Эми Хармон - Первая дочь [litres]

– Я п-помню. Он был п-первым х-хранителем.

– Да. Религия христиан встретилась с богами севера. Его знания передавались из поколения в поколение. Я учил тебя тому, что знаю, в надежде, что ты когда-нибудь попросишь мастера Айво сделать тебя хранителем.

От удивления у Байра приоткрылся рот.

– Т-ты хотел, чтобы я с-стал хранителем?

К его удивлению, Дагмар ответил грустной улыбкой.

– Оказалось, я больше похож на Дреда из Долфиса, чем мне думалось. Но это не твой путь.

– Почему?

– Ты воин. Как твой дед. И, быть может, когда-нибудь… будешь править в Сейлоке. Я это чувствую, как и мастер Айво.

– Как?

– Не знаю. Но зато знаю, что этот человек, Моисей, был призван освободить свой народ. Как и ты.

– Мы н-не рабы.

– Скоро будем, если ничего не сделаем, – возразил Дагмар. – Из Эббы война перекинулась в Долфис. Война забрала жизнь одного из ярлов.

– У м-меня н-нет к-клана.

– Дред признал тебя. Теперь ты из Долфиса. Но тебя нарекли Байром из Сейлока. Я был там в тот день, когда мастер Айво начертал звезду у тебя на лбу. Ты должен защищать все кланы.

– Я х-хочу з-защищать т-только храм. И Альбу, – не соглашался Байр.

– Если окружающие земли захватят, никакого храма не будет. Моисей вел себя как ты. Бог дал ему силу, но он сопротивлялся, потому что не мог говорить.

Байр впился взглядом в лицо дяди.

– Смотри. Что здесь написано? – потребовал Дагмар.

– «Но я м-медлителен в речах, и м-медлителен язык мой», – перевел Байр, ведя пальцем по строке. Он оторвал взгляд от трудной латыни, изумленно и недоверчиво уставился на дядю.

– Вот так, – шепнул Дагмар. – Видишь? Он прямо как ты.

– Что ответил… его б-бог? – Байр отвернулся от книги.

– Его бог сказал: я отворю твои уста.

Байр непонимающе нахмурился.

– Он намеренно сделал Моисея косноязычным. Так же, как и тебя, и с той же целью. Он сделал твой язык косным, чтобы сердце стало сильным.

Байр качал головой, не понимая такого противоречия.

– Не сомневайся, – продолжал Дагмар, – и не бойся. Ты совершенен, изумителен и ужасен в своем несовершенстве.

– У-ужасен?

– Люди будут дрожать перед тобой. Хотя когда ты говоришь, ты трепещешь перед богом. Так и должно быть.

Байр не спорил; он сидел, опустив голову, и смотрел на страницу, пытаясь разобрать что-то еще, что придаст ему храбрости. И поможет уйти.

– Бог из Библии сказал Моисею, что будет его устами. Подскажет ему, что говорить, – прошептал Дагмар, водя пальцем по буквам. – Ты поймешь, что сказать. Когда время придет, слова тебя не подведут.

Байр спрятал лицо в ладонях.

– Ты не просто силен телом. Ты силен духом. И всегда таким был. Ты никогда не колебался, не пугался и не отступал перед трудностями. Я видел, как в пять лет ты бросился на взрослую медведицу. Даже не задумываясь. У тебя не только телесная сила. Она в твоей вере, в твоей храбрости. Я никогда не видел, чтобы ты сомневался.

– Я не м-могу г-говорить, – опять возразил Байр.

– Это твоя слабость. Но слабость может сделать человека мудрым. Ты будешь больше слушать. Подумаешь, прежде чем сказать. Никогда не сочтешь себя всемогущим и всезнающим. Ты будешь говорить только то, что имеешь в виду.

– Я не хочу у-уходить, д-дядя.

– И я не хочу, чтобы ты уходил. Но то, чего нам хочется, не всегда лучше для нас. Ты должен уйти, Байр. И ты должен уйти сейчас.

– Ты не можешь уйти, – сказала Альба, когда они остались в святилище вдвоем.

Байр молчал и с несчастным видом смотрел на свою маленькую подопечную.

– Кто будет смотреть за мной? Кто будет любить?

– За т-тобой присмотрят х-хранители. Дагмар п-присмотрит.

– Это не одно и то же. Дагмар не играет. Он не может лазать по деревьям и носить меня на спине. Он не смеется и не слушает мои истории. Он… не ты.

Байр поднял девочку на руки и порывисто прижал к себе, чего обычно не делал.

– Ты вернешься? – спросила Альба. Слезы уже ручьями бежали по щекам, и лиф платьица намок.

Он кивнул, не осмеливаясь заговорить. Его бедный язык наверняка сразу застрял бы во рту.

– Обещаешь?

Байр снова кивнул. Он гладил ее падающие на плечи волосы.

– Скоро? – всхлипнула она.

– Н-н-не скоро.

Она заплакала еще сильнее, а Байр стиснул челюсти, пытаясь сдержать эмоции. Айво видел его возвращение.

– Ты станешь взрослым, – рассказал ему верховный хранитель. – Принцесса вырастет. И ты ей понадобишься. Тогда и вернешься. Но только тогда.

– П-пожалуйста, Альба, не п-плачь, – просил он.

– Ты должен вернуться хотя бы на мой день рождения. Хотя бы! – рыдала она.

Байр покачал головой. Скоро ей исполнится восемь лет, но пройдут годы, прежде чем он вернется, если вернется вообще. Должен вернуться. Он нужен Альбе.

– Я в-вернусь, – поклялся он.

– Дай я посмотрю в твои глаза, – потребовала принцесса и откинула головку как можно дальше, чтобы видеть его лицо, нависающее над ней.

Глазки ее были такие заплаканные, такие грустные, что Байр даже не мог представить, как он вообще сможет с ней расстаться. Альба вглядывалась в лицо Байра, а свечи святилища отбрасывали на стены прыгающие тени, будто вокруг собралось семейство ревнивых богов, забирающих его у девочки.

– Назови меня по имени, – потребовала принцесса.

– Альба. – Он произнес это медленно, чтобы не запнуться.

– Скажи мне словами, что мы снова будем вместе. – Альба хотела убедиться, что он говорит правду.

– Я у-увижусь с т-тобой с-снова.

Принцесса тяжело вздохнула, но поняла, что он говорит правду. Альба так долго смотрела в его глаза. Всю жизнь. И всегда знала, когда он лжет.

ВОКРУГ ХРАМА СПУСТИЛИСЬ сумерки, а вместе с ними явились и ярлы. Дред намеревался помалкивать про свои планы относительно Байра, но молва уже разнеслась. Рядом с ним стояли шестеро воинов Долфиса. Их косы были заплетены, ноги обуты в сапоги, лошади готовы, палатки свернуты. Многие сочли бы неуместным скакать в ночь, но волки легко находят дорогу в темноте, и воины Долфиса предпочитали путешествовать по ночам. Дреду не терпелось уехать. Когда мальчик покинет храм, Дагмар уведомит короля. Назначат нового защитника для принцессы, вокруг храма и внутри него введут дополнительные меры безопасности. Но мальчик сопротивлялся. Шли часы, Дред и его люди ждали, когда же наконец они отправятся в путь.

Айдан из Адьяра планировал уехать на рассвете, Бенджи из Берна тоже. Они вместе поскачут на север, потом ярл Берна со своими людьми свернет на восток, к скалам и морю, отделяющим один клан от другого. Лотгар и Йозеф обычно делали так же – ехали на запад вместе, потом их пути расходились в Лиок и Йоран. Эрскин, как всегда, отправится на юг, хотя ему и его воинам вроде бы не сильно хочется возвращаться домой. В последние годы земли Эрскина подверглись сильнейшим нападениям, и, хотя на время уборки урожая война затихла, никто не верил, что с ней покончено. Для воинов Эббы турнир стал передышкой; они в ней отчаянно нуждались, хотя вряд ли могли себе позволить. Пока проводились состязания, Эрскин тратил большую часть времени на предупреждения о дальнейших нападениях и просил остальных ярлов поддержать его живой силой и продовольствием. Эбба – самая южная часть Сейлока – занимала один из лучей звезды; этот полуостров с гладкой береговой линией омывали волны самого спокойного из морей. Эти земли являлись наиболее незащищенными и дорого платили за это.