Марина Александрова - Осколок его души

В какой-то момент сквозь пелену дождя ворвался теплый ветер, окутывая нас всех, точно в кокон, и открывая перед нами своеобразны тоннель, на другом конце которого стоял высокий эвей. Волосы мужчины были убраны в высокий пучок, но при этом можно было легко различить нежно-голубое сияние, исходившее от них. Он был одет в кимоно цвета слоновой кости, расшитое золотыми и изумрудными нитями. Он легко поклонился, в знак почтения гостям, и жестом предложил следовать по коридору, который создал для нас. Мужчина был не один. Его сопровождали две женщины, которых можно было легко принять за мать и дочь или двух сестёр. Относительно эвейев очень сложно угадывать, кто кем кому приходится, если точно не знаешь.

— Это мои папа, мама и сестра, — прошептал Дилай, так, чтобы услышали только мы.

На правах хозяина он первым ступил с платформы, следом пришлось идти мне, так как Китарэ не спешил занять положенное ему место в свите друга.

Стоило нам приблизиться к родителям Дилая, как его отец вновь поклонился, приветствуя уже именно в первую очередь наследника.

— Дом Пэа ваш дом, — использовал он ритуальную фразу, которую произнёс бы любой верноподданный Императора, посети он его жилище. Отец Дилая выглядел, как его старший брат. Их черты лица были схожи своим утонченным аристократизмом и привлекательностью. С одной лишь разницей, у главы рода Пэа были темно-серые глаза мудреца, который многое видел и знает. Не было в них того юношеского задора и хитринки, которая всё ещё жила в карих глазах сына, что ещё не нашёл своего дракона за Полотном.

— Отнесусь к нему со всем почтением и заботой, — ответил Китарэ то, что должен был сказать желанный в доме гость. В этот момент его губ коснулась легкая улыбка, что было из ряда вон, если дело касалось наследника. Родители Дилая ответили тем же.

— Простите, что заставили так долго ждать, — сказал его отец, уже таким тоном, как если бы говорил с самым своим близким кругом. — Не пойми что с этой погодой. Не представляете, какой шторм ударил по побережью.

— Догадались уже, — фыркнул Дилай, показывая на своё промокшее до нитки кимоно.

— А, — отмахнулся его отец, — скажи спасибо, что в океан не унесло… мне скажи, если не понял, — усмехнулся он.

— Всё так плохо? — поинтересовался Широн, нахмурившись.

Ис Пэа остро взгляну на парня, который и не думал смущаться под его взглядом.

— Лучше точно не становится. Идёмте, — натянуто улыбнулся он вновь, — продрогли уж наверное все. К завтрашнему дню обещаю, что обуздаю этот шторм, — глубоко вздохнул он.

Должно быть, не так давно, мой родной дом был так же изящен, величественен и красив, как родовое поместье Пэа. Семья Дилая обосновалась на восточном побережье Империи. Именно тут жители частенько сталкивались с буйством стихии в виде различных нападок со стороны океана и берега. Их соседями были водяные драконы, родители Ари, и повелители молний, а стало быть, совсем недалеко располагалось родовое гнездо Тэо. По тому, как уверенно эти двое двигались и общались с хозяевами дома, я могла предположить, что они уже давно не чужие друг другу. Резиденция рода Пэа вальяжно расположилась на краю отвесной скалы. И пока, мы не поднялись по крутой дороге ведущей к дому, казалось, что дворец парит над океаном. Было сложно всё это разглядеть из-за дождя, но даже сейчас силуэты казались необыкновенно завораживающими.

Лишь оказавшись под крышей, мне удалось рассмотреть более ясно окружающее меня пространство. Не зря их стихией был воздух. Всё тут дышало простором, какой-то ненавязчивой лёгкостью. Оставалось только диву даваться, как эти эвейи организовали своё жизненное пространство.

Для нас выделили комнаты в личном крыле Дилая! Вдумайтесь только: «личное крыло»! Невольно я представила, как бы разместила моих друзей Дорэй, пригласи я их к себе.

«Твои друзья могут остановиться в твоей личной кладовке».

Представила я себе её чванливое лицо и едва не расхохоталась в голос.

Но, как бы там ни было, сейчас было не время веселиться, особенно учитывая то, какими несчастными и промокшими были эвейи вокруг меня. На мне же… была совершенно сухая одежда… а ещё от меня шёл пар. Это было ужасно смущающее, чувствовать на себе многозначительные взгляды хозяев дома и моих… даже в мыслях я не знала, как их называть. Может быть ничего, если хотя бы про себя я буду называть их друзьями?

— Позвольте, я провожу вас, — вдруг сказал отец Дилая, когда мы уже собрались следовать за самим хозяином апартаментов.

— Па, я помню, как туда идти, — выразительно посмотрел сын на отца, мол, не смущай меня.

— А я и не сомневаюсь, — фыркнул он, — и вообще, тут кое-кто, кого я очень давно не видел, так что идите, — отмахнулся он от сына и посмотрел на меня. — Здравствуй, Ивлин, — улыбнулся он краешком губ.

Мои товарищи, если и были смущены или заинтересованы подобным обращением, то виду не показали. Жена и дочь хозяина дома уже отправились в свои комнаты, так что Дилай, Китарэ и остальные не заставили себя просить дважды и отправились вперёд. Китарэ на мгновение бросил на меня, как мне показалось, несколько встревоженный взгляд, но задерживаться не стал и отправился следом за другом. Я же смотрела в темно-серые наполненные мудростью глаза эвейя и понимала, что он знает обо мне гораздо больше, чем я сама. В притворстве не было причин. Бояться я не любила.

Я слегка поклонилась в ответ на приветствие, улыбнулась, хотя в моём случае улыбка была так себе идеей для дружелюбного приветствия, и сказала:

— К сожалению, я совсем не помню нашей встречи, Ис Пэа.

— Конечно, — согласно кивнул он, предлагая нам идти следом за остальными. — Ты была такой маленькой тогда, — сказал он и искоса посмотрел на меня, точно ожидая моей реакции.

А, какой она должна была быть? Если отец Дилая входил в ожерелье Императора, то не мудрено, что он знал, кто родился у моего отца. Тут не нужна была какая-то особенная логика. Соглашаясь на эту поездку, я понимала, что он будет знать о том, кто я. Рисковала ли я чем-то? Не думаю. Я уже вошла в ожерелье и мне следует вырезать деревню ни в чем неповинных жителей, чтобы меня решили наказать так, что я не смогла бы этого пережить. Но мне хотелось сохранить эту ложь до того момента, как я смогу отправиться за полотно. Тогда это уже не сможет навредить ни Дорэй, ни моим кузенам. Я должна была думать об остатках чести нашей семьи… Это было важно для меня. С каких пор, вот только… я понятия не имею.

— Что хотите увидеть на моём лице? — поинтересовалась я. — Я никогда и никому не лгала о своём поле, просто, никто не спрашивает, — пожала я плечами.

Улыбка на лице Иса Пэа стала шире и впервые показалась мне так похожей на то, как улыбается его сын.