Лин Рина - Книжные хроники Анимант Крамб [litres]

И даже сейчас оно стучало слишком громко, пока я пыталась представить себе все то, о чем говорил Джонатан.

– Рядом с университетом был праздник, и во время приготовления к нему творился ад. Нам пришлось прождать целую вечность, прежде чем кто-то понял, что должен забрать у нас мясо и затем заплатить за него. Прошло совсем немного времени, как Томас решил, что у него есть чем заняться, и исчез. – Он продолжил рассказ, и вдалеке раздался дребезжащий звук машины, которая медленно приближалась. Потом уже паровоз трамвая свернул за поворот и подъехал к нам. Внутри его светил яркий свет, позволяя мне осознать, насколько уже стало темно. Некоторые из газовых фонарей поблизости только что зажглись, освещая своим тусклым свечением слегка туманную улицу.

Это был Лондон совсем с другой стороны, ночная жизнь, с которой я бы никогда не столкнулась, если бы всегда послушно оставалась дома или ехала в карете на званый вечер. Лондон с силуэтами и неприятными запахами, темными переулками и гулом трамвая. Но и с уникальной атмосферой приключений и свободы. Трамвай замедлил ход, послышался визг тормозов, механизм со вздохом поднял в ночное небо густую струю черного дыма, когда трамвай остановился.

Джонатан открыл дверь неподалеку от нас, и я почувствовала волнение в животе, когда одной рукой приподняла подол, а другой ухватилась за ручку, чтобы зайти по ступенькам в вагон.

– И куда он делся? – спросила я Джонатана, чтобы не потерять нить разговора, и чуть не споткнулась о последнюю ступеньку.

Джонатан услужливо протянул руку, но я по-прежнему держалась за поручень.

– Все хорошо? – уточнил он, и я быстро кивнула. Джентльмен, наверное, предложил бы мне сейчас свою руку, чтобы проводить меня до одного из сидений, но человеку, работавшему на скотоводческой ферме, вряд ли пришла бы в голову идея сделать что-то подобное.

Я молча смирилась с этим, потому что не знала, как было принято в его обществе. Возможно, этим и объяснялась такая невежливость мистера Рида.

Я села на одну из деревянных скамеек, отделанных латунью, и почувствовала нарастающую в животе эйфорию от предстоящей поездки на трамвае. Хотя я уже осмеливалась проехать станцию на этом транспортном средстве с мистером Бойлем, но его открытое неприятие средств передвижения низших слоев все же сильно омрачило мою радость.

Остальные мужчины зашли в вагон, и мистер Рид наконец закрыл дверь, которая издала скрежещущий звук, когда защелкнулась задвижка.

Библиотекарь поднял глаза, и на мгновение наши взгляды встретились. Я улыбнулась ему только потому, что была слишком взволнована, чтобы подавить это, и он слегка покачал головой. Он сел на некотором расстоянии сзади, рядом со своим младшим братом, который, казалось, был не менее очарован нашим путешествием.

Джонатан встал рядом со мной, осмотрел, действительно ли все были здесь, и затем трамвай со скрипом и треском тронулся с места.

Я призывно посмотрела на человека рядом со мной, чтобы он продолжил свое повествование, и он кивнул мне.

– Мы, конечно, искали Томми целый час. – Он возобновил нить своего рассказа. – Отец был вне себя. И затем мы нашли его в библиотеке, за огромной стопкой книг, – рассказал он, и я могла представить, как, должно быть, чувствовал себя тогда мистер Рид. Меня так же захватывала библиотека, но у меня никогда в жизни не было проблем с тем, чтобы получать новые материалы для чтения. Для него это, должно быть, было похоже на рай.

– Нам пришлось заставить его оставить книги и вернуться домой. После этого он больше не был таким, как раньше. Его больше не интересовали животные и работа на ферме, он больше не ходил с нами на вечера танцев и отлучался каждый раз, как только мы приближались к Лондону.

За окном замелькали огни Лондона, и я испугалась, когда рядом со мной над спинкой скамьи внезапно склонился Тобиас.

– Да, я помню это. А потом появилась эта девчонка и разрешила ему поцеловать ее, если он придет на бал, – добавил он к нашему разговору и дерзко ухмыльнулся. – Лицо, которое она сделала, когда он непреклонно сказал: «нет», я уже никогда не забуду, – рассмеялся он, и у меня в животе неприятно сжалось, хотя должны были пройти уже годы после этого случая.

Трамвай загромыхал на неровной поверхности, и мне пришлось схватиться за холодный металлический поручень. Здесь, в трамвае, было неудобно, и гулял сквозняк, но, несмотря на это, я никогда не променяла бы этот опыт на поездку в карете.

– Ты не забываешь только потому, что она разрешила тебе поцеловать себя после того, как ей отказал Томми, – бросил, качая головой, Джонатан, и ухмылка на лице Тобиаса стала чуть более двусмысленной.

– Кто-то должен был ее утешить, – заявил он, и я медленно представляла, каково это, иметь шестерых братьев.

Я подавила свое любопытство по поводу того, много ли девушек бегало за мистером Ридом, и предпочла сосредоточиться на первоначальной теме, пока я поправляла шляпу, чтобы она не сползла с моей головы из-за тряски в трамвае.

– И как же мистер Рид остался в городе, чтоб стать библиотекарем? – продолжила расспрашивать я, и Джонатан весело сморщил нос.

– Вас в самом деле это интересует, да? – весело произнес он, и я решительно кивнула, чтобы не показать своей неуверенности.

– Это так странно, что вы называете Томаса мистером Ридом, – бросил Тобиас. Но он, вероятно, не ожидал моей реакции на это, и поэтому я обратила свое внимание обратно на Джонатана, чтобы наконец получить ответ.

– Там был этот старый библиотекарь, он обратил на него внимание и взял его под свое крыло, дал ему небольшую комнату и оплатил ему учебу. Кажется, его звали Хитченс, – сказал Джонатан, на что Тобиас покачал головой.

– Нет, Хиггинс, – возразил он, усаживаясь обратно на свое место позади меня.

– Хиллвич, – раздался позади меня голос, и я испуганно обернулась. Это был мистер Рид, который все еще разговаривал с Джимми и Лукасом и который, как я полагала, не мог ни слышать нас, ни обратить внимание на наш разговор. Я думала, что могла просто бесцеремонно расспросить обо всем и он не заметил бы этого.

– Да, точно, – согласился Джонатан, и его, похоже, нисколько не раздражало, что нас все это время подслушивали. – Он был таким древним чудаком, но довольно своенравным. Видел в нем сына, которого у него никогда не было.

– Он почти не приходил домой, а когда делал это, то постоянно ругался с нашим отцом, – сказал Тобиас, и веселость исчезла из его голоса. Джонатан тоже сделал серьезное лицо.

Должно быть, это расстраивало их всех.

– У мамы чуть не разбилось сердце, когда отец выгнал его, – добавил Тобиас и смущенно почесал лоб, при этом его кепка сползла.

– Но вас это, наверное, совершенно не интересует, – бросил Джонатан и строго посмотрел на Тобиаса, чтобы тот сменил тему.