Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Страга Севера

— Да, брат, мы тут тоже лысеем, — согласился полковник. — Ну, рассказывай, с чем пришел.

— Я служил на точке в Архангельской области, товарищ генерал, — сообщил майор. — Стратегические ракеты «СС-20».. Вам же можно все говорить?

— Да, пожалуй, все, — подтвердил Арчеладзе. — Говори.

— Дивизион попал под сокращение, как только начали разоружаться, — сказал Индукаев. — Меня перевели в Рязань, три года назад. Теперь я служу там, в должности прораба, строим дороги.

— И много построили? — начинал терять терпение полковник.

— Нет, ничего, ни километра... Пока казармы строим.

— Чем же я могу помочь? Достать кирпича?

Он не понял издевки, отрицательно замотал головой:

— Кирпича хватает, товарищ генерал. Только деньги плати...

— Что же тебе недостает, майор?

Он вдруг смутился: у пего не хватило смелости решиться на что-то и произнести первое слово. Он замолчал, как растерянный, не знающий урока школьник. Сидел, жалко молчал, и в глазах его медленно вызревал страх. Мгновенно пересохшие губы склеились, задрожали пальцы, мнущие поля фуражки. За этим наблюдать было странно: ничего еще не сказал, но уже перетрусил от одной мысли, что придется сказать.

Полковник молча сходил в комнату отдыха и принес ему стакан с минеральной водой.

— Попей, майор, легче станет...

Тот отпил несколько глотков, но легче ему не стало. Он даже попробовал откашляться, протолкнуть ком в горле, да, похоже, у майора закупорились мозги. Он наверняка давно служит в России, среди русских, разучился скрывать внутреннее состояние. Это уже не походило на робость — в нем совершалась какая-то внутренняя борьба. Пришел подготовленным и убежденным, и вдруг, оказавшись перед генералом, сильно усомнился в том, что хотел тут изложить, передумал, испугался и теперь не видел выхода из положения.

— Давай, майор, рассказывай, — неторопливо подтолкнул полковник. — Тебя как по имени-отчеству?

— Борис Рамазанович, — не сразу выдавил Индукаев упавшим голосом. — Когда я волнуюсь... плохо говорю. Забываю по-русски...

Это он уже врал! Русским он владел отлично и, скорее всего, не помнил своего родного языка.

— Да, стратегические ракеты у нас были в надежных руках, — проворчал Арчеладзе. — Можно и не сокращать: все равно бы не взлетели.

А ведь он проходил специальную психологическую подготовку, обязательную для офицеров на боевом дежурстве. Должен был уметь владеть собой в самой экстремальной ситуации. На плохие нервы тоже не сошлешься — списали бы в один миг, отправили на пенсию, потому что идет сокращение армии и не знают, куда пристроить здоровых офицеров.

— У меня была отличная смена, — попробовал оправдаться он. — Это сейчас я переквалифицировался...

— И пришел рассказать мне автобиографию, а, Борис Рамазанович? — усмехнулся полковник.

— Нет, товарищ генерал, — глаза у майора блеснули. — Ракеты сняли с боевого дежурства, извлекли из пусковых шахт... И транспортировали! На уничтожение! Нас разоружили! Мы сейчас не можем противостоять...

— Понятно! — отрезал Арчеладзе. — Ты ошибся адресом, майор. Иди к министру обороны...

— Я не ошибся, — Индукаев стал ломать свою фуражку. — По адресу явился... К вам, товарищ генерал. Потому что ракеты транспортировали, а шахты взорвали. Но не все. Одну оставили целую, с пусковым оборудованием и всеми системами. А армейскую охрану заменили. Какие-то люди приехали, в камуфляже, спецбригада. Я собирался уезжать, документы ждал. У меня семья — жена и четверо детей... И тут вызывают в штаб, меня и еще одного, майора Горстева. Командир дивизиона говорит: «Заработать хотите? Садитесь в вертолет и на точку». И сам с нами полетел... Прилетели, а шахта в порядке, ракетный кран работает. Поставили задачу — спуститься в бункер, пройти к пусковой установке и перекрыть систему охлаждения. Там в стволе шахты порвали трубопровод и потек газ. Мы переоделись в защиту и полезли... Ракеты снимали в спешке, ничего не отключено. Крановщик у них был неопытный, наверное, гражданский. Опускал контейнер и зацепил трубу... Мы один вентиль нашли, перекрыли, а утечка все равно есть. Надо всю линию смотреть. Я полез в шахту, а там эти контейнеры стоят. Думал, взрывчатка, только уж сильно много. А тот, которым трубу прорвали, упал в шахту, видимо уронили. Его искорежило, а одна стенка лопнула по сварке и дыра большая. Я фонарем посветил — битые ящики и что-то блестит. Рукой залез, вытаскиваю — золото. Слиток такой, чушка... А там еще...

Говоря это, он ни разу не поднял глаза, бубнил себе в фуражку, лежащую на коленях, и нещадно мял, трепал ее. Полковник отнял у него головной убор и положил на стол.

— Ну, а дальше-то что, Борис Рамазанович?

— Дальше?.. Проверили весь трубопровод, нашли утечки на стыках, перекрыли, — майор поковырял заусенцы. — Наверх поднялись, переоделись и в душ. Нам сразу деньги выплатили, по полмиллиона каждому.

— Напарник твой, Горстев, видел, что в контейнерах? — спросил полковник.

— Не видел, — он на мгновение вскинул глаза. — Я ему в бункере сказал, что это не взрывчатка, а золото. Он не поверил, засмеялся...

— Ты хорошо разбираешься в золоте, майор?

— В золоте не очень, но от взрывчатки отличу...

— А как ты определил, что там золото?

— В руки взял, — объяснил Индукаев. — Слиток маленький, а вес... Килограммов тридцать. Да и по цвету видно... Какие-то цифры выбиты.

— Что не прихватил с собой слиточек-то? — усмехнулся Арчеладзе. — Сейчас бы вон как пригодился. И не пошел бы в прорабы...

— Думал, — признался он, — но испугался. Правда, нас не обыскивали потом, но пропустили через душевую и смотрели, как переодеваемся.

— Кто смотрел?

— Какие-то штатские... И охрана.

— Какая охрана?

— В камуфляже не поймешь.

Полковник стал к окну и долго глядел на улицу. Майор притих за спиной, но чувствовалось, сидит настороже, как суслик у норки.

— Все это очень любопытно, — проронил полковник. — И что, вы потом так и улетели в жилой городок? Подписки с вас не брали?

— Нет, не брали... Я потом уехал через два дня. Вместе с семьей, к новому месту назначения.

— Они, эти люди... сами не могли перекрыть газ?

— Там же надо знать систему, где что...

— А теперь скажи-ка мне, Борис Рамазанович, — Арчеладзе обернулся к майору, — с чего это вдруг ты сейчас ко мне явился? В шахту лазил в восемьдесят девятом?

— Так точно...

— Спохватился только сейчас.

— Давно хотел, думал, — с готовностью ответил Индукаев. — Когда услышал, что золотого запаса осталось всего двести сорок тонн, подумал... А куда идти? К кому? Не знал же, ищут или нет.

— И тут решился?

— Узнал, что ищут...

Полковник молча подошел к нему, бесцеремонно расстегнул китель майора, содрал его с плеч и вместе с фуражкой отнес к секретарю в приемную.