Владимир Аренев - Охота на героя

— Хорошо, — кивнул он. — А теперь рассказывай.

— Стоп! — Ренкр предостерегающе поднял правую руку. — Раз уж мы стали причиной всего этого переполоха, нам и отвечать.

Сбоку сокрушенно вздохнул Хвилл: «Куда ж ты лезешь? Все так хорошо началось, еще бы чуть-чуть, и чаша сия нас бы миновала. Ах червь!»

— Отвечай, — согласился Сирэм.

Ренкр удовлетворенно кивнул:

— Начнем. — Он опустился на ближайший камень: удобный такой, плоский, словно специально предназначенный для сидения.

Рассказ занял много времени, но уже в процессе повествования альв понял, что слушатели прониклись происшедшим с ним и его спутниками. Долинщик не был уверен в том, как поступят мастера, разрешат ли они ему завершить начатое, но… Но альв не имел права позволять другим защищать его. Это — дело его, Ренкра. «Подвиг», как сказал бы Вальрон.

Во рту пересохло, спина и все, что ниже, болело, потому что сидеть приходилось прямо, дабы «не потерять лицо». Он упустил множество деталей, иначе, видит Создатель, история затянулась бы на несколько дней! И все равно закончил свой рассказ лишь поздней ночью (как не преминули подсказать внутренние звезды, высыпавшие на внутреннем небе).

Сирэм тяжело вздохнул:

— Допустим, что все поведанное тобой правда. А при чем здесь мо Транда?

Гунмель тихонько прыснул в кулак. Ренкр сдержался, хотя это стоило ему громадных усилий. Как чувствовали себя тролли, он мог только догадываться.

И честно ответил:

— Не знаю. Наверное, ни при чем.

Рафкри досадливо взмахнула ладошкой:

— Да подождите же вы! Сирэм, забудь на время о Транде, задумайся лучше над тем, что только что поведал нам Ренкр! Как быть с его рассказом?

— Не пускать их, — отрезал Сирэм. — Мы же не знаем, что произойдет, когда они вложат обломок Камня в Глаз.

Седой мастер презрительно фыркнул, отметая тем самым любые возражения.

— Кажется, ты слушал исключительно невнимательно. — Откуда только взялся у Рафкри такой строгий голос? — Им посоветовал сделать это Ворнхольд. А он знал, что все произойдет как нужно.

— Возможно, я скажу банальность. — Из толпы мастеров вышел толстенький горгуль и смущенно почесал правое ухо. — Возможно, но… гхм, кому нужно? Тут очень важно правильно учесть, так сказать, всяческие тонкости. Поэтому предлагаю обдумать все более обстоятельно и только потом решать, как быть.

Ренкр встал. Он старался унять дрожь в голосе, хотя отчаянье заполняло его доверху и норовило выплеснуться в слова:

— Но у нас нет времени! Каждый день приносит кому-то смерть, горяне гибнут из-за змей, а вы…

— Мы не можем рисковать, — развел руками толстенький горгуль. — Увы.

Чувствуя полное бессилие и неспособность продолжать спор, Ренкр опустился на камень-сиденье. Если это и не было поражением, то уж приблизило их к нему настолько, что оставался всего один шаг — до бездны.

А может, и шага уже не осталось.

Горгули спорили всю ночь. Гул их голосов то поднимался до самого потолка пещеры, выплескиваясь в коридоры, то затихал и развеивался легкой дымкой, оседая на стенах и сталагмитах.

Поначалу Ренкр внимательно слушал рассуждения мастеров, вспомнив об ужине, лишь когда Хвилл похлопал долинщика по плечу и протянул ему кусочек вяленого мяса да лепешку из хурры. Ренкр благодарно кивнул, машинально взял все это и начал жевать, не отрывая взгляда от спорщиков.

Мастера, казалось, не ведали устали. То один, то другой выходил в центр пещеры и высказывал свое мнение о том, стоит ли пускать Ренкра и его спутников к вершине. Говорившего не перебивали, давали высказаться, но стоило тому замолкнуть и слиться с толпой, как на опустевшее место мгновенно выходил следующий.

Ренкр пытался вычислить, сколько у него сторонников и сколько противников, но очень быстро сбился со счета. Наконец он понял, что слушать дальше просто не в состоянии. Тролли уже давным-давно расстелили на полу, в уголке пещеры, спальные шкуры и, пожелав Ренкру спокойной ночи, легли спать. Как пояснил Хвилл: «Что толку? Оттого, будем мы слушать их или нет, ничего не изменится». Теперь долинщик готов был согласиться с ним. Он тихонько встал с камня и отправился распаковывать свои спальные шкуры.

Гунмель, находившийся все это время рядом с альвом, поспешил за ним и подергал за рукав, привлекая к себе внимание.

— Что? — устало произнес парень.

— Ты… ты не переживай, — попросил Гунмель. — Все будет хорошо. Обещаю.

— Спасибо. — Он заставил себя улыбнуться, но, кажется, получилось не очень. — Я не сомневаюсь.

Успокоенный, Гунмель кивнул и поспешил к кругу спорящих. А Ренкр подумал, что Вальрон тоже обещал — все будет в порядке. Это предпоследнее его «дело». Значит, удачное. Должно быть таковым. Наверное.

Сон спустился и отлетел, как полупрозрачный мираж. Казалось, долинщик закрыл и тут же открыл глаза — в пещере ничего не изменилось. Горгули спорили.

Тролли уже проснулись и позавтракали, теперь они тихо сидели и слушали мастеров. Ренкр с удивлением отметил, что его спутники, похоже, получают от этого некое удовольствие. Альв позавидовал тому, что тролли способны настолько отрешиться от реальности: как-никак от приговора мастеров зависело слишком многое, чтобы сам он мог позволить себе безо всякого беспокойства наблюдать происходящее.

Вот он и беспокоился. Хотел было даже обойтись без завтрака, но Хвилл настоял — пришлось уделить этому время. Затем Ренкр присоединился к троллям. Несколько раз альв попытался вмешаться в разговор, но Скарр или Хвилл всякий раз его одергивали.

Потом из толпы вынырнул Гунмель. Он устало улыбнулся, стараясь подбодрить чужаков.

— Ну что? — спросил Ренкр.

Горгуль развел руками:

— Пока ничего. Решаем.

Он извинился и, вернувшись к сородичам, принялся кому-то что-то тихонько втолковывать.

Споры продолжались до полудня.

Наконец на пустое пространство в центре пещеры выбрался Сирэм и несколько картинно воздел вверх руки. Негромкий говор затих.

— Мы обсудили все возможные варианты, — произнес Сирэм. Помолчал, обведя собравшихся усталым взглядом, еле заметно пожал плечами, показывая, что он-то, конечно, с этим всем не согласен, но что поделаешь. — Большинство из нас считает, что необходимо допустить чужаков к Глазу. Я так не считаю. Но подчиняюсь мнению большинства.

Он поклонился — не слишком низко, но достаточно, чтобы все поняли: Сирэм не станет противопоставлять себя остальным.

— Поскольку Гунмель впустил чужаков в вертикаль, на нем лежит ответственность за их дальнейшую судьбу. Ему и вести их к Глазу. Но… — Старый горгуль запнулся — видимо, то, что он собирался сказать, было нелегко произнести. Однако же пересилил себя. — Но я хотел бы пойти с вами, — добавил Сирэм.