Мария Снайдер - Прикосновение Силы

— Не плохо, — сказал Лорен. — Но многие могут научиться так жонглировать. Но больше никто не может исцелять.

Позже, тем вечером, все расселись вокруг костра. Мужчины занимались привычными делами, едва обмолвившись друг с другом, разделывая и готовя кролика, которого Лорен подстрелил из своего лука.

— И так вы проводили каждый вечер в течение двух лет? — спросила я их.

Лорен с Квейном обменялись взглядами с Беленом.

— Не совсем, — ответил Белен. — Мы с Керриком начали поиски целителя сразу же, как только маг заколдовал нашего друга. Через полгода мы столкнулись с этими двумя обезьянами в Тобори. — Он ткнул толстым пальцем в Лорена и Квейна. — Когда из них выбивали всю дурь.

Белен усмехнулся. Это был скорее рык.

Квейн кинулся защищаться.

— Мы были в меньшинстве!

— Что не удержало вас от набега на тот бор… — Белен бросил на меня взгляд. — Публичный дом.

— Это не бордель, если девушки находятся там по принуждению, — продолжая настаивать на своем, тихо сказал Лорен.

Еще одно напоминание о том, что мир сошел с ума. Не все выжившие мечтали вернуться к нормальной жизни. Некоторые полностью воспользовались уменьшением охраны и превратили маленькие города в собственные игровые площадки.

— Что случилось? — спросила я.

— Мы протянули руку помощи, — ответил Белен. — Помогли избавиться от гнезда разврата и направить развитие города в нужное русло. И взяли этих горе-помощничков с собой.

— Мы приносим пользу, — сказал Лорен.

— Угу, — Белен растянулся на своих одеялах, вздохнул и вскоре захрапел.

Учитывая сколько времени, он не спал, это просто удивительно, что он продержался так долго.

Мой спальный мешок лежал рядом с местом Блохи. Он учился жонглировать, выполняя пока самое простое упражнение: перебрасывал камень из одной руки в другую. Держа руки примерно на уровне пояса, одной рукой Блох подбрасывал камень на уровень глаз и ловил его другой рукой, камень будто описывал в воздухе букву Л. Я показала ему упражнение следующего уровня. Все тоже самое только теперь с двумя камнями — это будет посложнее. После нескольких попыток у него стало получаться.

— Вот так, все правильно Блоха. Когда первый камень на уровне твоих глаз, ты бросаешь второй.

Я издала одобряющий возглас.

Он какое-то время тренировался, а затем повалился на одеяла.

— Это слишком трудно.

Блоха напомнил мне мою младшую сестру, Ноэлль. Она тут же сдавалась, если задача ей казалась непосильно сложной. Я подумала, если бы она заразилась чумой, то умерла бы в мгновение ока.

Никто не выживал, после того, как заражался. За исключением тех единиц, которых вылечили целители. Но эта болезнь погубила самих целителей. Оглядываясь назад можно с уверенностью сказать, что тогда никто и не мог предположить, что все обернется чумой. У гильдии Целителей хватило ума уведомить своих адептов не исцелять тех, у кого обнаруживались подобные симптомы. Даже, если на месте вспышки очага болезни было несколько целителей, чтобы поделиться друг с другом энергией. Это было обдуманное и верное решение. Больных было гораздо больше, чем целителей. Смысл имело лечить только тех, кого мы действительно могли вылечить. Но послание гильдии и приговорило всех нас к смерти. Вернее сказать, его содержание. Там не говорилось прямо, что целитель умрет, если поможет чумному больному. То уведомление гласило: «Сейчас нас вряд ли ждет успех».

Я отбросила мрачные мысли, сосредоточившись на плюсах. Сейчас я в кружение людей, благодаря которым у меня снова появился интерес к жизни. Они прошли через Пятнадцать Королевств, возможно они что-нибудь слышали о моей семье. Лорен с Квейном уже спали. Только Блоха таращился на пещерные своды, прибывая в мрачном настроении.

— Не переживай, — сказала я. — Будешь много практиковаться и за кратчайшие время научишься жонглировать.

Он застонал.

— Я только это и слышу. Постоянно. Практикуйся, практикуйся, практикуйся. Но, это же скучно!

Я подавила улыбку.

— Ты прав.

Он сел.

— Правда?

— Это очень скучно. Но, к сожалению, это необходимо.

Он со стоном повалился на свою подушку. И, вяло отмахнувшись, сказал.

— Ты можешь не читать мне нотаций. У меня уже есть четыре отца. Так что мать мне точно не нужна.

Я ахнула в притворном ужасе.

— Ты совершенно прав. Я говорю как моя мать! Обещаю, никогда не вести себя так впредь!

— Да ну? — Блоха прищурившись посмотрел на меня.

— Нет. Извини. У целителей обостренное чувство опеки, это на уровне инстинктов.

Он пожал плечами.

— Ну и ладно. У всех свои недостатки.

— Верно.

Он приподнялся на локте и с минуту смотрел на меня.

— Тебе нравиться быть целительницей? Тот порез, что ты забрала себе от Белена… это же больно.

— Болит, но меньшее время, чем болело бы у него. Плюс удовлетворение от помощи другому человеку.

Блох фыркнул.

— Я не думаю, что Белен чувствует боль. Я однажды сильно пнул его в голень, а он и глазом не моргнул.

— Зачем ты его пнул?

— Он не хотел меня отпускать. — Его веки опустились, и Блоха зевнул.

Я поняла, что за этой фразой кроется какая-то история, но подавила свое любопытство. Вместо того, чтобы задавать вопросы, я легонько толкнула его и натянула одеяло ему до подбородка. Блоха подарил мне сонную полуулыбку и сказал.

— Белен и тебя не отпустит.

Он заметил, что меня несколько озадачило, его странное заявление.

— Ну, не то чтобы… когда ты исцелишь принца Райна, тебе уже не захочется уходить.

Я резко подскочила.

— Принц Райн из Царства Ивдель? Он ваш друг? Тот самый человек, который болен?

— Да, он…

— Блоха, спи уже, — раздался голос Керрика за моей спиной.

Блох изобразил на лице «ой?!» и повернулся на бок. «Ой?!» — это еще мягко сказано. Я собрала свои вещи.

— Что это ты делаешь? — спросил Керрик, его голос звучал угрожающе.

— Ухожу.

— Нет.

— А я не спрашиваю. Я собираюсь и ухожу.

Я скатала свой тонкий матрасик и засунула его в свой рюкзак.

— Нет, не уходишь.

Закинув рюкзак на плечо, я повернулась к нему.

— Нет причин оставаться. Иди и найди другого целителя.

— Нет.

Это словно говорить с каменной стеной. Я повысила голос.

— Давай-ка все проясним. Я не буду лечить принца Райна. И ничто из того, что ты скажешь или сделаешь, не заставит меня передумать.

Спящие зашевелились и проснулись. Глаза Керрика налились яростью.

— Полегче, Керрик, — сказал Белен, присаживаясь.

— Ты вылечишь его. — Опасность в голосе Керрика предупреждала меня не спорить, но я не стала отступать.

— Ни за что.

— Ладно, Арви, хватит, — Белен встал. — Мы можем поговорить об этом утром.

— Тут не о чем говорить, — сказала я. — Я не стану исцелять его. По правде сказать я рада, что он в стазисе и не сможет больше никому причинить вреда. И единственное, что может добавить мне радости это его смерть.