Рихард Швартц - Второй легион

Он был больше, чем наш дау, но не такой элегантный, скорее широкий. Я оказался прав насчёт клеток, несколько из них находились на палубе, но большинство стояло на берегу. Его и правда нельзя было перепутать, вонь доходила даже до сюда.

Деревянный частокол на некотором расстоянии от воды, образовывал нечто вроде загона, который был выше человеческого роста. Я не смог рассмотреть, находится ли кто-нибудь за ним. С первого раза мне удалось увидеть только примерно с десяток работорговцев. Двое находились на борту корабля, группа из трёх веселилась, избивая плетью раба, другие сидели вокруг костра. Лишь один выглядел как охранник и бродил вокруг.

— До сих пор я ещё не смог найти описание ангелов, — сообщил я Варошу. — Но недавно читал о демоне. Соответственно, демон такой большой, как пещерный медведь, у него есть рога, копыта вместо ступней, а в качестве рук лапы с когтями. Он покрыт чешуёй как дракон и красного цвета. У него хвост гиены и мужское достоинство длинной со змею.

— Где вы об этом читали, Хавальд? — спросил Варош.

Он смочил палец слюной и поднял его вверх.

— В книге с чувственными рассказами.

Он посмотрел на меня, приподняв вверх бровь.

— Она лежала в комнате отдыха на полочке.

— Тихо, — попросила Зокора.

Теперь я тоже услышал, что слышала она. Тихое шипение, как будто орехи при перекатывании ударяются друг о друга. Я посмотрел в её сторону. Она лежала на земле справа от меня, слегка приподняв правую руку. Её взгляд тоже был направлен вправо, но я не видел, к чему он прикован.

Но именно из этого направление доносился звук. Её рука резко вырвалась вперёд. Покрытое чешуёй тело дёрнулось и обернулось вокруг её руки, но когда Зокора перевернулась на спину, она рассмеялась.

— Вот тебе и демоническое мужское достоинство, — она сделала молниеносное движение, будто щелкнув кнутом, и раздался хруст. Затем перебросила змею через меня, и та приземлилась в траве слева от нас.

— Она мешала, — заявила она, снова поворачиваясь на живот, чтобы приставить подзорную трубу к глазу.

Змея упала не далеко от меня. Она ещё один два раза изогнулась, раздалось тихое шипение, затем она замерла. Змея была тёмно-коричневого цвета с зелёными и жёлтыми пятнами, хорошая маскировка для этой местности, но её голова имела ярко-красный рисунок. Рот был открыт, и я увидел клыки и капли, образующиеся на них.

— Я не люблю змей, — прошептал Варош. — Если говорить ещё точнее, я их ненавижу. Однажды меня одна укусила.

— Она ядовитая? — спросил я шёпотом Зокору.

— Откуда мне знать? Она мешала!

Варош и я обменялись взглядами.

— Что вы видите? — тихо спросил я.

— Никого из наших, — ответила она. — Шестнадцать работорговцев. Они невнимательные, не ожидают неприятностей. Только два охранника. Добрых два десятка рабов в клетках. А ещё в загоне, но сквозь щели я почти ничего не вижу.

— Если бы наши товарищи были здесь, их бы разместили отдельно, — сказал я, — как особый товар. Возможно, даже обращались бы по-особенному. Может в том шатре. Охранник всё время смотрит туда.

— Они были бы глупцами, так плохо их охранять, — сказал Варош. — Думаю, здесь мы их не найдём.

— Но мы должны убедиться. И спросить, знают ли они что-нибудь.

Внезапно я почувствовал давление на виски, как будто отреагировал на действующую магию.

— Зокора, вы прямо сейчас ткёте магию?

— Нет, — она опустила подзорную трубу и вопросительно посмотрела на меня.

— Но кто-то здесь творит магию.

Она повернулась на спину и осторожно огляделась. Варош и я последовали её примеру.

— Ты всё ещё чувствуешь, Хавальд? — спросил Варош.

— Да, кто-то продолжает её творить.

— В любом случае, нас обнаружили, — сказала Зокора. — Но как?

— Я бы предпочёл узнать, на что она влияет, — сказал Варош. Он поднял голову и посмотрел в сторону работорговцев. — Там ничего не происходит. Вы уверенны, Хавальд?

— У меня всегда болит от магии голова.

Один из стервятников над нами каркнул. Я посмотрел наверх и понял, что вокруг собирается вся стая.

— Птицы!

— Боги, — закричал Варош, когда стервятники, будто направляемые одной рукой, бросились на нас.

— Это доставит проблемы, — сказал я, потому что в лагере работорговцев раздались крики. Руки указывали на стаю птиц, опускающуюся на нас и отметившую наше местоположение, словно огромный перст судьбы.

«Кленггг», — прозвучал Арбалет Вароша, и в оперение одной из птиц воткнулся болт.

Вскочив, я вытащил Искоренителя Душ. Я надеялся, что он поймёт.

Зокора тоже вскочила, чёрная сталь её клинка казалось прыгает в руке. Мы встали над и рядом с Варошем, у которого для боя на ближние дистанции был только кинжал.

— Варош, оставайся внизу, — крикнула Зокора.

— Позаботьтесь о работорговцах, если они прибегут, — ещё успел добавить я, и вот уже птицы налетели на нас.

— Кто-то действительно имеет что-то против нас, — сказал Варош. Когда он заряжал свой арбалет, я услышал, как тот щёлкнул.

Искоренитель Душ, похоже, не особо оскорбился, потому что начал танцевать в моей руке.

Всё закончилось так же быстро, как и началось, потому что птицы делали только одно: они пикировали вниз и разбивались. О нас или о землю. Слышались глухие удары, брызгала кровь, разлетались перья.

Но это было совсем не безобидно. Эти стервятники были довольно большими и тяжёлыми, с длинными изогнутыми клювами. Когда они попадали в нас, это было похоже на удар молотка. Я зашатался, Зокору они даже смогли повергнуть на колени. Варош тихо выругался, одна из птиц ранила его левую щёку. Когда Зокора снова встала, она взяла меч из левой руки в правую.

На удивление, работорговцы держались на расстоянии, но теперь они все были вооружены. Очевидно, что они тоже не понимали, что всё это значит.

Мне было интересно, почему им не пришла в голову мысль напасть на нас, но я совсем забыл о подзорной трубе. Мы были так далеко, что им действительно могло показаться, будто мы не имеем к ним никакого отношения.

— Что с вами, Зокора? — спросил я.

Ощущение было таким, будто мои плечи кто-то обработал молотком, но в остальном я чувствовал себя хорошо. Головная боль прошла.

— Ключица, — сказала она. — Теперь это бессмысленно. Отступаем?

Я кивнул. Сейчас мы ничего не могли сделать. Работорговцы были предупреждены или, по крайней мере, стали гораздо более внимательными.

Варош с отвращением поднялся из кучи птиц и вытер кровь и перья с лица.

— Я ненавижу магию, — сказал он.

Я мог только согласиться.

— Кто бы это ни был, мы заставляем его нервничать, — сказала Зокора, когда для пробы коснулась своего плеча. Она слегка поморщилась.

— Что заставляет тебя так думать, Зокора? — спросил я, взглянув наверх, чтобы проверить, есть ли ещё другие птицы. Там наверху кружила ещё только одна единственная. — Прямо сейчас это я тот, кто нервничает.