жестока» относилось скорее к принципам Нарриты. Она готова была убивать врагов без каких-либо сожалений тысячами, но вот до подлостей не опускалась. Не жгла деревни с крестьянами, не измывалась над пленными, не допускала насилия над беззащитными, как очень многие феодалы. В общем, чётко следовала кодексу войны, на который большинство аристократии уже давно положило.

Вот и выяснять, как и на кого реагируют драконы, Наррита не разрешала. Как узнать, на каком расстоянии дракон разъярится и побежит убивать людей? Или, например, как отреагирует на девушку, потерявшую только что невинность? Сами чудовища о себе не рассказывали, приходилось нарабатывать теорию практикой.

Жуткой практикой. В подробности записи Мирры не вдавались, но догадаться было несложно: мужчин и женщин использовали в качестве подопытных. Оставляли на съедение драконам, каждый раз на новом расстоянии, пытаясь найти безопасную дистанцию; собирали разных людей вместе и порознь, смотря, на кого драконы кинутся в первую очередь; защищали жертв амулетами, проверяя, какой дракон быстрее пробьёт магический щит. В общем, будь драконы из нашего мира, нацистам было бы с кого брать пример.

И если с преступниками-мужчинами, используемыми в качестве жертв, проблем не было, то вот достать женщин-преступниц было куда сложнее. Преступниц самих по себе было в десятки раз меньше, а уж серьёзных преступлений в виде убийств и разбоя за ними практически не числилось. В результате там, где мужчины отделывались каторгой или более мягкими принудительными работами, женщин приговаривали к смерти.

Но самая жесть начиналась, когда эксперименты ставили на детях. Раскрыть тайну драконов, принимающих только дев, хотели все. Вот и изгалялись, пытаясь понять, как и почему невинных девушек чудовища не трогают и что надо сделать, чтобы тронули.

Только где взять девочек в нужном количестве? В других государствах? Если на дворе война, то да, проблема решена. А если время мирное?

Сначала «в дело» шли немногочисленные малолетние преступницы. Затем с улиц городов исчезли беспризорницы. Когда и их перестало хватать, власти объявили о награде тем родителям, что пожелают пожертвовать дочерьми на благо государства. В сёла и деревни по всей стране отправились королевские скупщики, предлагавшие немалые по меркам провинции деньги. Часть семей, те, что победней, соглашались. Отдав одного ребёнка, можно было спасти от голода остальных.

Но даже в совсем глухих местах находилось мало матерей и отцов, готовых отправить детей на смерть. Поэтому королевская программа была свёрнута: вместо скупщиков были открыты пункты, на которых просто принимали детей, не особенно интересуясь их происхождением. Нет, официально заявлялось, что девочки принимаются только от родителей, но на деле никто не проверял, свою ли дочь привели вот эти подозрительно плодовитые мужчина с женщиной.