Марина Александрова - Осколок его души

— Вчера она должна была вернуться из Турийских лесов, но так и не вернулась. Зато я получил вот это, — вынул он из рукава кимоно сложенный лист бумаги. — Это письмо от матери! И, знаешь, о чем она просит?! Не искать её! И опасаться тебя! — обличающе ткнул он в меня пальцем.

Должно быть, Дорэй использовала парный артефакт для отправки письма. Обычно это были шкатулки. Одна у тебя, другая у того, кому пишешь. Интересно, достаточно ли был заряжен её сундучок, и сколько ещё посланий она успела разослать на остатках заряда? Неприятно, конечно, чувствовать себя в дураках, но похоже именно в них я оказалась… Бросив мимолетный взгляд на Рэби, я едва не поперхнулась. Стоя за спинами моих кузенов, он весьма однозначно предлагал их прирезать, указывая характерным жестом на своё горло.

— Знаешь, Эдор, — добавив голосу глубины, спокойно заговорила я, — если тебя о чем-то просит мама, то стоит прислушиваться. Закрой дверь, Рэби, — попросила я под ошарашенными взглядами кузенов.

Он с силой сжал кулаки, а потом так же резко их разжал. Неприятная старческая дрожь в руках всё чаще и чаще давала о себе знать. Ис Нурак недовольно поморщился, презирая слабость собственного тела, и в очередной раз напомнил себе, что ждать осталось недолго. Было раннее утро, но он уже давно был на ногах. Хотелось бы сказать, что это всё потому, что у него много дел. Вот, только, у стариков свои причины рано вставать. Он сидел за низким письменным столиком, рассматривая небольшую деревянную шкатулку перед собой. Осторожно провел рукой по поверхности, точно наслаждаясь отполированной поверхностью дерева, а после открыл крышку. Приглушенный вздох то ли восхищения, то ли предвкушения сам собой сорвался с губ. Внутри, на белоснежной шелковой подушечке, лежало три жемчужины. Удивительно крупные, гладкие. Не просто перламутровые, а каждая со своим неповторимым отливом — от молочно-белого, серебристого и багряного.

Сухие тонкие губы расползлись в улыбке, стоило бросить взгляд на его необыкновенные сокровища. Пожалуй, если бы не Китарэ, то можно было бы с уверенностью сказать, что именно здесь осталось всё самое ценное от его рода. Ну и ещё немного от Игнэ. Хотя, вряд ли ему это когда-нибудь пригодится. Не его энергия. Совершенно чуждая ему. Хотя пусть уж лежит, ему не жалко.

Всё ещё немного дрожащей рукой он осторожно взял жемчужину, что была самой блёклой на фоне двух других, и поднёс её к губам как-то судорожно сделав вдох. Легкий, молочного цвета дымок, тут же покорно отделился от жемчужины, следуя за дыханием Иса Нурака. Мужчина вздрогнул, мотнул головой и тут же опустил голову, пытаясь впитать чужеродную силу. Он знал, что неприятно ему будет лишь первые несколько секунд, а потом он уже привычно ощутит прилив сил, магии и, наконец, сможет забыть то, в кого его превратила жизнь.

Он невольно вспомнил, как именно к нему в руки попали эти три, из которых два были пустыми тогда, фиала от служителей Храма Ила и Яла. Что называется, искал одно, а получил гораздо больше, чем желал. Он никогда не был особенно сильным магом, но даже так понимал, что одного ума, хитрости и изворотливости ему будет недостаточно, чтобы увеличить и усилить свой потенциал. Не говоря уже о том, что он просто не сможет, опираясь на одни только собственные силы привести в действие «манок для спящего дракона», как называли артефакт способный раньше срока пробудить отражение. Всё равно, что среди лютой стужи потревожить логово спящего медведя — последствия всегда будут разрушительными и катастрофическими для всех, кто окажется рядом. Тогда, пятнадцать оборотов назад, ему необходимо было избавиться от ожерелья, ослабить баланс, а так же разорвать цикл. Долгих пять оборотов, с самого рождения огненной Игнэ он готовился к тому, что ему предстоит. Нельзя перестроить мир за один день. Так его можно только разрушить, а он этого совершенно не желал. Все эти разговоры про величие, могущество и важность для мира истинных эвейев… он ненавидел всё это. А остальным что? Крошки с их стола? Всю жизнь на коленях? Даже, если ты умнее, сильнее, интереснее во всех отношениях, то всё равно никогда не получишь ничего! Не сядешь за один стол с теми, кто просто получает всё лишь потому, что какой-то дракон выбирает именно их! Он был за полотном и не увидел там ничего кроме бесконечного серого тумана вокруг. А потом, уже просто ничего было не изменить. Его брат Император, а он кланяется его дружкам, которые ещё вчера не смели смотреть в его сторону!

Но он всё вернёт! Вернёт себе молодость, вернёт силу и проживет эту жизнь так, как ему было суждено с самого начала!

— Вот увидишь брат, — осторожно погладил он жемчужину, что мерцала серебром в лучах зимнего солнца, — хотя нет, просто вернёшь мне, что я потерял, — усмехнулся он.

Дрожь в руках утихла, зрение вновь стало четким, сидеть на полу было уже не так тяжело.

— Господин, господин, — донесся встревоженный голос слуги из-за двери его спальни.

— Войди, — тихо буркнул он, тут же прикрывая фиалы, что продолжали хранить в себе посмертный выброс силы его врагов, и что однажды станут залогом его благополучия на долгие годы.

— Господин, — так и не выпрямив спины, в комнату вошёл слуга в простом темно-синем кимоно, — простите, что беспокою вас так рано…

— Говори уже, — раздраженно фыркнул он.

— Церемония перенесена на день зимнего солнцестояния… — прошептал слуга и посмотрел в глаза Иса Нурака, тут же осекся и вперил взгляд в пол.

— М, — выдохнул мужчина, чуть прищурился и довольно усмехнулся. — Что ж, раз мальчишке так не терпится, то и я поспешу…

Ис Нурак уже собрался отпустить слугу, когда заметил, что тот не решается сказать что-то ещё.

— Говори уже и оставь меня, — немного раздраженно бросил он.

— Ну, дело в том, — забормотал слуга, запустив ладонь в широкий рукав своего кимоно, — для вас пришло письмо сегодня утром, вот только…

— Только что? Говори, не заставляй меня повторять дважды, — на самом деле у него теперь просто не было времени рассиживаться тут, пора было действовать и очень решительно.

— Вот, — выудил слуга клочок мятой бумаги никак не походивший по своему виду на письма, которые он обычно получал, — Дорэй Игнэ прислала его именно таким.

— Дай сюда, — протянул он руку, и получив записку без особого интереса вгляделся в содержание, — демоны бы побрали эту старуху, — раздраженно пробормотал он, прочитав всего несколько кратких строк. — Надоела. Разберись с ней уже, хватит с меня, — фыркнул он, небрежно отбросив послание на пол.

Несколькими часами ранее. Турийские леса.

Она не отрываясь смотрела на своё отражение в зеркале, казалось, уже целый день. Во всяком случае, когда она только оказалась сидящей перед своим туалетным столиком, солнце ещё слепило ей глаза сквозь небольшое окно в её спальне. Где-то снаружи беспрестанно слышались звуки столь нежданной в это время года капели. Конечно, на север вернулся огонь. Он отогреет эти края, спасет от суровых зим, как это было раньше. Вряд ли она доживет до того времени, чтобы сравнить силу новой хозяйки севера и её брата. Вряд ли случится что-то столь удивительное. Она всматривалась в собственное отражение, продолжая задаваться вопросом, кто эта незнакомая старуха? Выискивая на своей коже всё новые и новые лучики морщин. Её взгляд то и дело падал на те вещи, без которых не обходился ни один из её дней: удивительной красоты нефритовые заколки, золотые и серебряные гребни, украшенные россыпями драгоценных камней, серьги и браслеты, белила, которые стоили баснословных денег, румяна, тушь и краска для губ… Сухие духи в изящной маленькой коробочке из слоновой кости. Всё это всего несколько часов назад имело такой смысл в её жизни. Дрожащей рукой Дорэй взяла баночку, в которой хранились белила, которые она использовала лишь по особенным случаям, окунула внутрь пальцы и провела ими по своей щеке. На дряблой желтой коже осталась белоснежная полоса, которая смотрелась так нелепо, что она невольно усмехнулась. Старуха в отражении беззубо оскалилась ей в ответ. Улыбка тут же застыла на лице женщины, а в глазах женщины отразился такой непередаваемый ужас и отчаянье, что у Дорэй с силой защемило где-то в груди. Казалось, она уже не сможет вдохнуть хотя бы крошечный глоток воздуха.