Тимур Рымжанов - Слуги ветра

Держался я достойно, конвоиры это сразу оценили и потому рук не прикладывали. Я не брыкался, не вопил во всю глотку проклятий и оправданий, смиренно шел как овца на заклание к алтарю.

В первую очередь меня интересовало устройство крепостных постов — страх страхом, а натура брала свое. Так глубоко во внутреннюю крепость я еще не заходил никогда, поэтому с интересом разглядывал все укрепления, разводные мосты и точки караульных. Солдат казалось не много, но от моего взгляда не ускользнула набитая, протоптанная дорожка вдоль стен, по которой непрерывно должен был курсировать дозорный с сигнальным гонгом в руках. Ворота были крепкие, высокие, щедро окованные железом, как любили делать в старину. Филадея был очень древний город, который не раз за всю свою историю подвергался жесточайшим разорениям, пережил несколько больших землетрясений и пожаров, перестраивался неоднократно.

Тюремщики встретили конвой довольно удивленно. Обычно им приносили хорошенько отделанных постояльцев, не способных передвигаться самостоятельно. Я был исключением, и потому сами они не знали, как со мной обращаться. Я как накурившийся кочевник мило улыбался своим душегубам и делал все, что бы мне ни приказали, не давая повода стражникам пустить в ход тростниковые дубинки.

Тюремный двор был большим и очень зловонным. На пыльной, вытоптанной земле были видны решетки, закрывающие глубокие провалы гнойных ям. Колодцев было не меньше трех десятков. Выложенные изнутри крепкими гранитными камнями, они, видимо, не одно полнолуние служат королевскому двору пристанищем для обреченных. Огороженный со всех сторон непреступной крепостной стеной, внутренний тюремный двор хорошо просматривался с высоких башен, где маячили любопытные охранники. Вдоль стен располагались деревянные клетки, в которых я насчитал не меньше двух десятков откормленных и злобных на вид боевых псов. Укреплена тюрьма была на совесть. Недаром в нее свозили преступников со всей округи и держали под особым присмотром. Ведь помимо самих тюремщиков, сторожевых псов, судя по всему вскормленных отнюдь не бараниной, тюрьму еще окружала стена королевского дворца, в котором своя охрана была, наверное, самой многочисленной во всей Филадее.

— Не повезло тебе, капитан, — сказал один из гвардейцев и добавил: — Руку бы отдал, чтобы только не оказаться на твоем месте. Уж коль скоро ты угодил к самому Гурымею на глумление, то хоть каким темным духам молись, а все одно не поможет!

— Спасибо, друг, успокоил, ты хоть цепей не снимай, будет чем удавиться.

— В яму с цепями нельзя! — строго заметил один из тюремщиков с гнилыми и почерневшими зубами. — А ну как дураки начнут кладку стен ковырять, кому чинить потом!

— Нешто у тебя рабочей силы мало! — возмутился гвардеец. — Маг не велел цепей снимать! Хочешь снять, сам делай. Тебе одно ответ держать!

Прикинув свои перспективы выслушивать порицания инквизитора жреческого совета, тюремщик решил все же не перечить воле мага и оставить цепи на мне. Не знаю пока, как они смогут понадобиться, может, действительно удавлюсь, еще до того как меня на кол водрузят, а может, и еще какую пакость задумаю.

Отставив копья и кистени, стражники тюремного двора принесли откуда-то длинную веревочную лестницу и закрепили на железном крюке возле ямы.

— Если сам не полезешь, огрею по голове и сброшу вниз, — сказал зачем-то тюремщик с гнилыми зубами. — Ноги переломаешь, здесь высота колен двадцать.

Окинув удивленным взглядом собравшихся вокруг меня конвоиров, я вцепился в упругий канат лестницы и стал спускаться, позвякивая кандалами на руках и ногах.

Высота действительно была огромной. С последней ступеньки пришлось даже спрыгнуть. Снизу лаз тюремной ямы казался небольшим отверстием, в который попадал тусклый свет заходящего солнца.

Дно ямы было сумрачным и зловонным. Еще спускаясь по скрипучим ступенькам, я прикрыл один глаз, чтобы он хоть немного привык к темноте. Теперь в глазах все двоилось. В одном плыли фиолетовые круги, в другом проступали неясные серые тени округлых стен.

Лестница вытянулась наверх, и тяжелая железная решетка захлопнулась. Сверху гулко ударила пара молотков, вбивающих клин в проушину.

Напряженный слух уловил слабое дыхание. Обостренные чувства безошибочно определили направление, но я не спешил соваться туда, напротив, отошел к противоположной стене и сел на плетенную из рогоза циновку.

Сомнений не было, знать, раззадоренная слухами о моем удивительном выигрыше, решила что простолюдин не достоин такой чести. Шутка ли! Военный корабль такой сокрушительной мощи, лишь формально подчиненный королю, и только в то время, пока находится в южных землях. Не думаю, что даже вся гвардия сможет устоять против орудий фрегата. Ведь что Асур-Валад, воинственный брат короля, что сам Валадар, никогда не имели в своем арсенале небесных кораблей. Только десяток торговых лодок. В небе правили северяне, полхийцы и хариды. Были еще довольно хищные боевые каравеллы булгальцев, но эти рыжие бестии в южные земли не совались. Не удивлюсь, если после недолгих разбирательств меня казнят как заговорщика и вероотступника, корабль сожгут, чтобы не дразнить соседей, и заживут мирно и сытно, как и прежде, то и дело придавливая очередное восстание шахтеров или рабов на льняных да конопляных плантациях.

Кошелек с золотом гвардейцы срезали, а вот мешочек с игральными костями за широким поясом не приметили. Не думаю, что древняя магия костей сможет помочь мне вырваться из этой тюрьмы, но вот время скоротаю.

— Не успели мы до тебя добраться, Брамир из Хариди, — прозвучал из темноты хриплый голос. — Друг твой Мариф еще до рассвета поставил охрану возле твоего дома.

— Кто это здесь вякает? — спросил я, невольно протягивая руку к голенищу сапога, зная наперед, что ножа там нет, просто по привычке.

— Мое имя Орадан, теперь это уже не тайна, я один из тех, кто убил капитана «Огненного ветра».

— Пустынный волк! Я думал, вас всех уже давно казнили.

— Зачем драть шкурки с мангустов, если кругом полно змей… — выдал Орадан известную поговорку южан. — От нас мертвых толку мало, живые стоят дороже.

— За что вы хотели убить меня? И за что убили капитана Тауса?

— Всему причина — золото! Мы выполняем свою работу и не задаем праздных вопросов, «зачем», «за что».

— Убьешь меня сейчас?

— Нет необходимости, — сказал пустынный волк, все еще оставаясь в тени ямы. — Я пока не голоден. А до корабля ты не доберешься.

— Значит, тому, кто заплатил вам, встал поперек горла этот корабль, не люди.

Орадан двинулся в темноте и перевалился на светлую сторону каменного колодца. Я увидел его разбитое в кровь лицо, изорванную одежду, изувеченные руки.