Рихард Швартц - Властелин кукол

— А кто для него ты, Армин? — с улыбкой спросил я, и тот театрально вздохнул.

— Думаю, охранникам доставляет удовольствие игнорировать меня.

От Армина я знал, что он тоже любил изменять свою внешность.

Я удивлённо посмотрел на него, но он покачал головой.

— Серьёзно, он узнал меня, как вашего слугу, господин. Я редко бываю во дворце, ведь ещё не всё определённо, а если обо мне узнают слишком много, это может поставить под угрозу наши планы. Когда мы видимся, то встречаемся за пределами этих безопасных стен, одна из причин, почему её отец не обрадовался нашей связи, — он прямо посмотрел на меня. — Именно эссэра Фала убедила его в обратном, — он отвёл взгляд. — Вы не можете себе представить, насколько я уважаю эссэру, потому что она была кузнецом нашего счастья, — он задумался. — Смерть отца была для моей львицы тяжёлым ударом. Если с эссэрой что-нибудь случиться, она не переживёт. Пусть боги продлят дни эссэры на века, и позволят её свету ещё долго светить в этом мире, — он наклонился и коснулся моей руки, доверительный жест, который он редко себе позволял.

— То, что эссэра Фала отправляется в царство Сольтара, очень сильно пугает мою Файлид, господин. Вы присмотрите за ней? Сольтар не нуждается в ней так сильно, как нуждаемся мы. Нам также необходима её мудрость. Вы не могли бы сказать ему об этом, если увидите?

— Армин, это не царство смерти, — успокоил я. — Ты же сам говорил.

— Ещё ближе невозможно к нему приблизиться, не пройдя чрез врата. А так как это маленький шаг…

Паланкин остановился, и полог откинули в сторону. Перед нами стоял Хахмед, Хранитель Протокола, и как обычно, смотрел на меня с неодобрением. Тем не менее мне показалось, что на этот раз взгляд был менее неодобрительным. Мы с Армином вышли из паланкина и подошли к Файлид, которая серьёзно на нас смотрела, пока Серафиана выбиралась из паланкина.

— Нам нужно дальше, — тихо промолвила Файлид, не убирая вуали. — Хахмед безопасно проводит вас к бабушке и будет ждать, когда вы закончите, — я угадал под тканью её вуали быструю улыбку. — В любом случае, я благодарю вас за ваши усилия. Божественной защиты вам и мудрости, — официально сказала она, слегка поклонившись. Она также посмотрела в сторону Серафины, которая, похоже, тоже улыбалась. Именно Серафина несколько дней назад предоставила Файлид шанс противостоять некроманту в теле Марины. Что бы ни обсуждали обе женщины в паланкине, это их сблизило. Она опустила полог, когда носильщики подняли паланкин.

Серафина внимательно оглядывалась. По большей части её лицо было скрыто вуалью, всё же я мог предугадать, что она чувствует. Семьсот лет назад этот дворец — или другой на этом же месте — был её домом, резиденцией последнего имперского губернатора, чьей дочерью она была. Что осталось с того времени, а что изменилось? Только она это знала, и мне было интересно, что это за чувство, снова увидеть это место.

Хахмед подождал, пока между паланкинами не образовалось некоторое расстояние, затем повернулся ко мне и поклонился так низко, что его лоб почти коснулся ухоженной гравийной дорожки, на которой мы стояли.

— Хавальд бей, — серьёзно сказал он и даже выглядел немного смущённым. — Мне стыдно перед вами. Из-за гордости я не понял того, что сразу же увидела в вас моя госпожа. Я считал вас непочтительным, но именно я был тем, кому не хватало почтения. Простите меня, саик.

Это признание было самым неожиданным из всего, что он мог сказать; я был более, чем удивлён. Увидев выражение моего лица, Серафина развеселилась.

— Хахмед, Хранитель Протокола… — начал я и запнулся, подбирая слова. Где был Армин, когда я так в нём нуждался? — Тот день был неудачным, тогда я просто очень устал. Вам не в чем себя винить, по правде говоря, это мне не хватало почтения.

— О Хранитель Протокола и Дверей, что вы пытаетесь сказать моему господину? — выручила меня Серафина, и я заметил, как Хахмед удивлённо посмотрел на неё.

На моей родине мы говорили на том же языке, но он изменился с тех пор, как оборвался контакт со старой империей. Кроме того, во многих областях были ещё другие языки и местные диалекты. Мы использовали литературный язык старой империи. Но для ушей Хахмеда наш говор, скорее всего, содержал зверский диалект, да и мне самому приходилось напрягаться, чтобы понять сказанное.

Диалект Серафины, как правило, не особо отличался от диалекта моей родины, тоже самое касалось Линдры. Армин побывал во многих местах, но когда присутствовала Файлид, он говорил иначе, чем когда сопровождал нас. У меня было достаточно времени, чтобы выучить литературный язык, всё же всегда будет слышно, что я родом из Келара. Но прямо сейчас Серафина заговорила как Файлид, с ясной дикцией, которой обладали некоторые священники и с мягким произношением человека, родившегося в этом городе. Городе, в котором в любой день и в любом месте можно было услышать десятки языков.

Одним этим предложением она зарекомендовала себя, как члена верхнего эшелона власти, хотя на ней была одета тёмная одежда телохранителей. Кем-то, кто был намного значительнее, чем казалось на первый взгляд. Хахмед сразу это понял.

Он перевёл свой удивлённый взгляд на неё, а затем слегка поклонился.

— Мне трудно говорить о таких вещах, — медленно произнёс он. — Я служу эссэре Фале с самого детства, она свет, который направляет мою жизнь. Я страдаю, когда страдает она, а её счастье — моё. Эмир был моим господином. Если бы судьбы были другими, я мог бы называть его другом и братом. Где бы не находился саик Хавальд, он изменяет участь людей. Он присутствовал, когда священники Сольтара сотворили чудо, позволившее эмире оправиться от тяжёлых ран. Он присутствовал, когда боги коснулись бедной кормилицы Фарайзы и сорвали гнусный план мерзкого некроманта, — он заколебался. — Дело в том, что я хочу поблагодарить его от всего сердца за то, что он был там, чтобы изменить нашу судьбу… но просто не могу выразить это словами.

— Думаю, вы хорошо это сказали.

Серафина улыбнулась под вуалью.

Хахмед оторопел, затем медленно опустился на колени.

— Вы та, кто когда-то была Дочерью Воды и теперь вернулась? — благоговейно спросил он.

Я оглянулся по сторонам, в поле зрения находилось с полдюжины солдат дворцовой стражи, но они все делали вид, будто в том, что Хранитель Протокола стоял на коленях перед телохранителем, нет ничего необычного.

— Вы спасли всех нас от темноты, как и было предсказано!

Я с трудом сдержал стон. Я ненавидел пророчества.

— Подниметесь Хахмед, — промолвила Серафина, слегка касаясь щеки старого мужчины.

Он встал, но всё ещё выглядел потрясённым. На этот раз он обратился за помощью ко мне.