СкальдЪ - Ветер перемен

Дракон расставил крылья, рывком бросился вперед и перекусил какого-то бедолагу. Он мотнул головой, выплевывая перекушенный труп и зарычал. В этот момент ему в пасть влетела очередная железная стрела.

Дрогон поперхнулся, закашлялся и принялся давиться огнем, одновременно махая головой, крыльями и хвостом.

Он закачался, дернулся и с невероятным вздохом, словно наконец-то представилась возможность отдохнуть, упал на землю. Его хвост, дернувшись несколько раз, затих.

– Наша берет! – Бронзовый Джон Ройс привстал на стременах и закричал так, что конь под ним в испуге прижал уши и присел на задние ноги.

Тяжелый, жирный дым стелился над самой землей. Он пах отвратительно – сгоревшей плотью, смертью и страданиями.

И мы вновь ударили.

Ситуация у Джейме тем временем медленно выправлялась. Поначалу, когда Дрогон пожег конных рыцарей, там были серьезные потери и даже некоторая дезорганизация.

Потом дракон переключился на другие цели, Джейме и его люди немного пришли в себя и начали медленно, но верно исправлять ситуацию. После налета Дрогона их там осталось чуть ли не в два раза меньше дотракийцев, но дело этого не меняло.

Дикие всадники могли сколько угодно орать во всю силу глотки, свистеть и выть, они могли вскакивать на седла и стрелять поверх голов своих товарищей, они могли быть яростными и бесстрашными…

Против выучки лучших рыцарей Вестероса все это действовало весьма слабо. К тому же, из всех доспехов дотракийцы предпочитали лишь легкие кожаные безрукавки, штаны из конского волоса и кожаные ремни с большими пряжками. Вот и вся защита. А их кривые аракхи и длинные кнуты с тяжелыми рукоятями смотрелись издалека куда страшнее, чем были на самом деле.

Они могли быть агрессивными, крикливыми и очень шумными. Но ровней цвету рыцарства они никогда не станут.

С Эриком Феллом и Бронзовым Джоном Ройсом мы обговорили ситуацию и послали на помощь Джейме Эдмара Талли во главе полутора тысяч всадников. Этот удар расставил все по своим местам.

Дотракийцев начали теснить и давить.

Там, на левом фланге все чаще слышалось «Утес», «Простор» «За Джоффри». Звук десятков труб и рогов все чаще и сильнее возносился к небесам. Этот звук бодрил и придавал силы.

Оставшийся дракон летал в небесах и явно не знал что делать.

Сам Джейме вышел из боя, ускакал в тыл своему флангу, быстро сориентировался в новых обстоятельствах, собрал войско в кулак и ударил. Это было мощно и эпично – рыцари Вестероса показали изумительную выучку и невероятную слаженность. Они ударили единым фронтом, действуя, как один человек.

Испуганные дотракийцы разлетелись в стороны, как утки, когда из небес их стаю бьет один единственный кречет.

Гортанные крики скотоводов, яростный вой, стоны и боль ударили как мощный, всесокрушающий колокол. Я невольно поежился – Джейме взял ситуацию в свои руки, и всем стало ясно, что теперь там просто убивают. А это Ланнистеры умели делать едва ли не лучше всех в Вестеросе. Нет жалости, нет сомнений, нет пощады!

Джейме погнал дотракийцев перед собой, огибая все сражение по широкой дуге и заходя оставшимся Безупречным в спину.

Рендилл Тарли, не знаю уж, как он это все увидел на своем фланге, наоборот, начал отступление. Со стороны все это выглядело так, словно Дорн начал побеждать.

Дорнийцы явно взбодрились и, похоже, почувствовали, что для них еще не все потеряно. Они ударили так мощно, что спустя несколько минут от Тарли прискакал вестовой. Оказалось, что я ошибся, лорду Рогового Холма действительно потребовалась помощь и отступление он не изображал! Его действительно сильно теснили.

Дорнийцы словно поняли, что сейчас еще ничего не решено, что у них остались шансы на победу. Они ударили невероятно мощно и едва не опрокинули наш правый фланг.

Я отослал Тарли весь пеший резерв в количестве двух тысяч человек. Запели рога и люди побежали.

Около получаса все висело на очень тонком волоске. Рендилл Тарли, огрызаясь, продолжал пятиться и пятиться назад. Сражающихся воинов словно выкашивало огромной косой.

Звонко пели дорнийские рога, а их горделивые знамена – Мартеллы, Айронвуды и Фаулеры, позабыв о тысячелетней вражде и взаимной ненависти, объединились в один мощный кулак и продолжали бить, резать, колоть…

Атакующий порыв Джейме тем временем остановил вражеский резерв и все вновь застыло в неопределенности.

Солнце между тем практически достигло зенита. Бой продолжался несколько часов и люди с обеих сторон начали выдыхаться. Руки уже не держали оружие с прежней силой, былой азарт поутих, и битва стала утомлять.

В один из моментов дорнийцы подошли еще ближе и невольно подставились. Наши стрелки принялись закидывать их стрелами. Тем более, стрелять приходилось им во фланг, и это было удобно.

Дорнийцы смешались, утратили порыв и завязли в наших построениях.

Через час Джейме, проявив невероятные лидерские качества и чудеса организации, прорубился сквозь последние резервы противника. Его рыцари, оставляя после себя перепаханное копытами поле, заваленное мертвыми дотракийцами и их лошадьми, умирающими и стонущими, оглушенными и ранеными, прошли по дуге и ударили в тыл Безупречных, одновременно сбивая всех врагов и неуклонно сдвигая их к водам Синего Ручья.

Часть дотракийцев сумела вырваться из ловушки. Эдмар Талли со своей тысячей погнал их куда-то на юг.

И все же Безупречные не побежали и не покинули свою королеву. Они сумели перестроиться и несмотря на то, что их окружили с трех сторон, продолжали убивать моих людей, наваливая целые горы трупов.

В тот день Безупречные показали, что они могут быть ровней нашей самой лучшей пехоте.

Джейме прислал оруженосца с просьбой помочь. Я знал, что просто так он не будет просить помощи и коль уж попросил поддержки, значит ситуация действительно тяжелая. Я медленно огляделся. Войск больше не оставалось. Все резервы оказались вычерпаны до дна. Осталась лишь Святой Отряд, Честь и Доблесть, Ревущий Огонь, мои телохранители и свита.

– В атаку, поможем лорду-командующему! – я плотнее уселся в седло и обернулся к Феллу. – Веди наш отряд по дуге, вот так, – я показал мечом направление.

Он кивнул, признавая целесообразность маневра.

Мы тронулись шагом, медленно и неотвратимо наращивая ход и огибая все еще сражающийся центр и утихающий на месте гибели Дрогона огонь. Казалось, земля содрогается в такт скачки. «Бум-бум-бум» били копыта коней, и эхо этих ударов будоражило кровь. На миг, среди смрада и вони, я почувствовал тонкую нотку аромата Клеверного поля. Сейчас вместо некогда великолепного цветочного ковра осталась сырая и грязная, перепаханная тысячами копыт и ног, земля. Она продолжала жить и дышать.