Таня Свон - Академия Изгнания [litres]

– Я думала, случилось что-то страшное! – с ноткой осуждения выпалила я и прислонилась плечом к стене. – У тебя даже камень потемнел, ты в курсе?

Эйлин виновато пожала узкими плечиками и покачала головой.

– Я сама себя осуждаю, Аста. Вокруг творится такое… – Она тут же прикусила губу и горько прикрыла глаза. Однако подруга быстро взяла себя в руки и закончила: – А я думаю о танцах.

– Что? – Я не поверила ушам.

Эйлин уставилась на меня страшными глазами и развела руками.

– Я тоже не в восторге, – смущенно уронила она и сникла. Ссутулилась, обхватила себя тонкими веточками рук. Даже веснушки на ее лице, казалось, стали бледнее.

– А я собиралась уже успокаивать, – нервно хохотнула я. – Тебя-то в связку не поставят, переживать не о чем. Бал ничего не изменит в твоей жизни.

– Ошибаешься! – простонала Эйлин, и мне даже почудилось, что она хлюпнула носом.

Я удивленно уставилась на подругу во все глаза, ожидая пояснений.

– Аста, что, если найти лекарство так и не удастся? Что, если нам осталось жить не больше нескольких лун? – Тоска и скорбь по самой себе просочились в ее голос хрипотцой.

Эйлин говорила шепотом, но слова звучали оглушительно громко. Слышать такое от нее было страшно. И ужасно больно.

– Выход есть всегда, – заговорила я ее же словами. – К тому же ты хорошо держишься. У тебя отличный самоконтроль. О том, что ты темерата, напоминают лишь глаза. У тебя нет ни приступов, ни кошмаров… Кто знает, может, и так можно жить долго и счастливо?

Мы с Эйлин будто поменялись ролями. Обычно я впадаю в уныние, а она всеми силами вытаскивает меня из него. Но сейчас грусть топила ее с головой, а во взгляде сквозил туман мрачных мыслей.

– А если нет? – снова уронила она и, немного помолчав, призналась: – Я хочу влюбиться. Хочу понять, каково это – греться чувствами, трепетать от прикосновений и таять от взглядов. Хочу посвятить кому-то часть своей души, пока у меня есть на нее права. Пока я не стала монстром. Одержимым, не помнящим себя.

С каждым словом она говорила все громче, дрожала заметнее и все меньше контролировала чувства. Я впервые увидела Тьму, сгущающуюся вокруг Эйлин. Скверна тенями окутывала тело, кандалами вилась у запястий, разрасталась вуалью ночи.

– Ты исцелишься. Все будет хорошо, – не особо искренне попыталась успокоить я, но Эйлин убито покачала головой.

– А если нет? Если эта академия – последний шанс на человеческие чувства? И этот бал…

– Тогда нам нужно подобрать тебе просто сногсшибательное платье! Парни будут выстраиваться в очередь, лишь бы потанцевать с тобой, – ляпнула я первое, что пришло в голову, лишь бы оборвать ужасающую цепочку мыслей подруги. Она тут же умолкла и внимательно уставилась на меня.

Путы Тьмы вокруг Эйлин никуда не исчезли, но они вдруг перестали расти и будто онемели. Я позволила себе облегченно выдохнуть, но подруга отозвалась замогильным голосом:

– У меня нет денег. А бал уже завтра и…

– У меня есть, – честно заверила я, а в ответ получила удивленный немигающий взгляд. – Сегодня в большой зал как раз приехали модистки. Можно примерить и купить, если что-то понравится.

– Мне как-то неловко. – Эйлин захлопала пушистыми ресницами и смущенно отвернулась.

Я с радостью заметила, что подруга все-таки отвлеклась. Тьма рассеялась, а кулон принял прежний вид. В камне клубился светло-розовый дым.

– Не переживай. Меня от этого не убудет.

Эйлин все еще ломалась, и тогда я сказала:

– Если тебе будет спокойнее, могу и себе тоже что-нибудь купить… Не очень люблю всю эту ерунду с нарядами, но…

– Спасибо, Аста! – Эйлин так неожиданно кинулась на меня с объятиями, что я едва удержалась на ногах. – Спасибо!

Эйлин порывисто стиснула меня в своих хиленьких ручках, а мне стало невыносимо обидно за нее. Она такая добрая, светлая, чистая… И не заслуживает носить на себе метку Тьмы. Не заслуживает такой жизни.

Она должна была стать мастером зелий, выйти замуж и жить в свое удовольствие. Строить карьеру, воспитывать детей… Но вместо этого ей приходится считать последние человеческие дни и искренне мечтать узнать, что такое любовь.

Сердце в груди болезненно сжалось, а я, сбросив, наконец, оцепенение, тоже обняла Эйлин. Пусть пока я могу не так много, но хотя бы попытаюсь наполнить жизнь этой девушки яркими красками. И, может, тогда Тьма хотя бы ненадолго рассеется.

– Ты волнуешься?

– Не знаю. Наверное, нет.

– Везет, – хихикнула Эйлин и в очередной раз поправила прическу.

Мы стояли в небольшой комнатке перед входом в парадный зал. Помещение предназначалось для того, чтобы, перед тем как появиться на публике, сделать последние штрихи в своем образе. Две стены полностью были заняты зеркалами от пола до потолка. У двух других стояли диванчики с по-кошачьи изогнутыми спинками, а по углам ютились канделябры с незажженными декоративными свечами. Освещалась комнатка, как обычно, магическими сферами, что золотыми рыбками плавали под потолком. Из-за их движения тени то прятались, то нерешительно вытягивались из своих убежищ.

Я взволнованно взглянула на Эйлин, что беспрестанно выискивала недостатки в своем внешнем виде. Она то поправляла мягкие локоны, то щипала себя за щеки, чтобы вызвать румянец, то оцепенело вглядывалась в свое отражение и нервно кусала уже чуть припухшие губы.

– Ты выглядишь прекрасно. – Я мягко улыбнулась, и мы тут же встретилась взглядами в зеркале.

Эйлин благодарно кивнула и расцепила кольцо рук, в которое сама себя спрятала. Я понимала ее волнение, но, как унять его, не знала.

– Спасибо, – тихо уронила Эйлин, и я догадалась, что благодарит она не только за комплимент.

Платье, что я вчера помогла ей купить, выглядело на Эйлин так, будто шилось специально для нее. Цвета чистого, хрустального льда, оно идеально облегало худенькую фигурку, очерчивало хрупкие плечи и талию, а юбка со шлейфом блестящим водопадом струилась по бедрам. Эйлин в нем была похожа на сказочную фею.

Я улыбнулась, глядя на нее. Мне ничего не стоило помочь подруге купить понравившийся наряд. Конечно, Эйлин противилась, отнекивалась, до последнего стыдилась принимать денежную поддержку. Все мои убеждения, что на счету имею достаточно средств, не работали, пока не исполнила обещание и не выбрала платье и себе.

Мой наряд разительно отличался от того, что предпочла себе Эйлин. Если платье подруги было легким и воздушным, то мое куда больше подходило под суровый и мрачный дух академии.

Я не изменила предпочтениям и из всей гаммы предложенных модистками нарядов выбрала черное. Платье узко обхватывало бедра и спускалось до самых щиколоток. В противовес строгой юбке – открытая спина и треугольный вырез декольте, украшенный множеством повязок и ремней, переплетенных над ложбинкой груди. Такой верх идеально сочетался с моими артефактами – узкой бархаткой, обхватывающей шею, и кулоном-наконечником.