Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти

Мамонт выждал, когда сверкающая звезда вновь покажется на темном небосклоне. Вертолет сделал поворот и пошел над болотом, навстречу движению: заброшенная дорога находилась всего в полукилометре от кромки. Проблесковый маяк плавно проплыл мимо на небольшой высоте, послышался вой турбин и отчетливое хлопанье несущего винта.

— Хамара! — крикнул Афанасьев. — Хамара там! Я знаю!

Вертолет ушел в сторону зимника...

Оставался один путь — вперед. Мамонт погнал машину по целинному снегу, не включая фар. И едва дорога пошла на подъем по склону одиночной горы, за которой высадился десант, он повернул к болоту и через двадцать минут оказался в чистом бескрайнем поле. Почва промерзла хорошо, снег еще был неглубоким, вездеход летел, не встречая преград, и лишь чуть покачивался на буграх мерзлотного вспучивания торфа. Если рев дизеля и услышали из засады за горой, то настигнуть его сейчас могли только по воздуху. А пока вызванный по радио вертолет рыщет над болотом в поисках выходного следа, он успеет одолеть открытое пространство и уйти в лес.

Гора с засадой давно осталась позади, а белое пространство никак не кончалось. Мамонт на ходу высовывался в верхний люк, чтобы осмотреться: на линиях горизонтов не было ни мигающей звезды вертолета, ни близкого леса, и подступало чувство, будто он заблудился, попал в некий заколдованный и бескрайний круг. Сориентировался по звездам, по белому хребту на фоне неба, нет, двигался все время прямо. Прошло не менее получаса, а впереди так и не появилось ни одного темного пятна.

Такого огромного болота в этом районе не могло быть!

Зато за спиной в небе вспыхнул прожектор, еще далекий, однако повисший над болотом — искали след! Мамонт уже не спускался в кабину, лишь нащупал за спинкой сиденья автомат и вытащил его наружу. Стоит охотникам заметить свежую колею на поле — вытропить вездеход минутное дело.

Неожиданно впереди, в белом пространстве, засветился маленький призрачный огонек, запрыгал между небом и землей, и машину сразу затрясло на кочках. Мамонт нырнул в люк, ударившись затылком о край, схватился за ручки управления и увидел, что вездеход несется уже по лесу, на счастье, мелкому, худосочному сосняку, подминая его гусеницами, а в десятке метров, на взгорке — едва различимые стволы матерого бора.

Он остановился, перевел дух: заиндевевшая на морозе тайга была совершенно белая, словно обряженная в маскхалат. Между высокими соснами на уступе едва различимой горы светился огонь и вырисовывались смутные очертания какого-то большого строения, тоже подернутого куржаком. Мамонт толкнул Афанасьева.

— Ты что-нибудь видишь?

Иван Сергеевич глянул сначала сквозь лобовое стекло, потом переложил Ингу на капот и выглянул из люка.

— Дом, — настороженно сказал он. — Окно светится...

— Чей это дом?

— Мамонт, гляди, это Хамара! — он указывал назад. — За нами летит!

Вертолет блуждал над болотом, как охотничий пес, вынюхивающий след.

Мирный манящий огонек в окне чуть колебался, словно кто-то качал в руке свечу перед заиндевелым стеклом.

— Бери Ингу, иди в дом, — попросил Мамонт.

Иван Сергеевич помедлил, не спуская глаз с проблескового маяка на горизонте.

— Или оставайся со мной, — предложил он. — И бери автомат.

Афанасьев от последних слов вздрогнул, отрицательно помотал головой и, спустившись в кабину, открыл дверцу. Выбрался сам, затем вытащил Ингу.

— Где мы? — спросила она, безвольно уронив голову на плечо Ивана Сергеевича. — Мы еще живы?

— Уходи отсюда, быстро! — приказал Мамонт и развернул вездеход на склоне, поставив его в колею. Афанасьев полез в гору, что-то бормотал и часто оглядывался назад...

А Мамонт прихватил оружие, выскочил на снег и через дверной проем, орудуя прикладом автомата, добавил оборотов двигателю, отжал муфту сцепления и включил передачу, после чего резко отскочил в сторону. Вездеход дернулся, вскинувшись вверх, и, набирая скорость, помчался назад своим следом. Мамонт проводил его взглядом, пока темная мыльница машины не растаяла вдали, затем не спеша выдернул тесемки из маскхалата, сел в снег и связал два автомата так, чтобы можно было стрелять одновременно из обоих. Потом спустился вниз, в кочки на краю болота, и начал протаптывать две дорожки к позициям в противоположных сторонах от вездеходного следа. Работал долго и упрямо, сочетая приятное с полезным: после теплой кабины тело бил озноб. Иногда он посматривал на гору, где стоял дом и куда Иван Сергеевич унес Ингу, — там все было тихо, разве что редко и беззлобно взлаивала собака.

Мерцающая звезда на горизонте блуждала из стороны в сторону, пока все-таки не наткнулась на след вездехода, и сразу же с неба пал на искристый снег косой упругий луч света. Протаптывая дорожки, Мамонт никак не мог согреться, а тут сразу стало тепло и спокойно. Он засел между высоких мерзлых кочек и больше уже не сводил глаз с летящего к нему столба света. Вертолет шел в десятке метров от земли, так что за ним взмывал длинный шлейф поднятого воздушным потоком снега, заслоняющего звезды на горизонте. Вдруг он резко подскочил вверх и круто пошел на разворот: заметил бегущий по земле вездеход. Мамонт ожидал, что с борта сейчас откроют огонь, но охотники намеревались взять «зверя» живым. Прожектор погас, а проблесковый маячок выписал круг и ушел далеко вперед, постепенно падая на землю — высаживали десант!

Мамонта берегли. Похоже, дорожили им больше, чем собственными жизнями.

Через несколько минут вертолет снова взмыл в небо, развернулся и, выставив как рогатину луч света, понесся над следом. Вероятно, охотники пытались ослепить «зверя», чтобы потом закружить и взять голыми руками. Однако что-то там не удавалось. Машина болталась над самой землей, взметывая в воздух тучу снега, и рыскающий луч, пронизывая ее, создавал феерическое зрелище. Было полное ощущение, что идет охота за живым существом, оказывающим сопротивление. И при этом все происходило в полном безмолвии: мороз и пространство глушили все яркие звуки, обращая их в монотонный шелест.

Около двадцати минут продолжалась эта пляска, пока, наконец, вертолет не опустился на землю и не погас прожектор. Пустой вездеход, судя по всему, был остановлен выстрелом гранатомета, ибо от места схватки донесся отчетливый хлопок. Через некоторое время на болоте вновь вспыхнул свет, и луч, удлинняясь, полетел в сторону Мамонта. Он лег на спину, поднял стволы спаренных автоматов, и закрыл глаза, чтобы не слепнуть от яркого набегающего света. Слушал только звук и отсчитывал про себя секунды. Он не надеялся, что удастся сбить вертолет из маломощного для таких целей оружия; расчет был на то, что пилоты отвлекутся от управления — хотя бы на мгновение! — остальное доделает круто уходящая вверх гора, покрытая белым от инея лесом.