Рихард Швартц - Первый горн

Всё же лезвие Каменного сердца отрезало мне локон, когда я откатился в сторону, а Лия упала.

Нет, я не заколол её. Рукоятка моего кинжала огрела её за ухом, и именно этот период времени, который понадобился мне, чтобы взять по-другому кинжал и ударить, разрешил Каменному сердцу коснуться моих волос.

На полу лежала часть моего капюшона, тоже аккуратно отрезанная, а также изгоняющий клинок Лии. Я прекрасно знал, что лучше не прикасаться к нему голыми руками. Я отодвинул клинок в сторону ногой и всё же мне показалось, что я почувствовал его гнев.

Лиандра лежала передо мной, и когда я вот так смотрел на неё, что-то, давно забытое, возможно, даже казавшееся мне умершим, пробудилось глубоко внутри меня.

Она лежала неподвижно, там, где мой удар сразил её.

Её волосы блестели в свете одной сальной свечи, которая скудно освещала эту комнату. Её глаза были закрытыми, лицо спокойное. Кольчуга выделяла каждую линию её тела, следуя вдоль мягкого подъёма бедра, подчёркивая изящные линии ног и рук.

Она выглядела так, будто спит.

Я наклонился и подобрал кусок капюшона. Нужно не забыть и пришить его на место. Моя голова уже сейчас казалась в этом месте холодной.

Перед прялкой стоял стул Зиглинды, простой, как и вся находящаяся здесь мебель. Я пододвинул его и сел, положив мой кожаный свёрток поперёк бедра и стал ждать. Снизу я слышал, как шумит хозяин постоялого двора.

Я не знал, что он подумал, когда услышал над собой грохот. В любом случае, он решил не проверять.

Прошло некоторое время, прежде чем Лия снова открыла свои фиолетовые глаза. Достаточно времени, чтобы предаться бессмысленным мыслям. Почему я это сделал? Хотел преподать ей урок? Сделать одолжение? Или просто доказать, что вопреки моим собственным высказываниям, я не был настолько дряхлым и бесполезным, как утверждал.

Когда она пришла в себя, она лишь слегка повернула голову и посмотрела на меня.

— Если вы хотели показать мне, что нельзя доверять тому, кого не знаешь, тогда могу вас поздравить, — её голос был подчёркнуто нейтральным. — Вы хотите продолжить урок? Может ещё желаете взять меня силой?

Движение её плеча было почти не заметным. С моего места я не видел её правой руки, она была скрыта её телом, но всё-таки я знал, что она делает. Кроме того, я увидел отблеск. Я поднял руку.

— Можете не демонстрировать мне вашу мистическую силу. После того, как вы представились Маэстрой, даже самый глупый бандит подумает о том, чтобы сломать вам пальцы, прежде чем развлечься.

Она перекатилась на другую сторону и подняла вверх правую руку. Над её ладонью парила маленькая, белая точка света.

Холодный свет, настолько холодный, что я поёжился, только взглянув на него.

— Лёд? — спросил я.

Она встала и посмотрела на свою руку. Её пальцы медленно сжались вокруг света, пока тот не потух в её руке.

— Да, лёд. В зависимости от того, насколько хорошо ваше здоровье, я заморозила бы вас на некоторое время или возможно навсегда.

Я кивнул.

— Понимаю. Это одно из очень популярных заклинаний. Не смертельное, но эффективное, и почти всегда срабатывает. Особенно летом. Зимой, однако, скорее не так часто. Это как-то связано с балансом магии, но мне кажется я слышал, что зимой не удаётся даже каждая вторая попытка.

Я с трудом в это поверил, но клянусь, она покраснела. Она опустила взгляд. С отсутствующим видом она раскрыла ладонь, и Каменное сердце полетело вверх. Клинок слабо сверкнул, когда она ухватилась за рукоятку. Она провела лезвием по своей левой ладони, и мы оба увидели, как бледная сталь впитала в себя её кровь. Только потом она вставила меч в ножны. Она облизала рану на руке, для пробы согнула пальцы, а потом сжала их в кулак.

— Нужно больше работать с огнём, — тихо сказала она.

— Да. Огонь пугающий и могущественный. Особенно зимой. Любое существо боится огня. Если когда-то до этого дойдёт, то пусть пламя говорит за вас. Сожгите им глаза.

— Ваш совет для меня?

— Да. Мой совет для вас.

— А если они набросятся на меня, и я проиграю, что вы тогда сделаете?

— Скорее всего, буду смотреть.

Я не знал, почему сформулировал это так бессердечно. На самом деле, я имел ввиду, что тогда уже больше не буду способен сделать что-то другое.

Но я не хотел говорить ей, что уже давно решил позаботится о том, чтобы с ней ничего не случилось. С ней, а также с дочерями хозяина постоялого двора.

Я встал и прошёл к лестнице, проигнорировал два следующих этажа и с трудом открыл дверь, ведущую на смотровую площадку.

Здесь наверху ветер свистел с полной силой, снег замёл зубцы, и только с подветренной стороны покров снега был тоньше. Не то, чтобы я многое из этого увидел. Мир вокруг меня был тёмным и ледяным. Только на короткое мгновение я увидел, как снег в воздухе метёт горизонтально, потом порыв ветра потушил сальную свечу, которую я взял с собой в башню.

Темнота и холод были абсолютными. В течение нескольких мгновений я замёрз, вынужденный вернуться в башню. Теперь дверь не хотела закрываться; понадобилось какое-то время, пока мне удалось задвинуть засов.

Всё было так, как я и боялся. Мы находились посреди одной из самых ужасных бурь, которые я когда-либо видел.

Горе путнику, которого эта погода настигла ночью вдали от убежища. Никто из нас не покинет это место в ближайшие несколько дней. Скорее всего, уже даже попытка пересечь двор будет стоить жизни.

Когда я снова спустился вниз и поставил свечу рядом с прялкой, комната была пустой. В спальне хозяина постоялого двора не было кровати, я находился один в башне.

Я медленно вернулся в зал для гостей, где ситуация, казалось, не изменилась. Только само помещение показалась мне теплее, чем раньше. Огонь в обоих каминах словно разбушевался, пламя танцевало от задувающего в дымоход ветра, а из самого камина был слышен свист и вой, как будто духи подземного мира решили навестить нас. Почему-то это выглядело уютно. Лиандры нигде не было видно. Наверное, так даже лучше.

Может быть дело было в завывание бури, с которой я только что столкнулся, а может разговоры действительно стали тише. Я вернулся к моему столу, и одна из девушек, когда я подал знак, принесла мне нового вина, в этот раз приправленное гвоздикой.

Это была Мария. Я смотрел ей вслед, как она промчалась мимо стола, за которым сидели наёмники, не обращая внимание на смех грубиянов, которые прекрасно заметили, что девушки теперь бояться их.

Я огляделся, также бросил взгляд на торговцев. Они всё ещё говорили приглушённым тоном, но их охранники сидели по-другому. Некоторые изменили позицию, так что могли теперь обозревать всю комнату. Тут и там, я обнаружил чашку с чаем, где раньше стояла кружка с пивом.