Роман Суржиков - Янмэйская охота

— На пытки, на пытки! — подсказала альтесса.

— В каменный мешок. Пускай осмыслит свои показания.

— Поллумеррра, — проворковала альтесса совсем уж по-кошачьи.

— Позвольте мне применить методы.

— Нет! Просто в темницу. Без прогулок, на хлеб и воду.

— Полллумерааа…

— Так точно, милорд.

Кайр развернул Итана и вытолкал прочь. Агент не сказал ни слова — ни возмущения, ни мольбы.

Альтесса качала головой, саркастично ухмыляясь.

— Ты слишком человечен, любимый. Кукловод сожрет тебя.

Он прошипел со злостью:

— Я Ориджин.

— Ты добряк. Смотри.

Альтесса поставила на стол свечу.

Прежде, чем ее пальцы выпустили воск, Глас Зимы покинул ножны, взметнулся к потолку, со свистом ринулся вниз…

Свеча отлетела и шлепнулась на пол — целехонькая.

* * *

Миновал март, начался апрель.

Эрвин не бросал тренировок, хотя результаты удручали. Желая раззлобить его (как злобят сторожевых псов при выучке), альтесса нашептывала: «Мой малыш… Кукловод тебя скушает!» Эрвин силился доказать ей и Роберту, и себе. Все больше вкладывал старания, все яростней кромсал воздух, кусал губы, скрипел зубами — но нет. Нет, и все.

Даже Роберт, при всем флегматизме, отметил:

— Кузен, с тобою что-то не то творится.

— Что не то?! — взвился Эрвин.

— Ты… как бы сказать… слишком герцог. Раздражаешься, что нужно взять меч и рубить, а он, меч, еще и не слушается. Привык ты, что все по одному приказу: решил, сказал — сделалось. Забудь себя герцогом, представь простым кайром. Представь, что меч — твоя повседневная работа. Не злись на него. Вот плотник же на молоток не злится. Берет себе и вколачивает гвозди — так и ты…

— Но не о гвоздях речь — о людях!

— Иначе думай. Твое дело — расчищать дорогу. Враг встал на пути. Если б не встал — не был бы врагом. Но коль он закрывает путь, то из человека превращается в преграду. Вот и убери ее.

— Как снег лопатой?

— Ага.

— Но люди — не снег!

— Бывает…

Помимо тренировок, все остальное у Эрвина складывалось на диво удачно.

Отцовская хворь ослабла. Пускай не ушла совсем, но и облегчение было счастьем.

Трофеем Эрвину достался говорящий Предмет — уже второй. Хоть не заговорил, но ожил в его руках, наведя на любопытнейшие мысли.

Принц Гектор Шиммерийский предложил Эрвину купить пятнадцать тысяч искровых очей. С помощью ссуды, обещанной герцогом Фарвеем, возникла возможность принять предложение. Эрвин стал мечтать о том, как создаст личную отборную гвардию, вроде иксов Деймона, но вооруженную искрой. Если убедить кайров дополнить мастерство меча силою искры, то во всем свете не сыщется подобной им армии. Само существование столь могучего войска гарантирует крепкий мир в Империи.

Приарх Галлард Альмера объявил помолвку с Лаурой Фарвей. Леди Аланис пришла в бешенство, Эрвину стоило трудов умерить ее гнев… Сам же он видел в этом событии лучи света. Да, в случае войны Аланис с Галлардом, Надежда встанет на сторону последнего… но это и хорошо. Резня в центре Империи никогда не прельщала Эрвина — а теперь она исключена, ведь Аланис не рискнет пойти против двух герцогств. Зато брак с юною девицей сделал гранитного приарха уязвимым. Эрвин еще не знал, как подступится к нему: через Лауру ли, через будущих ее детей, через родичей — но чувствовал, что сможет подчинить Галларда без помощи мечей. Теперь — сможет.

Владычица Мими совершила самоубийственную глупость, подавшись на переговоры со Степным Огнем. То был дурацкий поступок… но по-своему прекрасный, из тех полугеройских полубезумств, какими грешил порою и сам Эрвин. Впервые Мими вызвала его восхищение. Не снисходительное, в духе: «Умное дитя», — а по-честному, от души.

И главное. Абсолютно главное. У восставших крестьян — Подснежников Салема — нашлось искровое оружие! Стратегический план Эрвина, главный его расчет оказался верен! Кукловод вывел на поле неожиданную силу, чтобы заманить Эрвина в ловушку, — и так попал в ловушку сам! Эрвин буквально видел фишки на игровом поле. Вот движется громоздкая серповая стратема Кукловода, вот выходят против нее северные мечи. Вот в самый разгар сражения бьет им во фланг главный отряд Кукловода — Пауль с бригадой. А вот сам этот отряд влетает в капкан и гибнет, а искра — Пауль — достается Эрвину! Разгром, после которого нет смысла продолжать партию! Кукловод сдастся на милость победителя или сбежит на Фольтийские острова, откуда рано или поздно его вернут имперскому суду…

Тем вечером Эрвин все рассказал сестре. Затем по душам поговорил с Минервой.

А позже, нетрезвый и полный азарта, никак не мог уснуть. Расхаживал по спальне, пил ордж, красками фантазий рисовал свою скорую победу.

— Иди ко мне!

Альтесса возникла прямо в постели. Улеглась на живот, поболтала в воздухе босыми пятками.

— Милый, сядь рядышком, поговори со мной.

— Как я могу сидеть, когда душа парит на крыльях восторга?!

— Так подлети ближе, сокол ясный, и раздели восторг с любимой!

Он встрепал ей волосы и поцеловал в шею.

— Кстати, о любимых, — мурлыкнула альтесса, — что это было?

— Поцелуй нежности и затаенной страсти!

— Нет, чуть раньше… Примерно час назад. Ты, кажется, флиртовал с Мими?

— И мне кажется нечто подобное.

— Если невинное заигрывание считать за дюжину копейщиков, то ты бросил в атаку рыцарский батальон. Любопытно, что бы ты делал, если б защита владычицы не выдержала?

Вместо ответа Эрвин сжал ягодицу альтессы.

— И тебе ее совсем не жаль?

— Конечно, жаль, в том и дело! Она — императрица и моя кукла! Кто посмеет заигрывать с нею? Бедняжка навек лишена радостей не только любви, но даже флирта!

— И ты… угостил ее конфеткой?

— Она заслужила сладость. Так ловко разыграла шаванов, так старательно ненавидит меня, так бережно хранит пыльную верность трупу Адриана! Разве она не прелестна?

Альтесса мягко оттолкнула руку Эрвина.

— А часом раньше ты поцеловал сестру.

— То было невинно…

— С языком.

— И быстро…

— Я считала Праматерей и дошла до Елены.

— Всего-то!

— До Елены на третьем круге!

— Да пойми же ты: сегодня особый день! Бывают дни, когда каждая девушка — принцесса, каждая монета — золотая, каждая стрела — в цель. Сегодня — такой! Уж прости, мне очень стыдно, но я счастлив! Иона заразилась счастьем от меня, Мими — тоже. Я — факел радости, что зажигает сердца! Кому это повредило?!

Альтесса села, подобрав ноги и запахнув халат.

— Тебе.

Он хлопнул ресницами.

— Как?

— Иона стряпает алхимическую смесь из любви к тебе и к мужу. Пускай, это ее дело. Мими променяет мечты о гниющем Адриане на твою теплую постель. И хорошо. Беда в том, что ты рановато обрадовался.