Марина Александрова - Осколок его души

— Мы почти опоздали, — слегка улыбнувшись, сказала я, посмотрев на окна, ведущие в спальню Дорэй. — Хорошо, что всё-таки успели, — довольно выдохнула я, решительно проходя к входу, ведущему на кухню.

С того самого дня, как моё тело было разрушено пожаром, я никогда не ходила через главный вход. Раньше это казалось нормальным, теперь просто привычным.

Это была моя земля и мой дом не по праву рождения, а по праву огня, который теперь пел в каждой клеточке моего тела. Теперь я знала, для чего огненные эвейи были нужны именно здесь не только по прочитанным книгам. Я слышала зов этих земель. Их мольбу о том, чтобы огонь не уходил и у них ещё был шанс очнуться после долгого зимнего сна. Я нужна была им, чтобы их мелодия жизни продолжала звучать. Замерев у входа на кухню, я подняла взгляд на карниз, с которого падали вниз одна за одной капли нежданной оттепели. Турийские леса услышали мой приход. Вряд ли то же можно сказать о Дорэй, раз она всё ещё здесь.

— Что ты задумала? — коснулся моего плеча Рэби. — Ты же ведь что-то узнала? Вспомнила? Она что-то сделала? — тараторил он, судя по всему опьянение от неожиданно свалившейся на его плечи энергии начинало сходить на нет, а стало быть, и мыслить он начинал более ясно.

— Конечно, — кивнула я. — Знаешь, почему я не смогла бы стать собой, если бы не вернула эти воспоминания?

— Понятия не имею, как у вас это всё устроено. Знаю только, что это необходимо…

— Я бы не нашла себя. Это просто на самом деле, только полноценная половинка может найти равнозначную половинку, понимаешь?

— Допустим, но что мы тут забыли сейчас? Не хочу показаться занудой, но не пора бы снять императора с цепи…

Не выдержав, я всё же засмеялась.

— Им полезно побыть наедине, — хмыкнула я. — Я собираюсь разобраться с этим, как только вернусь… А пока, пора навести порядок на моей земле, — хищно прищурилась я. — Меч моего отца ведь у Дорэй?

— Конечно, она считает его символом власти и всегда держит при себе. Что? Зачем он тебе? Убьёшь её?

— Пойдём, Рэби, мы теряем время.

— Нет, постой, скажи мне сначала, — ухватив меня за предплечье и едва не потеряв штаны, зашипел элементаль, не желая так просто сдаваться.

Прямо посмотрев в глаза Рэби, я глубоко вздохнула и всё же решила ответить ему. И я не собиралась гоняться за Дорэй по всему замку, если его вопли её спугнут.

— Я действительно убью её, — спокойно и тихо сказала я. — Если мы останемся тут стоять и дальше, то однажды мне придётся это сделать, потому что она подняла руку на мой род и мою кровь. Ты знаешь законы, Рэби, это золотое правило Двенадцати. Наказание соразмерно преступлению и исполнитель всегда старший Рода. Но я подумала немножко, и у меня нет никакого желания потрошить её на Совете Двенадцати. В конце концов, я всего лишь прерву её жизнь в этом мире и позволю уйти за Полотно. Ты знаешь, что в день, когда погиб мой отец и отец Китарэ, — тяжело сглотнула я, — их драконы перестали существовать… Их души исчезли в огне эвейя… в моём огне. Если огненные драконы и убивают друг друга в этом мире, то мы уничтожаем лишь плоть. Мы контролируем наше пламя, позволяя душам уходить за Полотно. Но мой огонь не оставил ничего, просто потому, что эту стихию некому было проконтролировать и урезонить. Она поглотила их. И я не собираюсь прощать её. Она использовала мой огонь! — я даже сама не заметила, как моё лицо приблизилось к лицу Рэби, а в моём голосе появились шипящие нотки.

Казалось, он выглядел испуганным, а в его глазах я видела, как отражается моё лицо и практически сияющие золотом глаза дракона на нём. Это немного остудило меня, и я слегка отодвинулась от него.

— Мой огонь, понимаешь? Чтобы убить того, кто был мне братом за Полотном, и кого я выбрала отцом здесь… Такое не прощают, Рэби, — уже тише добавила я, устремляясь вперёд.

Если ещё несколько часов назад моей целью было лишь добраться до места силы и попробовать найти своё отражение. То сейчас, зная то, что помнила за Полотном, я не собиралась так просто уходить. Как только я почувствовала пламя Дорэй, то уйти уже было сверх моих сил. Должно быть, нечто подобное испытывают волки, ступая за окровавленными заячьими следами. Может, им и хотелось бы уйти, но когда рядом желанная добыча разве можно просто пройти мимо.

— Мирсэ, — голос тётушки я слышала даже на первом этаже, но сейчас, стоя на лестнице, ведущей в её крыло, слышно было даже то, как она дышит, — я ещё раз повторяю: украшения — сюда, кимоно, которые в дальней части гардеробной — сюда, остальное сжечь. Я не собираюсь тащить весь этот мусор в Мидорэ. Пошевеливайтесь, не желаю тут оставаться ни единого оборота дольше, — чуть слышно выдохнула она себе под нос.

Я слышала, как шелестят складки её шелкового кимоно, когда она вышла из личной спальни, затворив дверь за спиной. Не видя её, я могла понять и представить, как она двигается, её жесты, незначительные движения тела, всё это не было тайной для меня. Дорэй встала напротив окна в её кабинете, тяжело вздохнула и провела рукой по своим длинным волосам. Все эти годы окна её спальни выходили аккурат на сгоревшую башню, в которой погиб мой отец. Все эти годы, она ложилась и просыпалась видя это.

— Наконец-то, — фыркнула она тихо, — подумать только, столько лет потрачено в этой серости… — процокала она языком, судя по всему, осматривая представший перед взглядом вид.

Продолжая подниматься по лестнице, я поймала себя на мысли, что в душе поселилось странное, немного отстранённое спокойствие. Боль в сердце, ярость и гнев успокоились, словно вошедший в силу ураган вдруг замер на секунду, готовясь к своему решительному удару. В этот миг тишины, когда стихия предстаёт взгляду во всей своей красоте и мощи, есть лишь несколько секунд, чтобы понять, как она прекрасна, прежде чем всё это придёт в движение не оставляя после себя уже ничего. Я словно замерла на краю обрыва, понимая, что не найду в себе сил повернуться и уйти, простить и как-то сохранить этот шаткий мир. Нет. Я уже ни за что не отступлю.

И эта последняя мысль, точно удар в сердце, разгоняющий кровь по венам и заставляющий двигаться вперёд, понимая, что мои несколько секунд подошли к концу.

Дверь в кабинет оказалась открыта. Сейчас она стояла ко мне спиной, словно не замечая, что кто-то вошёл.

— Почему так долго, Риса? — строго прикрикнула она, тут же гневно поворачиваясь ко мне лицом.

За время моих забегов по лесу мои волосы ожидаемо растрепались, а челка приняла свой обычный вид, упав на лицо и скрыв мои глаза и щёку. Сейчас мне было это даже на руку. Она пока не видела моих глаз. Не говоря уже о том, что без моего разрешения, моего огня ей тоже было не коснуться.

— Ты? — брезгливо скривила она губы. — Парящие, какого ты тут забыла? И, что за вид? — не было в её голосе ни переживания за племянницу, ни просто обычного интереса. Одна лишь брезгливость и нескрываемая досада, что я тут. — Значит, когда я предлагаю встретиться в доме Пэа, то тебя это не интересует? А заявиться ни с того ни с сего в мой дом — это нормально? Чтобы ты знала, Эдор делает большие успехи по управлению стихией, так что уже совсем скоро тебе придётся просить дозволения, чтобы переступить порог родового гнезда рода Игнэ, — не скрывая гордости за успехи сына, усмехнулась она.