Ровенна Миллер - Власть [litres]

– А раненые? Ты ведь можешь им помочь. Сама знаешь – скоро их будет много больше.

– Конечно, знаю! – огрызнулась я, сама того не желая. Мне даже думать не хотелось о том, что в госпитале Хеймиша окажется еще больше пострадавших. – Я зачарую больше бинтов. Раз уж не могу находиться в двух местах одновременно, хотя бы оставлю волшебные повязки.

– Проклятье, Софи!

Этажом ниже заскрипели стулья по каменному полу – офицеры собрались уходить. С лестницы доносились неразборчивые голоса.

– К черту логику! Я просто хочу найти способ защитить тебя, Аннетт и всех остальных.

– Не выйдет. – Я подошла ближе, стараясь говорить спокойно, но в душе меня обуревало непреодолимое желание взять и встряхнуть его. – Ты будто по-прежнему думаешь, что это твоя обязанность дворянина – любыми способами нас защищать. Но все изменилось.

Теодор сделал глубокий вдох, пытаясь овладеть собой.

– Пусть это не моя обязанность, но я хочу уберечь тебя от беды. Уберечь свою семью и всех друзей.

– Знаю. – Я хотела взять его за руку, но он не позволил.

– Но я не могу! Я имею в виду не только то, что происходит сейчас, но и то, что будет после войны. Все, на что я рассчитывал, чтобы помочь любимым, скорее всего, исчезнет. Аристократия, которая переживет войну, уже будет не такой, как раньше. Я больше не могу полагаться на свое имя.

– Нет, – отозвалась я, тщательно взвешивая слова, – это не совсем так. Всем придется привыкать. – Я шагнула вперед и заставила его посмотреть мне в глаза. – Ты приспосабливаешься.

– Это больно, – грустно улыбнувшись, сказал Теодор. – Наблюдать, как ты рискуешь собой ради меня. И мне это не нравится.

– Никто и не говорит, что тебе это должно нравиться. – Я подалась вперед и прижалась к нему. – Думаю, все только начинается.

– И ты, безусловно, права. – Он осторожно погладил меня по волосам. Эта отстраненность между нами была ужасна, хуже, чем когда нас разделял океан.

– Но кое-что останется неизменным. – Я завела его руки себе на талию, словно умоляя об объятии.

– И ты все равно будешь любить меня, даже если я стану безземельным и безымянным? Стану никем?

Я в притворном ужасе отшатнулась.

– Ты полюбил меня, хотя я всегда была самой обычной швеей!

– Но я-то прежде был кем-то. Первым герцогом Вестланда.

– И поэтому я даже не хотела с тобой разговаривать. – Я покачала головой. – Меня никогда не интересовали ни твой титул, ни твои деньги.

– Все равно их больше нет. Или скоро не будет.

– Рокфорд! – Я вдруг осознала причину внезапной неуверенности Теодора и ахнула. – Вот что тебя так тревожит. Выступить на Рокфорд для тебя не просто ввязаться в грандиозную битву с роялистами. Это означает вернуться домой.

Теодор отвел взгляд и уставился на ярко-голубое небо за распахнутым окном.

– Это давно уже не мой дом. Я с детства проводил больше времени в столице, чем в Рокфорде.

– И все же…

Я помедлила.

– И все же из-за этого происходящее становятся реальнее. – Теодор повернулся ко мне, его голос дрогнул. – Ведь там мой отец. И мы оба готовы превратить наш дом в поле боя. Мне придется отдать приказ обстрелять поместье, в котором я вырос, палить по моим кузенам, соседям, отцу. – Он осекся и закрыл лицо ладонями.

– Только очень храбрый человек пожертвует всем во имя того, во что верит.

– Если мы проиграем, меня запомнят не таким. Отец и большая часть моей семьи тоже видят меня в ином свете. Я для них предатель и чудовище. Пятно на благородном имени и позор своего титула.

– Неправда. Ты не такой и никогда таким не был. Напомнить, почему я тобой заинтересовалась? – негромко спросила я и окунулась в воспоминания. – Из-за пытливости твоего ума, доброты, чувства юмора. Твоей увлеченности. Ты часами мог рассказывать о квайсетском лишайнике и был искренне очарован процессом прорастания экваториального ореха.

Теодор слабо улыбнулся.

– Дело не в именах и титулах, это уж точно. Если говорить начистоту, деньги, церемониал, роскошь – вот отчего мне становилось неловко.

– Так тебе лучше живется? – спросил Теодор, обведя рукой пустую, пропитавшуюся сыростью комнатушку.

Словно в подтверждение, стекла в окне задребезжали от порыва ветра.

– В каком-то смысле. Здесь мы с тобой почти равны. И работаем вместе, словно партнеры. Возможно, нам грозит ранняя смерть… но я вижу совместное будущее как никогда отчетливо.

Он поднял голову. В глазах мелькнула боль.

– У меня не выходит заглядывать дальше завтрашнего дня, дальше очередной битвы. Я больше не знаю, кем буду, когда все кончится. Но мне нужно это знать, – стиснул мои руки Теодор. – А ты, что ты видишь?

– Мы говорим сейчас о титулах и политике? – Я снова прижалась к нему. – Не имею представления. Но в моих мечтах мы вместе, руки наши не боятся работы, будь то возделывание поля или посадка розовой недотроги в оранжерее. Я вижу, как мы смеемся с друзьями за ужином, неважно – в небольшом доме, подобном этому, или особняке. Вижу… – у меня сбилось дыхание, но я знала, что говорю совершенно серьезно, – как мы воспитываем детей.

– Прекрасное будущее, – пробормотал Теодор. Мне показалось, в уголках его глаз блеснули слезы, но разглядеть не успела – он крепче прижал меня к себе. – Я понимаю, почему ты хочешь рискнуть всем ради этого. Я бы тоже рискнул.

Он зарылся пальцами мне в волосы и поцеловал, глубоко и нежно. Я укрылась в любимых объятиях, потянула его на себя, наслаждаясь крепкими руками Теодора, грубой щетиной, что выросла за день без бритья. Многое изменилось, но мы менялись вместе, поэтому все было таким знакомым и удобным.

Я опустилась на кровать, и в воздух из соломенного тюфяка поднялись пылинки. Их окутали лучи заходящего солнца, превратив в сверкающие искры. «Словно чары», – думала я, а поцелуи Теодора становились настойчивее, спустились на шею, ключицу, пощекотали за ухом. Я с радостью подалась ему навстречу, дав знак, которого он ждал, а пылинки все кружились вокруг нас, точно золотая магия.

– Ну разве он не великолепен? – Аннетт покружилась по палубе, словно юная девушка в бальном платье. Флагманский корабль покинул безопасную гавань Хейзелуайта. – Самый красивый из всех фрегатов!

– Ты выбрала адмиральское судно лишь за красоту? – засмеялась я.

– Вот уж едва ли! – Аннетт погладила борт корабля. – Корабль быстроходный как раз благодаря своей красоте.

Я взглянула на нее в замешательстве.

– Он отлично спроектирован. Обвод корпуса – само совершенство, рассекает волны, как дельфин, – усмехнулась Аннетт. – Но и посмотреть на него приятно. Вот почему я переименовала его в «Соловья».

– Что ждет нас дальше?

– Как что? Будем патрулировать побережье, – с озорной улыбкой отозвалась она.