Таня Свон - Академия Изгнания [litres]

К комнате Риган проводил меня ближе к полуночи, когда замок уже спал. Я ждала, что охотник возьмет за руку, обнимет, но он лишь пожелал спокойной ночи и растворился в темноте коридоров.

Эйлин спала, укутавшись в одеяло. Я не стала зажигать свечи или призывать магические сферы. В потемках стянула ботинки, отбросила на спинку стула плащ и прямо в одежде легла в кровать.

Сон абсолютно не шел, хотя чувствовала себя разбитой. Мысленно я все еще бродила по окрестностям заброшенного поместья. Раз за разом восстанавливала в памяти увиденное и пыталась состыковать зацепки между собой. Однако нити в моем полотне проблем по-прежнему не желали сплетаться в единую картину.

Я ворочалась, волосы разметались по подушке, одеяло и простыня скомкались. Бессонница подсовывала все новые и новые невероятные сюжеты. Дошло даже до того, что в своих подозрениях склонялась к виновности портальщика или профессора Фармона. Наутро эти теории наверняка покажутся ужасной глупостью, но сейчас я отчетливо осознавала, что у первого есть возможность координировать передвижения студентов, а у второго имеется доступ к артефактам.

В попытках уснуть провела несколько мучительных часов, а когда все-таки отключилась, провалилась в глубокое забытье.

В выходные дни колокола не звонят, и мне повезло, что после отвратительной ночи не последовало оглушительное утро. Я проспала до обеда, пропустив завтрак. Однако на тумбочке у кровати меня, как нельзя кстати, ждал поднос с едой, принесенный из столовой.

– Спасибо, Эйлин, – прохрипела, отлипая от подушки.

На благодарность никто не ответил, и только тогда я огляделась. Подруги не было ни за рабочим столом, ни у зеркала, ни на кровати. О недавнем присутствии соседки говорил лишь открытый комод и украшения, аккуратно сложенные в вазочку на тумбе. Эйлин ушла в купальни или решила посвятить день стирке?

Я пожала плечами и принялась уплетать остывший завтрак, попутно строя планы на сегодня.

В моем списке важных дел все еще числился разговор с Фраем. Каждый раз, когда пытаюсь поговорить с темератом о его обращении, что-то выходит из-под контроля. Парень то травится, то страдает от похмелья, а то и вовсе – от любовного зелья.

Воспоминания о последней встрече с Фраем приятными назвать сложно. Едва перед глазами возникает плачущий темерат, на душе становится гадко, сердце щемит от необъяснимой тоски, а тело покрывается липкими мурашками.

Нет ничего хуже воздействия на сознание. Я испытывала его на себе, когда была в поместье Линетти. Видела, что навязанная воля делает с другими людьми. Жутко, мерзко, страшно.

От таких мыслей еда комом встала в горле. Я отодвинула тарелку и поджала колени к груди, обхватив их руками.

Мысли – самое личное, что у меня есть. Думать о том, что кто-то может даже в академии оказывать на них воздействие, – невыносимо. Переливающаяся скорлупа, найденная в заброшенном саду, ярко стояла перед глазами, в мельчайших деталях отпечатавшись в памяти. Я не могла выкинуть из головы слова Ригана о том, что, возможно, таких артефактов полно и в нашем замке.

Ссутулилась, обратившись в комок страха. Вжала шею, низко опустила голову, будто пыталась защититься от всего мира. Но назойливые мысли не уходили, мне некуда было от них спрятаться. Снова думала о поместье, чарах крови, Фрае…

Что стало с темератом после моего ухода, не знала и очень этого стыдилась. Но и пойти к бывшему охотнику боялась. Вдруг Фрай еще страдает от действия приворотного зелья? Тогда мой визит вновь разворошит искусственные чувства и доставит только боль. Лучше дождаться Эйлин, спросить совета и поговорить о Фрае.

Встала с кровати и оглядела свою измятую после сна форму. Недовольно цокнула языком и направилась приводить себя в порядок. Переоделась в другое платье. Затянула на груди тесемки, на подвернутых длинных рукавах – ремешки. Расправила юбку, спускающуюся почти до колена. Под низ надела высокие плотные чулки, без которых в замке уже было прохладно.

Подошла к зеркалу, чтобы причесаться, и в поисках расчески стала шарить взглядом по комоду и тумбам. Однако вместо нужной вещички заметила кое-что другое…

В вазочке с украшениями Эйлин блестело и переливалось кольцо, которое подруге вручил анонимный воздыхатель. Еще пару дней назад я бы не обратила внимания на яркий цветной камушек, но сегодня, увидев знакомый перламутр, едва могла дышать.

Справившись с волнением, похолодевшими пальцами вынула кольцо и уложила на ладонь. Глянцевая поверхность отразила дневные лучи, игриво сверкнув, и тут же сменила цвет с голубого на розовый. В центре круглого камня виднелась золотая сердцевина – спрятанный в скорлупу осколок солнца.

Меня передернуло от воспоминаний, что мигом ожили в сознании. Я словно вновь лежала под лапами чудовища, которое смотрело на меня десятком сверкающих злобой глаз. Опять поднимала с земли надломленный артефакт…

Не тратя ни секунды, схватила со стола первый же попавшийся листок и неровным почерком написала короткое послание для Ригана: «Призови меня». Буквы скакали, лезли одна на другую, выдавая бушующие эмоции. Я не стала переписывать записку. Скомкала бумагу и произнесла заклинание.

Листок затлел прямо у меня в руках. Он быстро растворялся, обращаясь в дым и тая на глазах. Когда моя ладонь осталась пуста, надела кольцо Эйлин и принялась за второе письмо.

Сумбурные пояснения для подруги вышли такими же корявыми и нестройными. Да и содержание оставляло желать лучшего.

«Кольцо – глаз онейры. У меня», – успела вывести последние буквы, а потом провалилась в уже знакомый портал, открывшийся под цепочкой сияющих красных рун.

На этот раз из портала я вышла вовсе не в комнате Ригана, как ожидала. Хотя было очевидно, что перенеслась в башню общежитий. Причем, судя по розовым стенам, пушистому покрывалу и цветочному аромату духов, апартаменты явно девчачьи.

– Что стряслось? – Риган подпирал спиной закрытую дверь чужой спальни. В соседней комнате переплетались голоса, звонкий смех и даже аплодисменты.

От удивления я на какое-то мгновение забыла, зачем явилась. Настолько меня потрясли новая обстановка и веселье за стеной, что только и могла молча хлопать ресницами.

– Куда ты меня призвал? – вздрогнула от нового взрыва хохота.

Риган опустил голову, а его тонкие пальцы нырнули в чуть взлохмаченные волосы.

– Это комната Лекси. Ребята пригласили посидеть на выходных вместе, и я…

– Не надо, – остановила, подняв перед собой ладонь. – Не отчитывайся.

Тьма отозвалась во мне холодной волной, прокатившись от груди к кончикам пальцев. Обида взяла в тиски горло, и я не могла проглотить этот горький ком, хоть и понимала, что злиться или ревновать не должна.