Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Страга Севера

Он почти физически ощущал, как вырывается, выламывается из коросты неуверенности, как этот вездесущий ядовитый стронций, не подвластный ни лекарствам, ни вину, тает и превращается в ничто под ее доверчивым и восхищенным взглядом. Он как бы насыщался этим светом, тянул, как вампир, впитывал целительную его силу и торжествовал. Он уже знал, что никогда не сможет расстаться с этой женщиной, что она превращается для него в нечто большее, чем просто приятная и красивая женщина, избранная для прогулки. Возможно, она становилась тем самым символом, образом, о котором он мечтал и который подспудно носил в своем воображении, даже испытывая ненависть к женщинам. Власть противоречия довлела повсюду...

Ему не хотелось, чтобы кончалась эта лихая дорога, чтобы прервался этот полет в тесном, замкнутом пространстве машины. Окружающий, пронизанный дождем, ветром и холодом, мир преследовал повсюду. Он ворвался в их уединение там, возле камина в зале трофеев; он отыскал их на сеновале, разбудив стрельбой. И теперь он наплывал, накатывался девятым валом московских огней.

Полковник не заметил поста ГАИ, как, впрочем, многого не замечал на этой дороге. Будто бы мелькнули перед капотом полосатый жезл и фигура в белой каске, на миг выхваченная светом фар, — все унеслось и пропало в темноте. Он не обнаружил погони, поскольку летел без оглядки, и не увидел, как впереди перед ним раскатали «ежа» — ленту, унизанную шипами. Машина резко осела на все четыре колеса и потеряла скорость. И тут же путь перекрыл автомобиль с блистающим «попугаем» на крыше. Полковник затормозил. В тот же момент кто-то распахнул обе передние дверцы одновременно, чьи-то жесткие, как рачьи клешни, руки вырвали его из кабины и тут же прижали к мокрому асфальту. Арчеладзе сделал попытку встать и услышал злобный, какой-то механический голос:

— Лежать!

Ствол автомата больно вдавился в щеку. Его обшаривали, ощупывали с ног до головы: вот жесткая рука полезла в боковой карман, где лежал пистолет...

Он вспомнил, что все документы вместе с одеждой остались в охотничьем домике, но тут же и забыл о них, поскольку услышал пронзительный крик Капитолины..

Стратиг уверял, что самый лучший способ изменить внешность и стать неузнаваемым не грим и не пластическая операция, а совершенно иная психологическая среда существования и прямо противоположный прежнему социальный статус. Никому в голову не придет искать бессребреника среди вальяжных финансовых воротил. Если бы даже кто-то из знакомых увидел Мамонта, то вряд ли бы допустил мысль, что это он. Похож — да, но не он, потому что такого не может быть.

Впрочем, точно так же можно было скрыться за маской крайней нужды и бедности. Император Александр I, обрядившись в поношенный солдатский мундир, пришел на собственные похороны, а затем под именем старца Федора Кузьмича прожил всю оставшуюся жизнь.

Однако Гипербореец узнал его, несмотря ни на что. Встреча была неожиданной, и Мамонт оказался неготовым к ней, ибо даже Стратиг не предполагал ее и потому ничего не посоветовал.

Оказавшись в машине, Носырев почувствовал себя неуютно. Его начало корежить, задергалась голова, а глаза с болезненным блеском закрывались сами собой, словно его разморило после улицы.

— Все равно это ты, Мамонт, — бормотал он, выставив руки перед собой. — Узнаю твое поле... Но откуда такая защита?.. Ты всегда был темнилой... Но не было защитного поля!

Гипербореец в самом деле что-то чувствовал и узнавал не только по облику. Он верил в то, что говорил, и тем самым как бы устрашал себя. Просто так от него уже было не отвязаться... Мамонт уехал подальше от злополучного перекрестка, покрутился по переулкам и загнал машину на какой-то пустырь со строящимися гаражами. Едва он подумал, что здесь будет несложно отделаться от Гиперборейца, вытолкнув его из машины, как тот вцепился в подлокотник.

— Знаю! Слышу, избавиться хочешь!.. Не выйдет, Мамонт, не избавишься.

Тем самым он как бы предупредил Мамонта, что не следует держать никакой задней мысли и говорить то, что думаешь. Однако тот незаметно коснулся кнопки записи магнитофона и сел вполоборота к незваному гостю.

— Тебе невыгодно, чтобы я ушел, — с трудом выговорил Носырев. — Я слишком много знаю о тебе...

— Кто много знает, тот мало живет, — мрачно сказал Мамонт.

— Не пугай, меня ты не тронешь... Я не сделал тебе зла. У тебя рука не поднимется. Вижу твою ауру...

— Говори, что тебе нужно от меня?

— Не дави, — попросил он. — Я очень чувствительный к чужой энергии. Все равно совсем не задавишь, а нам поговорить нужно.

— Я не давлю, — признался Мамонт, поскольку и в самом деле не прилагал никаких усилий, чтобы хоть как-то подавить психику Гиперборейца.

— Да, верю... — забормотал тот. — Это не ты... Тебя кто-то страхует. Блин, не могу справиться...

— У меня мало времени, говори!

— Не думай, я не шантажист, — Носырев стал делать пассажи над своей головой. — Я знаю, ты нынче ползал на Урале... Это ты грохнул генерала Тарасова с его ребятами... Меня попросили установить — кто. Я установил... Но тебя не назвал.

— Ждешь благодарности? — холодно усмехнулся Мамонт.

— Нет... И денег мне не нужно. Я предлагаю тебе совместное дело. — Гипербореец поморщился. — Кто-то все время перекашивает мое биополе!

— Не хочу иметь с тобой дел, — отрезал Мамонт.

— Это серьезное дело... Почему?

— Потому что ты — кретин! Ты можешь орать среди улицы!

— Иначе бы ты не впустил, — признался Носырев. — Это был единственный шанс... Не мог упустить. Ты мне нужен! Я это понял в одно мгновение. Ты один в состоянии поверить мне!

— В чем суть твоего дела? — жестко спросил Мамонт.

— Знаю, ты ползал по Уралу не один... У тебя есть мощное прикрытие, — он едва разлеплял глаза. — Ты бы не ушел от Тарасова... Тебя бы достали... Но кто-то качает на тебя защитное поле! Не спрашиваю кто... Это называется энергетическое обеспечение... А я — один. Мне не под силу одному... Генерировать энергию не с кем. Кашпировского и Чумака используют политики...

Вместе с биополем у него перекосилось лицо.

— Короче, что ты хочешь? — пожалел его Мамонт.

— Есть человек, который однажды уже прошел путь к сокровищам Валькирии...

— Этого не может быть.

— Может... Я знаю этого человека, — сообщил Гипербореец. — Там он потерял ауру, и потому исказилось сознание, утратилась память... Сейчас это полуживотное... Сам проверял: над головой тьма... Я отключу его, использую как медиума... Он приведет к сокровищам.

— Зачем же я тебе нужен? — Мамонт пожал плечами. — Какой тебе смысл брать в дело меня?

— Ты не понимаешь, Мамонт?

— Нет, не понимаю.

— Отыскать сокровища Валькирии — полдела, — объяснил Носырев. — Главное, удержать их потом в своих руках. Нужна сильная личность с таким энергетическим обеспечением, как у тебя. Или государственный аппарат типа старого КГБ... Беспредел в государстве — хорошо и плохо. Можно взять, а потом тебя просто ограбят...