Станислав Янков - Цветение

На самом же деле он получит свою порцию чуть позже за то, что не уследил за ребенком. Или не получит. Обожаемая жена ему и не такие огрехи прощала.

— Никакого больше Аска наедине! — закончила мама монолог. — Он на тебя плохо влияет.

— Ничего подобного. Это была моя идея и мое плохое влияние.

— Он позволил тебе напиться в собственном присутствии.

Ее монолог продолжился, словно мама взяла второе дыхание.

Опять мой язык! Ничему жизнь не учит. Стоило бы промолчать и искать лазейку уже после того, как она остынет. Например, завтра. Или продолжить молча поступать по-своему.

Закончила мать еще не скоро. Удивляли все новые грани, с которых она обмозговывала проблему, раздувая то невиданных величин. Ее непутевая дочь была виновата во всех бедах — именно к такому выводу я приходила всякий раз после маминой ругани.

Совсем скатилось настроение.

Как и ожидалось, я получила домашний арест до самого Исхода. То есть до приезда гостей. Потом отпустят, чтобы не было так стыдно перед всеми.

Мол, у нас самый послушный ребенок. Даже не наказываем никогда.

Знала бы она, как меня наказывал ее обожаемый Улим.

В любом случае мне их домашний арест был до фени. Комм я с собой не брала, а прийти в гости к Аску — это минутное дело.

*

«Меня заперли до Исхода, — наигранно пожаловалась я брату. — Какой ужас! Как нам теперь нажираться до поросячьего визга и буянить, душа моя!?»

Аск все еще плохо ладил с мысленной речью, поэтому позвонил на комм.

— Тетя Леля на тебя сильно кричала? — сочувствующим тоном спросил он.

— Да. Но по сути я сама загнала себя в эту ловушку. Сначала бухая папе написала, потом пригласила на общую попойку, хотя хозяин дома — ты.

— Нет худа без добра. Зато мы неплохо посидели.

— Это да. Особенно забавно смотрелись твои наркотические приходы.

— Срань! Это и правда со стороны так выглядело?

— Ага. Видел бы ты папино лицо в тот момент. Я что-то соврала. Кажется, он поверил. Или не поверил? В общем ты его знаешь. Это папа. Бесы знают, что у него в голове.

— Вот же срань.

— Кстати, о приходах. Там открытая пыльца еще есть. Не хочешь одну на двоих завтра прикончить? Так полегоньку. Поцелуемся, пообнимаемся с хорошим настроением. Уже без алкоголя.

— Аль, ты меня в могилу сведешь, — послышался усталый голос парня. — Ты же говорила, что там афродизиак.

— Ой, да всего одна порция на здорового бугая и меня с повышенным метаболизмом. Удивлюсь, если будет хоть какой-то эффект. Давай! — подначивала я его.

— Завтра подумаю, — отмахнулся Аск. — А ты осторожнее в Хаване сегодня.

И когда он стал таким скучным?

— Обожаю тебя, — рассмеялась я.

Вместо сброса вызова, брат кое-что вспомнил:

— Что ты имела ввиду сегодня, когда сказала о нарушенном мною слове?

К подобным вещам он относился со всей серьезностью.

— Ох, — хихикнула я. — Помнишь, как обещал, что до аттестата «ни-ни»? Больше похоже на лицемерие, солнце мое. Конечно, я молчала, но…

— Аль, — перебил он. И умолк.

— Да, понимаю, что ты боишься меня искалечить. И простым «попробовать» в твоем случае все не закончится. Вижу, как ты сдерживаешь себя каждый раз, несмотря на то, что я позволяю.

Пока Аск молча меня выслушивал, я продолжала рыть себе очередную яму глупости:

— Но у меня есть исцеление, и даже без него все будет хорошо. Нам было бы очень приятно.

Становилось неловко вот так по звуковой связи уговаривать его на секс. Словно, я унижалась. Даже все слова и стройные доводы вылетели из головы.

С другой стороны, разве я первый раз в жизни кого-то уламывала? Никогда такого не было, и вот опять.

— Никакой Пыльцы. Ни завтра, ни в ближайшие дни, — отрезал брат.

— Ясь, подумай о моей просьбе.

— Будь осторожна и благоразумна, — спокойным тоном ответил он и оборвал связь.

Настроение стало еще гаже. В таком состоянии только в разведку идти, чтобы окончательно все испортить.

Почему у меня даже напиться по-человечески не получается?

*

Под утро я все же заглянула в Хаван, выпорхнув из густого куста крошечной пичугой. Подобный вид позволял оставаться еще более незаметной. Тем более что моей целью были города.

Информация медленно, но верно продолжала накапливаться.

*

Утром меня ждало двойное разочарование. Мама осталась дома для собеседования с будущим поваром.

Я тоже не могла пропустить выбор избранницы для кухоньки. Ведь лично покупала некоторый инвентарь и аппаратную часть за свой счет. Поэтому устроилась неподалеку, развесив уши.

В любом случае к Аску меня не пускали. Оставалось лишь переписываться по комму, делая вид, что смотрю передачу в совмещенной гостиной.

Майа: [Помнишь ту крупную синюю монету, что мне удалось выловить вместе с коммом? Вот тебе любопытный факт: она из Хавана!]

[Сама не поверила, пока не разглядела местные деньги во всех подробностях. Похоже, у них единая валюта]

[Единая валюта на всю планету! Понимаю, что высший мир. Они все не без странностей. Но у них минимум пару дюжин различных разумных рас, а основная валюта — одна. В голове не укладывается]

Ясень: [Ты посетила далеко не все города. Возможно, так совпало. Этому наверняка есть разумное объяснение.]

Майа: [Монетки с подвохом к тому же. На каждой чары. Какие именно не разобрала. Но интуиция рядом с моим экземпляром становится бесполезной]

Аск наверняка помнил, что предугадать падение этой монеты у меня по-прежнему получалось с вероятностью один к одному. То есть никак. Простой интуицией эту мелочь не возьмешь.

Невольно я залипла на одном из поваров. Парень лет тридцати был довольно крупным. И не за счет одной лишь жировой массы, но и немаленькой мышечной. Такой себе сбитый мишка. Мой любимый типаж мужчин. Жаль, трогать нельзя. Такого и обнять было бы приятно.

Майа: [Ясь, тут на собеседовании повар с бомбезным телом. Если мама его наймет, у меня поедет крыша от течки]

Ясень: [Чего мы еще не обсуждали, так это твою течку на других парней.]

Майа: [Тебе неприятно?]

Ясень: [Не продолжай. Уже знаю, чем закончится этот разговор: ты предложишь заняться любовью.]

Майа: [Умница. Читаешь мои мысли]

И, чтобы немного его побесить, добавила:

[Не хочешь бум-бум-бум?]

Ясень: [Тебе во сне было мало?]

Майа: [Это же сон! Считай, ничего и не было]

Пока мы с братом трепались, собеседование подошло к концу. Повар и кухня не сошлись в габаритах.

Кажется, маме он не понравился.

За ним последовала миловидная женщина с весьма подкаченной фигурой. Видимо, повара редко бывали хилыми людьми. Профессия обязывала.

В этой даме матери не понравились определенные черты.

Зато я могла наблюдать редкое для себя явление — мамин режим начальницы. Она не умалчивала о своих надуманных или субъективных впечатлениях о человеке, в открытую объясняя причины и недостатки, которые видела в резюме или поведении. Ее слова не казались деструктивной критикой, хотя являлись таковыми.