Станислав Янков - Цветение

— Я была под алкоголем, наркотой и представляла тебя, — прошептала я на одном дыхании. — Все было почти идеально. Если бы я еще и успела. Но и так все отлично. Кроме руки, конечно. Тут сама виновата.

Мои щеки запылали, несмотря на то, что с этим человеком мы были достаточно близки для разговоров и на более интимные темы.

Аск хотел было что-то сказать, но я его перебила:

— Когда мы занимаемся любовью во сне — это приятно. Нет, не так. Это потрясающе. Но в реальности все же ощущения отличаются и мне этого не хватает, — я уткнулась лицом в его бок, обнимая одной рукой. — Твоего запаха, вкуса кожи, физического дискомфорта, боли.

— Ты серьезно? Тебе такое нравится? — у Аска был ошарашенный тон.

— Не в том плане. Имею в виду, что ощущения тела полнее. И мне нравится это чувствовать, в реальности. Это не менее приятно, несмотря на некоторый дискомфорт. А гормоны на самом деле приглушают болезненные ощущения.

Кажется, я его самого смутила этими словами.

— Мы могли бы?

— Думаю, нам не дадут этого сделать, — ровным тоном заметил он.

— Но позже, когда мы переедем?

— Ты не поняла. В первую очередь, я боюсь тебя травмировать. Думаешь мне меньше тебя хочется?

— Прости за то, что постоянно провоцирую тебя. С моей стороны это эгоистично и глупо, — вздохнула я через минуту ужасного мысленного раскаяния и самобичевания.

Аск подтянул меня на подушку и уткнулся носом куда-то за ухом, тесно прижимая к себе. Меня бросило в жар не от этого движения, а от его эмоционального фона.

— Люблю тебя, маленькая моя, — прошептал он. И покаялся: — Чувствую себя полным извращенцем. Хотя было бы очень неплохо, будь ты старше на несколько лет. Особенно выносят мозг твои рассказы о прошлых жизнях, воспоминаниях и опыте, что ты имеешь. Но при этом по-прежнему выглядишь, как мелкая девчонка.

Я выползла из-под Аска, села на кровати прямо и в упор на него посмотрела, искренне обещая:

— Буду много кушать и вырасту, как можно быстрее.

На что парень удивленно моргнул, а потом сгреб меня в объятия и расхохотался.

— Ты меня поражаешь! — фыркнул он сквозь смех.

Технически был еще один способ решить вопрос с Якорем — отправиться в другой мир. Или миры.

Насколько я поняла, в подавляющем большинстве случаев время между измерениями текло нелинейно. Этот факт уже был мною подтвержден, когда я долгое время путешествовала по другим мирам. Или когда застряла в низшем измерении, убегая от крылатого засранца, что меня так напугал. Всякий раз, когда я возвращалась, в родном мире времени проходило куда меньше.

Для меня время продолжало течь лишь потому, что существовала прочная связь духовного тела с физическим. Отправься я в Пограничье вся целиком, с потрошками, эта слабая линейность исказилась бы гораздо сильнее. Как если бы шарик наполненный гелием отпустили в небо вместе с резинкой, за которую он был привязан.

В Пограничье я пока не прыгала по одной простой причине — страх. Последняя вылазка обошлась мне дорого.

Пусть я знала причины летаргии и фактически сама загнала себя в угол. Но боялась, что снова не смогу узнать родной мир, что не смогу вернуться в свое время. Или вернусь, когда все мои близкие и даже Аск уже состарятся и умрут. Что если это произойдет?

В моем разуме было так много сценариев один кошмарнее другого. Поэтому нужен был толчок. Стимул, чтобы совершить этот прыжок.

Даже мне самой эта прокрастинация казалась олицетворением собственного слабоволия. Но есть ли смысл напрасно рисковать?

*

— Ясень, — я слегка потянула его за короткую прядь волос. — Постараюсь научиться самоконтролю. Это пока самая худшая моя характеристика. Так даже в Хрониках записано.

— Как же ты тогда все это делаешь? Чары и стабильные тренировки.

— Почти все благодаря интуиции и рефлексам. Сначала я детально разбираю суть плетения, долго вызубриваю его до полного автоматизма и активирую много раз. И то часто сбиваюсь. Вот так. А тренировки после перелома совсем забросила. Более сложные плетения и чары я могу освоить только если мне это интересно или крайне необходимо. Как исцеление, которое я недавно использовала. Фактически тогда на весах была моя жизнь.

Аск слушал меня с растерянным видом.

— Ты не похожа на слабовольную.

На что я скривила горькую гримасу.

Еще как похожа. Чего только стоят мое блядство и алкоголизм?

— И ты трудолюбива. Закончила за четыре декады программу учебного года.

Тут он был не совсем прав. Дело в том, что мне банально не хотелось ездить в школу. А существенной помощью служили улучшение памяти и чары для запоминания.

— Знаешь, что родители сказали, когда увидели аттестат? — заметила я пресным тоном.

— Что? — похоже, Аску действительно было интересно.

- «Почему результат ниже, чем за предыдущий семестр?» И долго сокрушались по этому поводу. Мол, куда я спешила, когда могла выучить еще и набрать больше? То есть сначала они молчали, когда я лежала с трубками в венах и еле ходила. Но потом снова стали такими, как раньше.

Брат даже рот раскрыл.

— Мне они тоже за учебу в свое время делали втык. Ну так сравни мои потолковые 70 % при выпуске и свои свыше 90 %. Какого хрена? — возмутился парень.

Судя по эмоциональному фону, он и сам расстроился.

— Не знаю какого, но мне почти плевать на их мнение. Учитывая, что мое их совершенно не интересует, думаю это справедливое отношение.

— Аль.

— Извини, если это затрагивает твои чувства, — я несильно хлопнула ребром ладони по кровати. — Но не ставь под одну гребенку своих и моих родителей. Пожалуйста.

Аск нахмурился и отвел взгляд.

— Тем более ты видишь, что у отца едет крыша. Додумался же подавать на тебя жалобу в комитет. Словно ты им совсем чужой.

— Как видишь, теть Леля так не считает.

— И маме хватило смелости сказать об этом только сейчас. Сейчас! Когда уже все сроки прошли. Лучше бы уж молчала!

— Ты слишком строга к ней.

— Нет! Я отношусь ко всем так, как они относятся ко мне. Надоело строить из себя послушную мирную девочку. Пусть ищут себе другого козла отпущения. Больше благотворительностью не занимаюсь.

— И ты решила начать с родителей? — поджал губы Аск и глянул на меня исподлобья.

— Нет. Психанула на Белке, которая приняла меня за коврик для протирания грязи со своего трона. Как ни странно, родители перед ней извинились. Будто прямым текстом сказали: «спасибо, что делала жизнь нашей дочери невыносимой». Слышала от психолога, что они выслали ей солидную компенсацию.

У Аска раскрылся рот.

— Да. Вот такое же выражение лица было и у меня.

— Ты хоть говорила с ними об этом?

— Нет. Не хочу с ними вообще о чем-либо разговаривать. Они совершенно не ценят слова. Лучше расскажи, как твоя работа продвигается.