Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Звездные раны

Только сейчас он хватился, что не знает ни их адресов, ни домашних телефонов, ни даже фамилий. И вообще ничего не знает об их жизни — есть ли мужья, дети, как они живут: он давно привык, что они служат ему, исполняют всякое желание и существуют рядом не как личности, а наподобие инструмента, с помощью которого легко найти нужную бумажку, восстановить события прошлого; он и звал-то их не по имени-отчеству — просто тетушками…

Весь вечер Сергей Опарин просидел у телефона с надеждой, что может быть они разыщут его номер — нетрудно сделать — личность в прошлом известная — и позвонят. Но, кажется, за месяц странствий о нем вообще забыли, до полуночи ни одного звонка, а бывало, приходилось отключать, иначе до утра нет покоя. Единственный звонок раздался в третьем часу, он схватил трубку, поалёкал, подул однако на другом конце отключились — верно, кто-то ошибся…

А наутро, растерянный и одержимый, он вышел из подъезда и сразу же увидел тетушек: одна стояла возле его машины, другая прогуливалась далеко в стороне. Он так обрадовался, что забыл, какую и как зовут, кинулся навстречу, и тут тетушка резко развернулась и быстро, без оглядки, пошла дворами, словно убегала от него. И вторая в сей же час пропала из виду! Сокращая путь, Сергей проскочил через детскую площадку и заметил, как тетушка завернула к заднему выходу магазина, где торчали доверху заполненные мусорные баки, громоздились пустые ящики и коробки. Едва он сунулся к этой свалке, обе тетушки очутились перед ним

— Что случилось? — спросил он, хотя уже знал, что.

— Мы сами виноваты, потеряли осторожность, — чуть ли не в один голос заговорили они, озираясь. — Нас поймали с поличным, когда выносили копии. Обыскали, такой позор. И дома обыски сделали…

— Зачем же вы понесли копии?! — закричал Опарин, не владея собой. — Я вам говорил: ничего не выносите из архива! Не будет состава преступления! Прячьте все там же! За каким же вы чертом?! Зачем?!

— Как — зачем?

— Как — зачем? Для вас!

— Для меня?!

— Вы же умоляли нас… Мы нашли!

Он на мгновение потерял дар речи, затем спросил шепотом:

— Что нашли?..

— Идентифицировали квадрат с отдельными территориями, по проявлению исторического интереса, — залепетали тетушки. — И обнаружили три подходящих астроблемы… Вообще-то в Сибири их много, но мы выбрали три.

— Три?! Три Звездных Раны?

— Да… Разве этого мало?

— Мне нужна всего одна! Зачем мне три?

— Когда больше, это же лучше! Вот, возьмите, и выбирайте сами, какая Рана больше всего подойдет. Нам трудно выбрать, какая из них страна счастья. Может быть, они все счастливые?..

Одна из них достала из-под коробок пластиковый налет, набитый чем-то плотным и тяжелым. Сергей схватил его, растряс и выдрал толстую архивную папку с дыркой на корешке, заполненную на три четверти пачкой бумаги.

— Здесь копии, кое-где не совсем качественно…

— У нас картридж вышел…

Опарин сел тут же, на битые ящики из-под фруктов и раскрыл папку. Не он тетушкам, а они ему принесли счастье: возможное географическое название квадрата 1441 указывалось в первом же документе — Тобольский метеоритный кратер и речка Теплая, в семидесяти километрах от города Тобольска.

— Не забудьте нас взять с собой, — вроде бы попросили тетушки.

— Да-да, обязательно, непременно, — вроде бы ответил или только подумал он, поскольку когда оторвался от бумаг, тетушек рядом не оказалось. Вместо них два магазинных грузчика разламывали картонные коробки и увязывали их в пачки, и уже заканчивали работу. Опарин сидел возле осклизлых переполненных мусорных баков, открытый всем взорам, кружился рой мух, воняло гниющими помидорами и тухлой рыбой. Он же ни на что не обращал внимания: читать о Звездной Ране, о счастливой земле Беловодья было все равно где, ибо даже повествование о ней, изложенное на бумаге, полностью выключало из реального мира.

От удара метеорита земная кора прогнулась, опустилась ниже уровня мирового океана, и в этой впадине возник микроклимат, необычный для суровой Сибири. Плоская равнина, обрамленная холмами, хранила тепло — видимо, истончился слой «твердой земли» и раскаленная мантия могла греть ее поверхность, почему и речка называлась Теплой, не замерзая даже в лютые морозы: из недр ее подпитывали горячие ключи. Когда в эти места пришел Ермак со своим казачьим войском, то встал зимовать и сказал: вот где рай-то земной! Коли не было бы надо мной воли Строгановых, остался бы здесь и прожил остаток жизни, вместо того, чтобы осваивать дикие, незаселенные земли, на коих и жить-то нельзя из-за холодов и скудости пищи, которую дает природа. И простоял он в Звездной Ране до середины следующего лета, не желая уходить с благодатного места, покуда хозяин его, Строганов, депешу не прислал, чтобы шел дальше, в глубь земель сибирских и приводил к повиновению все дикие племена, кочующие по необъятным просторам.

С великой неохотой двинулся дальше Ермак, говоря своим спутникам, дескать, такой земли впереди больше не будет, так что вспоминайте ее, и кто живым из похода вернется, проситесь у Строгановых поселиться в «сем беловодье».

А было все это почти за сто лет до никонианского раскола!

Не старообрядцы придумали страну счастья…

В следующем документе, тоже из далекого прошлого, некий землепроходец и рудознатец, посланный Петром I, писал, что по речке Теплой, близ устья Тобола, есть одно замечательное место, где созревает всякий овощ, поскольку земля там теплая, и старожилы говорят, была когда-то еще теплее, так что зимой не замерзала. А по речке горячие ключи били: одни с чистой водой, другие — душные, однако полезные от многих недугов. Но более полусотни лет тому было сотрясение земли, все источники закрылись и похолодало. Местные жители рассказывают, будто давным-давно на это место упала звезда с неба и несколько лет лежала на земле и светилась, так что глазам смотреть было больно. А потом погасла, и когда люди пришли, то увидели целую гору железа в окалине, словно из печи вылитого. И стали они это железо брать, оружие делать, сошники и прочие изделия, которые продавали или меняли по всей Сибири. Да скоро все и выбрали, так что сейчас ни одного желвака не найдешь, одна лишь ржавчина осталась в том слое песка, на котором звезда лежала. И он, рудознатец, вдоль и поперек эту впадину прошел, все каменные развалы, речки и ручьи исследовал, но никаких руд не обнаружил, за исключением седирита — болотной железной руды, да и той совсем мало. Остатков же от звезды тоже не осталось, либо не было вовсе, ибо подобные рассказы чаще всего оказываются легендами или выдумками досужих умов.

Вероятно, с той поры о Тобольском кратере забыли вообще, потому что в девятнадцатом веке купеческий приказчик, путешествуя с товаром по Сибири, вновь открывает Звездную Рану, о чем пишет хозяину, а тот, в свою очередь, видимо, человек с исследовательской жилкой и образованный, приезжает на место и на многих десятках страниц описывает впадину досконально: от геологии до растительности, животного мира и насекомых, после чего делает вывод, что это астроблема, и становится ее первооткрывателем. Однако самое любопытное, что привлекло внимание Сергея Опарина во всех этих историях, был доклад начальника охраны царской семьи Романовых, когда та пребывала в Тобольске. Вероятно, возле государя и государыни крутились шпионы, которые и выведали, будто Николай II прослышал, что где-то в Сибири и не так далеко находится удивительное для местного климата место, которое до сей поры ищут и не могут найти старообрядцы, то бишь Беловодье. Там не только все изумительно растет и созревает, но есть полезные источники, в том числе и горячие. А самое главное, что с людьми, которые приходят туда и некоторое время живут, творятся настоящие чудеса: исцеляются старые раны, снимаются все душевные болезни и глубокие переживания, их повлекшие. Так же забываются обиды, разочарования, и приходит удивительное, божественное спокойствие.