Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 2

— Кроме врагов ты успела обзавестись доносчиком.

— Я недавно оттуда вернулась. — Малика вновь уставилась на пламя свечи. — Только зря они там сидят. Судьба державы не рождается на складе пыльных бумаг.

Внезапно Адэром овладело желание. Даже не желание, а плотское влечение. Адэр подвинулся на край кресла. Его колени соприкоснулись с её коленями.

— Малика…

Порыв горячего ветра распахнул окно и затушил свечу. Хмельной аромат сада затуманил голову. В висках надсадно застучала кровь. В сером полумраке заискрились чёрные глаза, полные губы изогнулись в хищном оскале. Вдруг всё исчезло, осталась только жгучая похоть. Обладать! Здесь! Сейчас!

Адэр рванул узел галстука:

— Раздевайся.

— Что?!

— Раздевайся! С плебейками я занимаюсь этим на ковре. Но учитывая твои заслуги, я сделаю исключение, — произнёс он и получил в ответ звонкую пощёчину. Не совсем осознавая, что произошло, прижал ладонь к пылающей щеке. — Ты мне отказываешь?

Малика пересекла спальню и открыла дверь:

— Уходите! Или уйду я.

Шагая по коридору, Адэр рассыпал бранные слова, какие-то выуживал из памяти, какие-то придумывал на ходу. Возле апартаментов увидел Вельму, потёр щёку. Что ж, сегодня будет отдуваться падший ангел. Но завтра…

Солнечный свет заливал гостиную. Из сада доносились голоса садовников и щёлканье ножниц для стрижки кустов.

Глядя в зеркало, Адэр провёл по щеке рукой:

— Гюст!

На пороге возник секретарь.

— Распорядись подготовить комнаты для старшего советника на моём этаже. И напомни караулу: без моего разрешения на этаж никого не пускать.

— Даже Вельму?

— Кто такая?

— Ваша личная горничная.

Адэр снял с плечиков рубашку:

— А… Эта служанка… Если позову.

— Будет исполнено, мой правитель.

Адэр отпустил секретаря, надел рубашку цвета имбирного пряника и уставился на костюм болотного цвета, разложенный на софе:

— Макидор!

Переступив порог гостиной, костюмер вытянул тощую шею.

— Где мои сапоги?

— На заседания Совета в сапогах не ходят, мой правитель.

— Совет — это работа. Я пойду на работу в чём мне удобно. И принеси мне штаны.

— Штаны, заправленные в сапоги, — признак дурного вкуса.

Адэр покосился на фигуру, облачённую в шёлковую сиреневую блузу и узкие фиолетовые брюки:

— Зато твой изысканный вкус смущает слуг.

— Их способность к эстетическому восприятию и оценке прекрасного оставляет желать лучшего. — Макидор кинулся к Адэру. — Я завяжу вам галстук.

— Объясняю простым языком: если ты не превратишься в мужчину, я вышвырну тебя к чёртовой матери.

Затягивая на галстуке узел, Макидор вспыхнул:

— Я мужчина.

Адэр сделал шаг назад и осмотрел костюмера с головы до ног:

— В упор не вижу.

— Если сапоги для полей-огородов и штаны без стрелок вы считаете признаком мужественности, — произнёс Макидор дрожащим голосом, — где же ваша брутальная небритость, и почему от вас пахнет дорогим парфюмом, а не пóтом? Следуйте своим убеждениям до конца, а не стойте посередине.

Адэр опешил:

— Ты в своём уме?

Макидор втянул шею в костлявые плечи:

— Не совсем. Зато я цельная личность.

— Уйди с глаз, — прикрикнул на него Адэр и посмотрел на своё отражение в зеркале.

Цельная личность… Как же ею стать, когда мысли, слова и поступки разбегаются в разные стороны? Где найти тот внутренний костяк, который должен обрастать гармонией и согласованностью мыслей, решений и действий? Тяжело вздохнув, Адэр взял с софы костюм.

Сегодня чувствовалось, что советники ответственно подошли к подготовке своих выступлений. Мужи сыпали цифрами, приводили примеры. Ближе к обеду затихли.

— Зачем мы собрались? — спросила Малика.

— Если бы вы не меняли платья, советник Латаль, — произнёс Орэс, — я бы решил, что третий день вижу один и тот же сон.

Малика провела рукой по лакированной поверхности стола, словно стирая пыль, видимую только ей:

— За два дня в Порубежье умерли одна тысяча семьсот шесть человек. Одна тысяча семьсот шесть человек так и не узнали, что в стране появились люди, которые позаботятся об их родных и любимых. Сколько ещё их умрёт в неведении и с тяжёлой душой?

Кладезь пригладил пальцами прилизанную чёлку:

— Вы нас в чём-то обвиняете, советник Латаль?

— Я хочу, чтобы вы делились с правителем своим опытом, а не ущербными знаниями мелких чиновников, которые вы откопали в архиве.

— Это жизнь нашей страны! — возразил Кладэзь.

— Которую никто из вас, кроме Крикса Силара и Анатана Гравеля, не знает изнутри.

— А вы? — подал голос Юстин Ассиз. — Вы знаете?

— И я не знаю. — Малика поднялась и отошла к окну.

Адэр поймал себя на мысли, что препирательства советников с Маликой доставляют ему удовольствие. Их нападки как сладкая месть за пощёчину. А он, как сказал костюмер, стоит посередине, не вмешиваясь в борьбу сторон. Только борьба неравная, бесчестная. И это придавало удовольствию кислый привкус.

— За десять дней Латаль объехала все селения самого бедного района страны, — произнёс Адэр и краем глаза уловил, как Малика резко обернулась. — Она была на всех приисках Бездольного Узла, разговаривала со всеми начальниками, встречалась со всеми стражами и беседовала с селянами. А вы, советник Ассиз, сколько искупительных поселений посетили за свою жизнь?

Юстин смутился:

— Ни одного, мой правитель.

Адэр посмотрел на тучного человека с грубыми чертами лица:

— А вы, советник Глур, пробовали прожить неделю всей семьей на пять моров? — Направил взгляд на Яриса. — Советник Ларе, вы когда-нибудь были в больнице для бедных?

Пригнув голову, Ярис посмотрел поверх очков:

— Мы знаем, что в стране всё плохо, мой правитель.

— Насколько плохо, советник Ларе? Кто из вас, уважаемые советники, успел хотя бы в общих чертах познакомиться со своей страной? Я вызвал вас из других стран. Вызвал заблаговременно. Чем вы занимались до сегодняшнего дня?

— Разрешите, мой правитель? — сказал Мави Безбур и поднялся. — Я должен был выступить два дня назад. Но я ждал от коллег главного вопроса: какими средствами располагает Совет? Так вот, денег в казне осталось на пятьдесят восемь дней. По приказу правителя прииски перестали сдавать камни в отделения тезарского банка. Первая причина: банк принимает камни по непомерно заниженной цене. Вторая: служащие банка оказались нечисты на руку. Соответственно, притока в казну нет. Нам нужен свой, государственный банк. Для его создания необходим уставной капитал, который формируется из казны. Круг замкнулся.

Лица советников вытянулись. Не ожидали…

Первым пришёл в себя Ярис Ларе:

— Ну и как нам прикажете работать без денег?