Рихард Швартц - Первый горн

Мы вышли на улицу в ночь, такую тёмную и звёздную, что каждая отдельная звезда являла собой великолепие, как будто они хотели нам понравиться. Обе луны были так чётко и ясно очерчены, что казалось, будто я могу различать формы и структуры на серпах. Было такое ощущение, будто смотришь из глубины колодца наверх.

— Посмотри, — услышал я Лиандру.

Её голос был не громче дуновения ветерка.

Высоко над нами звёзды на небосводе сформировали облик волка. Я не мог поверить своим глазам: как могли измениться сами звёзды? Но потом понял. Вот тут была всем известная рука Астарты с её колосом, а там меч Борона, но между ними находились звёзды, которых обычно не было видно, и они объединили знаки наших богов в ледяного волка, который теперь владел небосводом над нашими головами.

Казалось, что воздух перед ноздрями волка мерцает, как будто тот дышит, но это был всего лишь горячий воздух из камина. Здесь наверху замёрз даже камин; от него отвалился кусок камня и лежал упакованный в лёд у моих ног.

Вокруг нас, вдалеке, мелькали молнии, но гром не доходил. Буря всё ещё находилась там, где прибывала уже в течение нескольких дней, замороженная на одном месте, точно так же, как и мы.

Когда я попытался ответить, то почувствовал, что мои губы не так-то легко оторвать от плаща.

Не говоря ни слова, мы спустились вниз.

Раньше комната семьи казалась мне прохладной, теперь тёплый воздух был благословением, которое терзало мою кожу тысячью уколов и заставило прослезиться глаза. Я опустился на стул и наблюдал, как они снова закрывают и запечатывают вход на лестницу.

— Что это? — боязливо спросил Эберхард.

— Это холод, хозяин, — ответил я онемевшими, причиняющими боль губами. Я пошевелил руками: они покраснели и щипали, как будто я погрузил их в горячую воду. — Холод ломает камень.

Эберхард попросил нас проверить и другие комнаты постоялого двора, чтобы установить, как далеко проник лёд. Поэтому Лиандра и я зашли также в нашу комнату.

Уже даже коридор возле комнаты был украшен ледяным узором, которого ещё не было несколько часов назад. Прошлой ночью Лиандра сотворила заклинание, принёсшее тепло. Этой же ночью даже мысль повторить заклинание казалась бессмысленной, потому что лёд окончательно проник в стены.

— Учитывая всё то, что нужно было сделать — позаботится о теле Мартина, о других дочерях в башне, неудивительно, что никто не приглядывал за жаром в камине, — наконец сказал я.

Лиандра слегка качнула головой.

— Смори внимательнее, в каине есть жар.

Я осторожно шагнул в комнату и высвободил мою котомку изо льда.

— Как такое возможно? Насколько вообще может стать холодно?

Лиандра тоже подняла свою котомку, вернее попыталась поднять, потому что одна из кожаных ручек сломалась. Она осторожно взяла свою книгу, которую холод, казалось, не тронул и положила в сумку, затем мы вышли из комнаты и тщательно закрыв за собой дверь, вернулись назад.

— Чтобы ответить на твой вопрос, — сказала Лиандра, когда я стучал в дверь башни, — Великий магистр нашей школы рассказывал, что можно заморозить воздух, и он упадёт словно снег.

— Он, безусловно, имел ввиду дыхание.

— Нет. Он имел ввиду, что сам воздух может превратиться в лёд.

— Такого не может быть.

Она подняла на меня взгляд.

— Ты уверен?

Хозяин постоялого двора приветствовал нас горячим чаем, который был как раз кстати.

— Мы везде нашли одно и тоже, — сообщила Лиандра хозяину постоялого двора, пока я массировал ей руки. — Животные в сарае — возможно, несколько выживут, но не много. Кузница и склад — холод режет там, словно нож. Верхние этажи…, - она покачала головой. — То, что у вас есть здесь тепло, этим вы обязаны архитектору-строителю башни и её толстым стенам. Но всё остальное, что возвышается над снегом, пало жертвой холода. Только ещё это место, зал для гостей, кухня и прачечная обеспечивают защиту.

Хозяин постоялого двора угрюмо кивнул.

— Понимаю, — он встретился со мной взглядом. — Сэр, скажите мне правду… мы все умрём?

— Ещё нет. Благодаря твоему усердию и дальновидности у нас есть горючее. При необходимости, мы соберёмся в кухне, вокруг печей. Но если этот неестественный холод продлится, станет ещё холоднее. Тогда никто из нас не доживёт до лета.

— Сколько? — тихо спросил Эберхард.

Лизбета прижалась к нему и смотрела на нас округлившимися глазами.

— Как правило, я сказала бы, пока есть дрова, — тихо ответила Лиандра. Она колебалась. — Холод неестественного происхождения.

Я в изумлении уставился на неё.

— Разве ты не говорила, что такое невозможно?

— Тогда я ещё не знала, что здесь пересекаются магические энергии, — она подняла взгляд, казалось, её фиолетовые глаза смотрят мне в самое сердце. — Буря подогревается точкой пересечения магии. Здешний узел… там что-то происходит, и это приведёт всех нас к ледяной смерти.

— Возможно. Но почему сейчас, спустя все эти столетия?

— Это было чем-то вызвано. Кто-то принёс что-то в это место и высвободил силы. Статую, — она залезла в карман плаща и вытащила цепь с кулоном в виде волка. — И вот это. Я тебе уже говорила, что нашла магию в этой цепочке. Старую и могущественную магию. Это доказывает моё предположение. Магия продолжает расти, в тоже время отнимая у нас жизненное тепло.

Я внимательно оглядел тяжёлое серебро и не желая к нему прикасаться, поднял руку.

— Убери.

— Ты можешь взять её сам, — сказала она, опуская цепочку мне в руку. — Пока ты её не оденешь, ничего не случиться. Это старая магия, и её не видели здесь с тех самых пор. Кто-то её вернул.

— Вернул?

— Да. Изначально она происходит отсюда. Амулет варваров, с помощью которого их шаманы могли превращаться в волков, как это и описывал комендант. У Бальтазара было шесть таких цепей, когда он исчез отсюда после мятежа. Однако в то время они перестали действовать, — она зажала мои пальцы вокруг цепочки. — Между этими цепями и тем, что здесь происходит, есть связь. Они привязаны к силе точки пересечения.

— А если мы её уничтожим?

— Мы не знаем, что случится. Но одно ясно точно, — она потёрла руки друг о друга, чтобы согреться. — Что-то не так с точкой пересечения. Ты ещё помнишь, что Бальтазар не смог снова открыть портал в Аскир? Тогда что-то случилось, что-то, о чём мы не знаем. В то время точка пересечения была деактивирована, а теперь вновь активирована. А сейчас она выведена из равновесия.

— Раз так, — я подбросил цепь, поймал и положил в карман. — То мы, по крайней мере, знаем, что делать.

— И что же нам делать, сэр? — спросил Эберхард.

— Нужно найти эту магическую точку пересечения и снова уравновесить, исправить то, что было повреждено.