Кирилл Кащеев - Фабрика мертвецов

И как назло, ответа, вот такого, чтоб отбрить начисто, в голову не приходит.

- Благодарю. – пришлось просто подпустить в голос холоду. – Паро-конь – слишком ценная вещь, чтоб доверять его… «кому-нибудь». Да вы и сами все понимаете… недаром на паро-телеге ездите. – и нет, не усмехаться, а лишь мазнуть взглядом, будто сомневаешься, что у собеседника хватит ума понять заключенный в словах намек.

Надо же, понял! Покраснел, кулаки стиснул… становясь невероятно, пугающе похожим на… покойного Гришку. Не того, что раззявив пасть с острыми как шилья зубами, с ревом лез на автоматон… а живого и такого же… глупого. Все на место Митю поставить пытался…

Стало как-то… неприятно. Хотя казалось бы, что Мите за дело хоть до Гришки, хоть до Ингвара… разве что изобилие наглых выходцев из низов в здешних землях несколько раздражает.

- Ингвар великолепно починил автоматон! Почти сам, без помощи герра Лемке. – как всегда не вовремя вмешался отец. И с явным уважением поинтересовался. – Мы не слишком обременим вас, Ингвар, если при необходимости приедем за помощью?

- Вам, Аркадий Валерьянович… я всегда помогу. – тот польщенно засмущался, но на Митю посмотреть не забыл – проверил, понял ли тот, кому Ингвар помогать не собирается.

Митя деланно-равнодушно отвернулся. Автоматоны и впрямь не вечны, и механик может понадобится. Вот и с чего Ингвар на Митю обозлился? Тот же ему ничего плохого не сделал! Всё подлость плебейской натуры.

- Даже если б не знал, сразу бы понял, что это кабинет вашего брата! – попытался перевести разговор отец. – На него комната похожа.

- Единственная в доме. – проворчал Митя. Пусть старший Штольц ему нравился, но он брат Ингвара – и будет страдать!

Комната и впрямь изрядно отличалась от остального дома: никаких бантов или безделушек. Только пара кресел, заваленный бумагами письменный стол, простые полки с книгами – и видно было, что книги эти достают, и весьма часто и… широкая стеклянная витрина.

- Та самая археологическая находка? – хмыкнул отец, заглядывая туда.

В витрине лежал древний, полурассыпавшийся от ржавчины меч… но ножны из прелой кожи украшали многочисленные золотые накладки с фигурками оленей и кабанов. Сложенные плотно, один к другому золотые браслеты – каждый со своим рисунком – изгибались через всю витрину прихотливой змеей, а на роскошной и наверняка тяжелой, как рыцарские наплечники, гривне летучие грифоны охотились на мчащихся в ужасе скакунов. Посредине на небольшой подставке – венок из золотых дубовых листьев, тончайших, совсем как настоящие, даже с прожилками.

Митя шумно сглотнул.

- Ведь это десятки тысяч рублей стоит. – ошеломленно пробормотал отец. – Если не сотни. – и еще тише прошептал. – Снова археология… Ты и впрямь следы паро-телеги у той рощи видел?

Митя не ответил, только бросил быстрый взгляд на Ингвара. Сознает ли тот, что милый гость Аркадий Валерьянович, которому Ингвар помочь обещался, сейчас напряженно раздумывает: не причастен ли старший Штольц к призыву навий и убийствам? Чем не подозреваемый: в обрядах древних разбирается, и паро-телега имеется. А столь яро ненавидимый вами столичный франт… Митя самодовольно поправил булавку с серпом в шейном платке (да, он франт!) уже знает и о Бабайко, и о Лаппо-Данилевских. Знает, но не скажет. Потому что участие Штольцев все едино не исключено… Нет! Из вредности не скажет, конечно же, из вредности! Пусть уж батюшка по ложному следу побегает, а Ингвар за братца поволнуется.

- Впечатляет, не правда ли? – на пороге возник Свенельд Карлович с подносом в руках. За ним следовал нагруженный вторым подносом механик паро-бота, все в тех же промасленных парусиновых штанах, разве что шлем и гоглы снять удосужился.

- Oh ja, tolle Sachen [23] О да, великолепные вещи! (нем). ! – важно, будто все эти вещи принадлежат ему, кивнул механик, выгружая тарелки с хлебом, соленьями и пресловутой колбасой на стол.

Митя посмотрел на него с неодобрением: неужели Свенельд Карлович разрешит пусть и ценным, но все же работникам сидеть с ними за одним столом? Судя по тому, как решительно герр Лемке водрузил жирный колбасный шмат на ломоть хлеба, сооружая пресловутый немецкий belegtes Brötchen [24] Бутерброд (нем.) , так и есть! Эдак скоро Штольц и кухарку с дворником рядом усадит. А еще хочет уважения от прислуги! Митя презрительно фыркнул – и тут же наткнулся на негодующий взгляд Ингвара.

- Да вы, Свенельд Карлович, супругу буквально… озолотили. – откликнулся отец.

- Она хотела надеть эти украшения на губернаторский бал. Но здесь я решительно воспротивился! Курган, несомненно, царский, но Фригг знает, какими силами обладали те древние цари и сколько тех сил осталось в их золоте? Вспомните хотя б родовые обереги Кровной Знати!

- Золото и впрямь хорошо накапливает Кровную Силу. – кивнул отец.

- Погодите, сейчас получше рассмотрите! – объявил Свенельд Карлович, что-то щелкнуло… загудело… и Митя разом с отцом дружно вскрикнули. С потолка на кабинет обрушился золотистый свет, не оставивший ни единого темного уголка, а золотой венок в витрине вспыхнул и заиграл тысячей бликов.

- Это что… «свечи Яблочкова»? – мгновенно позабыв о такой ерунде как древнее золото, Митя запрокинул голову, щурясь на три… целых три «свечи» с угольными стержнями под прозрачными стеклянными абажурами!

Значит, он не ошибся, в бараке для автоматонов была настоящая «Перунова машина»! В отдаленном поместье глухой губернии!

– Да в Петербурге только на Литейном мосту… - столь же ошеломленно пробормотал отец. – Губерния здешняя… полна неожиданностей.

- Это вы еще неожиданностей здешних не видели! – глухо и как-то утробно проворчал Свенельд Карлович, и поглядел на гостей мрачно, исподлобья. В резком свете электрических свечей его лицо казалось резким, словно бы состоящим из острых углов, а глаза запали черными ямами. Склонившийся над столом механик резко выпрямился, глаза его странно вспыхнули – будто шахтерские фонари в подземных глубинах, а в зажатом меж зубов куске колбасы словно проступила кровь…

Свечи под потолком мигнули раз, другой, заставляя комнату то вспыхнуть ярко, с четко очерченным контуром каждого предмета, то вдруг кануть в сумрак… и снова засветились с равномерным гудением.

Митя сдавленно вскрикнул, отшатываясь назад… Свенельд Карлович стоял прямо перед ним, пристально глядя ему в лицо – и протягивал тарелку.

- Вы, Митя, как наши рабочие, тоже колбасы боитесь? – он сунул тарелку в руки и вернулся к столу, уже обычным голосом, словно бы шутливо жалуясь. - Свечи эти – полезное, и весьма модное изобретение, думал, Анна обрадуется, а она говорит – излишняя роскошь. Вот какая у меня экономная супруга!