Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 2

Парень подполз к Адэру, опустил морду между лапами, устремил на него тоскливые глаза.

Адэр погладил его по голове:

— Прости, что причиняю тебе боль. Прости.

Через час Парень уже вышагивал рядом с хозяином по центральной улице древней столицы. Прохожие останавливались и долго смотрели вслед удивительной паре. Мальчишки шумной гурьбой бежали сзади и всячески пытались привлечь к себе внимание невиданной собаки в потертом кожаном ошейнике. Парень окатывал их красным взглядом и отворачивался. Блестящий черный нос ходил ходуном, вынюхивая непривычные запахи большого города.

Адэр не хуже моранды ловил оттенки воздуха. Каменная мостовая пахла ранней осенью — затухающим зноем и кисейным туманом. От зданий веяло стариной — вековым духом и бессмертной красотой. От мальчишек доносились все верхние и нижние ноты безмятежного детства — ржаные пряники, медовые конфеты, резина на колесах велосипедов и бриллиантовая зелень на коленках. Прохожие благоухали здоровьем и силой. А звереныш окатывал ароматом свободы.

— Господин!

Адэр оглянулся. По тротуару шел Урбис. Удивительно, но ему удавалось при торопливой ходьбе сохранять важный вид.

— Эш передал мне ваше приглашение, — сказал староста.

— Зря торопишься. До встречи еще есть время.

— Решил прогуляться перед разговором, а тут вы. Позволите составить вам компанию?

Адэр пожал плечами:

— Разве что подышать воздухом.

Староста посмотрел на моранду:

— Рад, что вы услышали нашу просьбу. Я не знаю, что для них значит ошейник, но для наших собак — ошейник на моранде много значит. Я хотел спросить вас…

— Урбис! Дыши глубже.

Староста сцепил за спиной руки и пошел рядом, глядя себе под ноги. Адэр судорожно соображал, чем заполнить внезапно возникшую пустоту. Молчание правителя в компании второго по значимости среди ветонов человека на виду у горожан могло быть неправильно ими истолковано.

— Урбис, я не смогу перейти на «вы».

Староста качнул головой:

— Понимаю.

— Не понимаешь. В людях выше всего я ценю честность. Я еще не решил, как накажу Эша, но он был со мной честен с начала и до конца. А ты лгал с первой и до последней секунды.

— Возможно, я что-то забыл…

— Я напомню. А сейчас дыши воздухом.

Адэр прибавил шаг. Шел третий день, только третий день, как Вилар и Малика объявились в Лайдаре. Слишком маленький отрезок времени, чтобы трезво и бесстрастно судить о прошедших событиях. И слишком тяжело держать себя в руках. Ему было под силу выгнать ветонов с насиженного места, заполонить Лайдару другими народами, присвоить дворец Зервана и усесться на престол со зверенышем с одной стороны и каменным изваянием моранды с другой. Стоит только заикнуться, как Тезар направит сюда самые отборные войска. Однако при таком самоутверждении еще сильнее обмелеет река собственного достоинства. Адэр это понимал и потому с небывалым терпением взирал на горожан и мирился с обществом старосты.

Но самой страшной была навязчивая мысль отделаться от притяжения Малики. Полубезумное состояние угнетало. Еще немного, и силы иссякнут. Бороться с похотью он уже не сможет. С похотью, которая мешает сосредоточиться на важных делах.

Внутри засела уверенность: стоит овладеть девушкой, и все ее чары испарятся. Адэр уже не знал, прибегнет к насилию или нет. От плотского самоволия пока что удерживало несколько причин. После хмельных кутежей не раз приходилось раскаиваться в содеянном. Воспоминания о пьяных оргиях вызывали приступы тошноты и гадливое чувство своей низости. Позже Адэр избрал иную тактику — сопротивление должно быть сломлено еще до того, как девица оказывалась под ним. А спустя какое-то время все тактики и хитрости забылись. Было достаточно посмотреть, и девушка либо сама забиралась в постель, либо охранители проявляли талант убеждения.

От насилия над Маликой пока что останавливал затаенный страх: вдруг в этой верящей в сказки стране на самом деле существует проклятие морун? Ведь невероятные на первый взгляд мифы не раз оборачивались правдой. Но рядом с ней он терял голову, забывал мерзкие уроки молодости, попирал дружбу и превращался в дикого зверя во время брачного периода. Адэр подсознательно чувствовал, что может наступить минута, когда ему будет плевать — где, когда и в чьем присутствии он утолит свое желание. И это страшило.

Адэр и Урбис в сопровождении зверя в полном молчании вернулись к особняку по другой улице. Перешагнув порог гостиной, Урбис и вовсе помрачнел. Буркнул под нос приветствие Малике, низко поклонился Вилару.

Адэр уселся за кофейный столик и жестом пригласил Урбиса присоединиться. Малика и Вилар разместились в мягких креслицах по бокам камина.

Адэр сделал знак охранителю подать кофе и промолвил:

— Признаюсь, ты меня сильно удивил.

Староста приподнял бровь:

— Чем же?

— Надо иметь талант, чтобы вмиг превратиться из безмолвного посетителя постоялого двора в старосту. Это ведь ты сидел возле камина.

В глазах Урбиса промелькнуло изумление. Секунда, и они вновь затянулись колким инеем, как металл на морозе.

— Таланта не занимать и вам. Староста от посетителя немногим отличается, а вот правитель от праздного путника… Ваша игра выше всяких похвал.

Молоденькая ветонка поставила на столик сахарницу с колотым сахаром и принялась разливать кофе из расписного кофейника. Адэр с трудом отвел глаза от слишком глубокого выреза цветастого платьица и столкнулся с пронзительным взором Урбиса.

Ругнувшись про себя, взял кусочек сахара, перекинул из руки в руку:

— Что привело тебя в постоялый двор?

Староста отхлебнул душистый кофе:

— Проверял, как вольницы выполняют мой приказ.

— Кто это?

— Девушки, которым ветонский Совет предоставил свободу поведения.

— Одним словом — шлюхи.

— Вольницы — это вынужденная мера.

— Как яма.

— Как яма и многое другое.

— Значит, ты командуешь шлюхами.

— Лайдара огромный город. А вот в других селениях резервации без притока свежей крови наш народ исчезнет, как исчезают климы, как исчезают ориенты. Сколько их было? И сколько сейчас?

Адэр нахмурился:

— Шлюхи должны спать с чужаками.

— Вы догадливы. Если кровь вольницы сильнее, родится ветон… — Урбис придвинулся на край стула и прошептал: — А если слабее, в скором времени по улице будет бегать светловолосый мальчуган с синими, как летнее небо, глазами.

— Я не настолько глуп, чтобы плодить бастардов, — прошептал в ответ Адэр и уже громче добавил: — Вы же не любите чужаков.

— Мы да. А вольницы обязаны любить. У нас запрещены браки даже между дальними родственниками. Собственно, как и у морун. Единственное отличие: к ним, за Долину Печали никто не суется, и они вынуждены сами блуждать в поисках жертвы. Да что я рассказываю. Сбоку вас сидит моруна, у нее и спросите: почему она здесь? — Урбис отставил чашку и сплел на животе пальцы. — А что вас заставило скрывать свое имя?