Марина Александрова - Осколок его души

— Что ты… — я хотела спросить, что он хочет сказать, когда на моих губах оказалась его ладонь, призывая меня к тишине.

— Не сбивай меня, я и сам собьюсь, — пробормотал он, явно смущаясь. — За эти пятнадцать оборотов моё тело сильно изменилось. Я состарился и стал слабее физически, быть может, поэтому мои стремления изменились? С тех самых пор, как погиб твой отец, а я нашел тебя, в которой едва теплилась искра огня и даже её ты боялась, словно это было главным проклятьем этого мира, я понял, что не могу прикоснуться к ней… Не могу поглотить её, даже если мой голод так силён, что порой это сводит с ума. Впервые я забочусь о ком-то и это важнее, чем то, что составляло смысл моего существования долгие годы. Если бы ты умерла сегодня, я бы сожрал этот Мидорэ вместе с каждым эвейем этого города и я не знаю, где и когда я смог бы остановиться… Я просто хотел, чтобы ты знала, — немного неловко закончил он.

— Я тоже испугалась, — вдруг тихо призналась я. — Очень, — попав в этот демонов Храм, я стала чересчур сентиментальной, и мои дрожащие губы были тому очередным подтверждением. — Да, что за гадство, — неловко убирая влагу под глазами, пробормотала я, когда Рэби в очередной раз за эту ночь, сгрёб меня в объятья и усадил к себе на колени, как это было в детстве.

Он слегка покачивал меня из стороны в сторону, напевая колыбельную, что казалось, заговаривала мои раны, принося сон и покой и хотя бы на время, позволяя уснуть. Так было в детстве. Так вышло и сейчас.

Сквозь дрёму, которая опустилась на мои плечи, будто теплое одеяло, опутывая разум и утягивая его в сон, я слышала разговор двух мужчин. Хотя, может быть, я его себе всего лишь нафантазировала. В конце концов, этой ночью я была немного не в себе.

— Что ты видел? Расскажешь? — Рэби старался говорить очень тихо, но его грубый низкий голос совершенно к этому не располагал.

— Не думал, что тебе по силам сейчас даже самые простые чары, а ты усыпил огонь, — вместо ответа, сказал какую-то ерунду Китарэ. Хотя это было нормально, он частенько говорил ерунду.

— Делов-то, — фыркнул Рэби, — я занимаюсь этим с самого её рождения. Хочешь, и тебя покачаю, вспомним прошлое? — похоже, это был всё же сон, иначе мой Рэби в серьёзной опасности. Как он мог предложить такое будущему императору?

— Обойдусь, — фыркнул Китарэ.

На какое-то время в комнате воцарилось молчание. И я провалилась в сон, в котором не было места ни чужим речам, ни видениям.

— Наверное, было бы нормально, если бы сейчас я кричал и бранился, обвиняя во всем тебя, — голос Рэби, ворвался в мой сон так неожиданно, что я невольно вздрогнула, но тут же расслабилась, когда мне на плечи легла его теплая рука. — Так обычно ведут себя люди, когда отчаянье сильнее доводов разума. Но я же не человек. И я не могу им стать, как бы порой не хотелось иного. Но вместо этого, я дам тебе подсказку.

— Подсказку? — переспросил Китарэ.

— Я не знаю, кто стоит за смертью ваших отцов. Не знаю, кто именно спланировал всё это. Да, и не это было моей главной заботой все эти годы. Самой главной всегда была она, — тихо сказал он, — знаешь, почему?

— Предлагаете, мне угадать?

— Нет, конечно, ты слишком скучный тип, чтобы ты поддержал эту игру и развлек старика, — хохотнул Рэби. — Но много ли эвейев женщин ты знаешь, которые способны призвать своё отражение в этот мир?

— Я знаю, что подобное редкость…

— Много ли ты их знаешь? — с нажимом спросил Рэби.

— Ни одной.

— Конечно, ни одной, — усмехнулся Рэби, — потому что больше никого нет и не будет, пока не сменится оборот…

— Оборот?

— Да, посмотри сюда, — похоже, Рэби достал лист бумаги и начал чертить на нем что-то, судя по характерным звукам. — Это Акаши — дух и центр, вокруг которого парят двенадцать божеств-драконов…

— Божества на пельмени похожи, — буркнул Китарэ, а судя по тому, что даже он не смог сдержаться, то и впрямь были похожи.

— Просто есть хочется. Помолчи лучше, а то пойду и впрямь поем, всяко интереснее, чем основы-основ рассказывать, которыми никто не посчитал нужным поделиться, — тяжело вздохнул он. — Всё в этом мире имеет свой цикл и период существования. Как ни крути, но вся вселенная движется по такому же циклу, если хочешь. Даже драконы стоят в круге, чтобы образовать лучшую связь и взаимодействие. Движение этого круга приравнивается к смене эпохи.

— Движение?

— М, — согласно промычал Рэби, вновь что-то усиленно начав рисовать. — Смена эпохи это как обновление всего живого. Нет, ты не подумай, это не означает всякие катастрофы и прочее, но как только круг делает шаг вперёд, то сменяется эпоха, а вместе с ней обновляются магические линии, которые питают как этот мир, так и его отражение. Каждые тысячу оборотов в этот мир приходит матриарх, на плечах которого лежит ответственность за то, останется ли этот мир прежним. Эпоха воды подошла к концу, пришло время огня, — тихо сказал он.

Вот бы Рэби и впрямь умел рассказывать такие увлекательные сказки. Жаль, что такое умение к нему приходит лишь в моих снах.

— Ив?

— Ив единственная девочка первенец верховного эвейя рода за последние тысячу оборотов, Китарэ. Об этом некогда знали лишь те, кто был в ожерелье твоего отца. Ты думаешь, Ниром просто так закрылся на севере среди снегов и холода, точно отшельник? Он легко мог бы поддерживать баланс, просто наведываясь в Турийские леса время от времени. Но, он должен был растить дочь вдалеке ото всех. Тот, кто сделал это с вашими отцами, наверняка узнал об Ив. У него была одна попытка избавиться от неё, но он упустил этот шанс. Она выжила.

— У него было много времени, чтобы довести начатое до конца…

— Не было у него никакого времени в Турийских лесах, — немного грустно усмехнулся Рэби. — Умирая мать Ив отдала всю свою силу этой земле, чтобы та защищала её. Единственный способ убить этого ребёнка в пределах Турийских лесов — это сжечь огнём эвейя родной стихии. А после того, как ребёнок выжил, тётка Ив подписала необычный договор, согласно которому должна была сохранить ей жизнь до её совершеннолетия. И, конечно же, договор был не простой формальной бумажкой. Ив-девочка стала Ив-мальчиком с молчаливого согласия Совета, а тот, кто желал ей смерти, должен был ждать, пока она покинет Турийские леса. До сегодняшнего дня, я наивно полагал, что пока она в стенах Храма, пока рядом есть я, то нам ничего не угрожает, но Китарэ, — вдруг ещё тише заговорил он, — помоги нам, прошу тебя. Я был слишком беспечен и всё, что приходит мне на ум, так это скрыть её ото всего мира, спрятав где-то глубоко под землёй! У меня не укладывается в голове, как можно поднять руку на дочь Радави! Это немыслимое святотатство — остановить круг жизни наших миров!