Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти

Джейсон выругался и снова включил рацию.

— Саперов и медслужбу срочно на вершину горы! — приказал он и сел на камень. — Капрал Флейшер подорвался на мине.

Ему было ничуть не жаль Эрни, напротив, в душе бродило мстительное чувство — так тебе и надо, кретин! Он понимал, что с капралом произошло несчастье, резкий приступ болезни, безумия, но было обидно, что пытался остановить, вразумить, — и все напрасно! Подобного внезапного сумасшествия ожидать следовало от кого угодно, только не от Флейшера, сорокалетнего матерого пехотинца, прошедшего огонь и воду. Ладно бы какой-нибудь слабонервный парень из молодого пополнения свихнулся, наслушавшись солдатских баек. А этот отрезал арабам уши и раздавал приятелям в качестве сувениров, когда отгремела «Буря в пустыне». Странное дело, на вершине Сатвы во время патрулирования побывал чуть ли не весь батальон, однако сошли с ума только двое — Уайн и Экстон. Капрал был третьим, и все они — совершенно разные люди по характеру, привычкам и увлечениям. Ничего общего!

Джейсон допил ром и неожиданно с силой запустил фляжку на минное поле. Эрни перестал кричать, возможно, скончался — неизвестно на какую мину наступил. Если на шариковую, то это будет первый труп, привезенный из Европы. Только что прошел сквозь строй всевозможных спецслужб и организаций, отвечая и отписываясь за двух исчезнувших пехотинцев; теперь придется отчитываться за покойника, тем более, что находился с ним в патрульной паре. Умница Хардман все поймет, но что говорить проверяющим из Объединенного штаба ООН?

И — родственникам Флейшера как сказать... От невеселых размышлений его отвлекла радиостанция: на вершину прибыл кто-то снизу и теперь просил навести их на себя. Дениз включил радиомаяк, и скоро на открытое место выбежали трое в голубых касках — группа поддержки патруля Они повалились на землю, распластались, переводя дух.

— Никто из вас... ангелов не видит? — спросил Дениз.

Пехотинцы молчали, чувствовали, командир не в духе.

— Круги в глазах, — осторожно пожаловался один. — И чертики...

— Курить меньше надо, — бросил Джейсон — Что разлеглись? Быстро в оцепление!

Парни разбежались по опушке леса. Еще через несколько минут прибыли саперы и батальонный врач Густав Кальт: Дениз уже не выключал радиомаяк и его находили сразу. Саперы попросили отойти от минного поля и начали делать проход к перевернутому танку, откуда в последний раз кричал Флейшер. Джейсон и врач отошли к лесу, пристроились на поваленном дереве. Деловитый и вечно равнодушный ко всему немец Кальт включил фонарь, приготовил бланк и ручку.

— Как это случилось, сэр? Я обязан составить медицинский акт.

— Пошел ты... — выругался Джейсон и отвернулся.

— Мой служебный долг, сэр, — ничуть не смутившись, сказал Густав. — В акте указывается причина ранения или смерти...

— У тебя выпить есть?

Врач достал из жилета фляжку со спиртом, молча подал командиру. Дениз хлебнул глоток из горлышка и не ощутил ни жжения, ни крепости.

— Послушай, Густав... Ты видел, как люди сходят с ума?

— Нет, сэр, знаю теоретически...

— Я тоже знал... теоретически. А посмотрел на практике! — он выпил еще. — Капрал вдруг стал бесчувственным к боли. Словно резиновый... И только в небо смотрит. Наверняка ему челюсть сломал... Может, он и в самом деле что-то увидел. Голова мотается, а взгляд — в одну точку, будто его булавками прикололи.

Кальт хотел что-то записать, но выключил фонарь и достал сигареты.

— Мусульмане называют эту гору святым местом, — сообщил он. — Существует местное поверье, что сюда спускался Аллах учить людей вере и творил чудеса. Когда-то сюда было паломничество слепых, которые всходили на гору и прозревали. Но священники запрещали делать это, утверждая, что здесь чертоги дьявола, построенные на костях нечестивых людей.

— Не знал, что ты занимаешься сбором преданий и легенд, — язвительно произнес Джейсон, прихлебывая, будто воду, чистый спирт.

— Никогда не делаю этого специально, — с удовольствием пояснил Густав. — Мне приходится вступать в контакты с местным населением, оказывая медицинскую помощь. После первой командировки в Боснию я написал об этом небольшую статью для журнала и мне заплатили девяносто семь долларов.

— Крупная сумма!

— Я сделал это не для того, чтобы заработать деньги.

— Да, Густав, ты известный филантроп в нашей бригаде...

— Но в этой новой командировке я услышал историю значительно интереснее, — не взирая на злую иронию, продолжал невозмутимый врач. — Только теперь на противоборствующей стороне, у сербов.

— Как же ты попал к сербам? Я запретил без разрешения появляться на сербской территории. А ты его у меня не спрашивал.

— Когда речь идет о жизни и смерти человека, я имею право сам принимать решение, как свободный гражданин и врач, — отчеканил Кальт. — Я принимал роды у женщины. Это были трудные роды. Плод шел вперед ногами, и молодая сербка погибала.

— И ты принял роды? — чему-то изумился Джейсон. — Ты, армейский эскулап, умеющий оперировать вросшие ногти и сухие мозоли?

— Да, сэр, я принял роды! — с гордостью произнес он. — И мальчика назвали в честь меня — Густавом.

— Должно быть, приятно, черт возьми, когда в честь тебя называют новорожденного!

— Дед мальчика, старый серб, проникся ко мне доверием и рассказал одну замечательную историю, — Кальт пропустил мимо ушей отвешенный ему комплимент. — Она связана с этой горой, сэр, и звучит весьма правдоподобно, если иметь в виду случаи сумасшествия, как вы их называете. Здесь жил Иисус Христос. Его привели сюда семилетним мальчиком, и он прожил на этой вершине до поры своей зрелости, все время разговаривая с Богом, своим Отцом. На всей земле только с этой горы можно напрямую беседовать с Господом, молиться ему и быть услышанным. Христос жил сначала в шалаше из веток, питался только плодами — здесь повсюду росли тогда смоковницы. А потом выстроил себе домик с деревянным куполом, чтобы подниматься в него и разговаривать с Отцом. А люди приходили и слушали их беседы, поэтому первые христиане появились именно на этой горе.

— Откуда старый серб знает об этом? — без всякого интереса спросил Дениз. — Он тебя обманул, и это очень легко доказать.

— Этого никогда не доказать, сэр.

— Почему? История Христа — самая известная история в мире.

— И самая загадочная, — в тон Джейсону добавил врач. — Потому что никто не знает, где и как жил Христос до той поры, когда пришел в Иудею и стал проповедовать. Он отсутствовал на своей родине около двадцати пяти лет, и никто его не видел.

— Если ты напишешь об этом статью для журнала — произведешь сенсацию. Получишь много денег, станешь известным и выдвинешь себя кандидатом в президенты Америки, — заключил Джейсон.