Тимур Рымжанов - Слуги ветра

Естественно, удар пришелся в пустое место.

Я только чиркнул огнивом, лежащим на столе возле лампы, бросив несколько искр на фитиль, который тут же вспыхнул неярким оранжевым пламенем.

— Можешь считать, что голову ты мне отрубила. До утра буду считать себя мертвым, обещаю. — Посмотрев в перепуганные глаза девушки, я улыбнулся и добавил: — Там у тебя в комнате, на столе, лежит вольная грамота и полсотни золотых монет, на первое время. Извини, больше дать не могу. К утру ты уже будешь на большом караванном пути.

Больше не обращая внимания на девчонку, я погасил лампу и, как бы не замечая присутствия перепутанной, застигнутой врасплох девушки, вышел на веранду, где на столике были вино и фрукты. Удобно устроившись в плетеном кресле, я открыл кувшин и стал пить прямо из него. Правду сказать, я совсем забыл об этих несчастных, что выкупил в крепости. Стоило, конечно, уделить им хоть немного времени. Но все равно было обидно. А если бы не проснулся. Не почуял чужое присутствие, так бы и остался в постели жреца с раскроенным черепом. И главное без вины, ни за что, можно сказать, или все же за то, что сделал доброе дело и вызволил несчастных из рабства. Урок мне дурню…

— Я хотела сбежать, — пропищала девчонка с легким северным акцентом.

— А тебя никто не держал, все двери в этом доме открыты.

— Зачем тогда покупал? Чтобы просто отпустить?

— Чтобы освободить. Помочь. Хотя надеялся, что и ты мне поможешь.

— В чем же?

— Вина хочешь?

— Хочу, — только и сказала она, зябко прижимая руки к груди.

Я наполнил кубок и поставил на стол возле себя. Девчонка подкралась сзади и, схватив кубок, отпрянула.

— Моя история слишком длинна для такой короткой встречи, но так получилось, что мне нужны спутники, которые бы хоть немного разбирались в корабельном деле.

— Ты наемник, служишь какому-то князю?

— Я владелец огромного фрегата, но не более того.

— Что это за земли?

Я обернулся, не без доли удивления, еще раз взглянул в ее напряженное лицо, укрытое сумраком ночи, но ответил:

— Филадея, южное королевство. Я купил тебя на самой границе, в крепости Кахар. Как еще заманить людей на проклятый корабль.

Последовала долгая пауза. Девчонка либо пыталась что-то вспомнить, либо не знала, что еще спросить. В любом случае ей теперь ничто не угрожает. Мстить за покушение на себя я не стану. Коль решил, что освобожу, так и сделаю, но все равно на душе было как-то не по себе. Это как же надо было унижать человека, что при первой же возможности он хватается за оружие и убивает, не спросив даже имени.

— Прости, что хотела убить. Я действительно много камней мечтала только о побеге.

— Грамота и золото в комнате, ты свободна.

Аккуратно приблизившись, она положила на столешницу тесак и поставила кубок с недопитым вином. Попятилась и скрылась за шторой. Внизу скрипнула дверь.

Я так и остался сидеть, успокаивая себя тем, что, совершая сделку на рабовладельческом рынке, я думал только о том, как решить свои проблемы, а вовсе не о том, как использовать купленных мною рабов. Пусть идет, булгальцы — своенравный и дерзкий народ. Таких не сломить, не запутать. Коль скоро не лгал мне кочевник и ее действительно взяли в плен на военном корабле, то надо полагать, что она знает о небесной жизни не понаслышке. У северян женщины равны в правах с мужчинами, а иногда и имеют больше власти и полномочий. Мне известны истории, в которых рассказывали о целых боевых отрядах северян, собранных исключительно из женщин.

Наверное, я заснул сидя в кресле, все еще держа в руках кинжал. Проснулся в тот момент, когда рассвет уже озарил безоблачное небо и холодная ночь просветлела.

Я был укрыт одеялом, тем самым, свернув которое, пытался выдать за себя лежащего на кровати. Она сидела рядом и чистила моим кинжалом большое горное яблоко.

Увидев пробуждение, она только сдержанно улыбнулась и спросила:

— У тебя правда большой корабль?

— Военный фрегат, — ответил я хрипло. — Очень большой. Триста мер камней.

— Ого! Откуда у южан взялся такой гигант?

— Его пригнал из Полхии капитан Таус со своей командой, но так получилось, что проиграл его мне в кости. Договаривались, что он отыграется, да вот незадача — подрезали бедного капитана злые наемники.

— Веселая история.

— Я смотрю, ты все еще здесь и грамоту нашла.

— Да, и золото.

— Не спешишь домой?

— До того как попасть в грязные лапы кочевников, я была в абордажной команде на военном корабле. Мой брат был капитаном, но он погиб в бою.

— В том, что ты разбираешься в кораблях, я знал, но увы, на север я лететь не собираюсь. Мой план прост: перетащить корабль через горы, продать и сбежать на юг, к морю.

— За горами мертвая пустыня, кому продавать там корабль, кочевникам?

— На западной границе есть небольшое, но зажиточное княжество, вот им и отдам, не сильно-то торгуясь, а там по реке прямо к морю. Как тебе такой расклад.

— Дурной, конечно, — сказала она без церемоний. — Но чего еще ждать от южанина.

— У тебя имя есть?

— Хаджин.

— Так вот, Хаджин, если бы я хотел власти и богатства, рвался бы к военным подвигам и славе, то небесный корабль последнее средство, к которому я прибегну. Не бросить же его на верфях, пустив по снастям духов огня.

— Пожилая женщина, там, на кухне, сказала, что ты, Брамир, очень благородный человек, хоть и вор.

— Старики всегда много болтают.

— Она сказала, что тебе можно доверять.

— Я себе доверяю.

— Могу стать рулевым или ветроловом, знаю снасти и узлы. Хорошо читаю карты.

— А еще неплохо орудуешь острыми предметами.

— Жизнь научила, — пожала плечами Хаджин а взялась за персик.

— Ну тогда считай, что мы договоримся. Давай-ка завтракать и пойдем, разберемся с мальчишкой Наем.

— А это еще кто?

— Несчастный, которого я купил вместе с тобой.

— Не знала, что у этой мумии есть имя, — ухмыльнулась Хаджин, вскакивая на ноги.

— Кочевник тоже не знал…

Оставив без ответа ее немой вопрос, я скинул с себя одеяло и пошел вниз.

Третий раб, которого я вчера утром привез из крепости, молчун Вельгор сидел в кухне и, не обращая внимания на ворчание старухи, грыз очищенную луковицу. Его взгляд бездумно уставился в измятый пергамент и был совершенно неподвижен и холоден. Старуха Трома всякий раз, глядя в его сторону, только морщилась и тут же отворачивалась, не в силах больше глядеть на то, как он, словно сладкий фрукт, с совершенно каменным лицом грызет луковицу, аппетитно хрустя и чавкая.

— Хоть бы встать потрудился, когда хозяин входит, — проворчала старуха, вынимая из котла ошпаренную курицу, — совсем молодежь совесть потеряла, никакой благодарности.

Поняв в какой-то момент, что разговаривают с ним, Вельгор очнулся, как ото сна, и вскочил, выронив из рук «лакомство».