Ровенна Миллер - Власть [litres]

Поначалу некоторые галатинцы, узнав, что Пеллию включают в состав Республики Галатия, испытывали сомнения. Но постепенно к переселенцам начали относиться более приветливо – даже приветливее, чем до войны.

Проблемы все еще возникали – например, Хеймиш умолчал о небольшой кучке галатинских националистов, что сформировалась из радикальных Красных колпаков и недовольных роялистов. И те и другие отказывались признавать Пеллию провинцией Галатии и в итоге заключили союз. Они распространяли памфлеты и баллотировались в Совет, как правило, безуспешно, но, похоже, во имя своих целей не собирались нарушать мир.

На трибуну взошел Кристос. Сайан, достав из кармана часы на цепочке, притворился, что засекает время. Я прикрыла усмешку рукой. Вдруг Кристос неожиданно спрыгнул с трибуны и зашагал через площадь к постаменту, на котором была воздвигнута новая статуя, тщательно завернутая в слои брезента. Толпа расступилась перед правителем.

Кристос взобрался на постамент, ослабил веревки и принялся оживленно жестикулировать, произнося речь. Я не слышала ни слова.

Но, кажется, брат говорил нечто действительно важное, поскольку собравшиеся затихли, точно на службе в кафедральном соборе.

Кристос потянул полотно, скрывающее статую, и сорвал его.

Статуя темно-серого гранита изображала Теодора. Одну руку он опустил на рукоять меча, покоившегося в ножнах, а другой держался за ствол молоденького саженца, словно только что полил его.

У меня перехватило дыхание и вырвался лишь короткий, горько-радостный возглас:

– О…

Сайан быстро обернулся, но понял, что я не расстроена, а просто ошеломлена. Кристос устремил на меня взгляд через всю толпу, что нас разделяла. Я улыбнулась и кивнула ему.

Теодор стоял там, где ему было самое место, взирая с высоты на сердце города – столицы страны, что помог построить. Страны, от которой никогда не отказывался. В одном конце площади зародился ликующий рев и прокатился по толпе.

Я выдохнула; по щеке пробежала слеза. Дыра, которую принц оставил в моей жизни, больше не кровоточила. Я не корчилась от боли при малейшем упоминании, а думала о радостных моментах. Я смирилась с потерей.

Статуя, воздвигнутая в центре столицы, несколько исправила несправедливость, которую причинила смерть Теодора. Здесь он будет наблюдать за переменами, коим должен был стать пастырем.

Толпа медленно разошлась – кто подался на набережную, кто в новые парки или скверы для пикников. Аннетт и Виола распаковали медовые кексы, достали хлеб и ветчину, а также булочки с огурцом, фаршированные козьим сыром. Сайан наполнил бокалы лимонадом.

Воцарилась суматоха, все принялись передавать тарелки и поднимать бокалы. В этой суете Теа пробралась ко мне.

– Свет? – выжидающе взглянула она на меня большими карими глазами. – Тетя?

– Конечно, солнышко.

Я вытянула нить света и позволила обмотать ею пальцы. Малышка засмеялась, прижалась ко мне кудрявой головой и принялась баловаться с чарами.

Вокруг обсуждали погоду, лошадей, вечеринки и политику, а я наблюдала, как тени играют на гранитной статуе, что смотрела на нас с центра площади, да как свет бликует под руками Теа. Наконец малышка утомилась, довольно вздохнула и погрузилась в сон.

Когда я начала писать книгу о швее, то сомневалась, что кто-то захочет ее читать. И вот написана вся трилогия. Я ошеломлена и польщена. Поделиться с вами этой историей для меня огромная честь и чудо. Я бы не смогла этого сделать без поддержки, опыта и труда множества удивительно талантливых людей.

Спасибо за вдохновляющую поддержку, руководство и неиссякаемый оптимизм Джессике Синшаймер, моему потрясающему агенту.

Хочу выразить благодарность всему высококвалифицированному персоналу издательства Orbit – за ваш энтузиазм, я была счастлива работать с вами.

Моим редакторам Саре Гвэн и Нивие Эванс – вы выдающиеся люди, спасибо вам обеим. Элен Райт, Лаура Фитцджеральд, Паоло Креспо и всему отделу маркетинга – спасибо за ваш труд. Я думала, что прежде у меня были красивые обложки – однако последняя это нечто особенное. Лорен Пенпинто – вы гений. Кэрри Вайолет из Memorial Stitches – вышивка просто захватывает дух.

Тим Холман и Алекс Ленчиски – как всегда, спасибо за поддержку.

Спасибо моей терпеливой и понимающей семье, моему супругу и партнеру Рэнди и обеим дочерям, которым и посвящена эта книга. Вы делитесь со мной своими фантазиями и вымышленными мирами. Знаю, это не всегда легко.

Мама и папа! Спасибо, что поддерживали меня в юности, продолжаете поддерживать сейчас и выполняете обязанности нянек, пока я созваниваюсь с редакторами.

Спасибо всем друзьям, моим подругам-белошвейкам, читателям и знатокам истории. Особенно друзьям по сообществу живой истории – которых слишком много, чтобы перечислить. Вдохновенная атмосфера исследований и обыкновение делиться знаниями сделали понятными даже самые сложные первоисточники. Изыскания для этой книги я провела во многом благодаря вам.

Огромная благодарность моим коллегам, которые вдохновляли меня каждый день. Я буду скучать по многим из вас, а особенно по Александре Роуланд, Маршаллу Райан Мареске, Таше Сури, Меллиссе Карузо, Аше Броган, Эйлин ОʼКоннор Рамси, Касс Моррис, Эми Кэрол Ривз, Иви Скелтон, Линн Грэхем, Майку Чену, Эрике Хаффман и многим другим, что делятся с миром своим потрясающим даром.

И, наконец, читателям, которые выбрали книгу о швее и следили за ее историей до самого конца (или, на самом деле, до нового начала). Я благодарна каждому из вас.

Цирю́льник (через польск . cyrulik от лат . chirurgus) – исторически парикмахер и банщик, владеющий элементарными приемами хирургии. Цирюльники умели делать кровопускания, ставить клизмы, удалять зубы и ампутировать конечности. Часто отправлялись с армией на войну.

В старину противоборствующие стороны для поджога кораблей противника использовали брандеры – суда, нагруженные легковоспламеняющимися или взрывчатыми веществами.