Томаш Низиньский - Танец марионеток [litres]

– Да, мы просто хотим протянуть руку помощи нуждающемуся толстосуму, – добавил я. – Можно?

– Нет.

Это меня поразило.

– Как это нет? – удивился я. – В первый раз в жизни мы идем навстречу губернатору, который не питает к нам симпатии. Мы добровольно беремся за работу, которую никто другой не хочет выполнять.

– Именно поэтому я не согласна. Ведь очевидно, что у вас здесь есть некий интерес, не имеющий никакого отношения к перемещению мебели.

– Допустим, так оно и есть. Тебя действительно волнует судьба Менехайма и его имущества?

– Нисколько. Если вы просто хотите пойти к нему и все расхреначить, не стесняйтесь.

– Что? – Ей снова удалось сбить меня с толку. – Я думал, ты не согласна.…

– Как я могу вам отказать? Пожалуйста, делайте, что хотите. Только набейте карманы хорошенько, а то за этот месяц вы не получите жалованья.

– Но как это?

– Ты не можешь этого сделать.…

– Оба, заткнитесь. Дисциплина в полку расползается, как дедушкины портки, а вы, вместо того чтобы делать свое дело, только усугубляете ситуацию. Если бы интендантская служба следила за нашими припасами, а не слонялась по ночам возле чужих складов, нам, возможно, не пришлось бы воевать с плесенью при каждом приеме пищи. А твоя рота, Норгаард, способна испортить самый простейший маневр во время строевой подготовки. Оказывается, свалив всю работу на сержантов, всех проблем не решить. И еще: если вы кого-нибудь ко мне привели, пусть даже сопливого адъютанта, то я решаю, общаться мне с ним или нет, а не вы. Не могу поверить, что мне приходится объяснять такое двум опытным офицерам. Ну, а теперь можете проваливать отсюда.

– Это совершенно несоизмеримо…

– Я сказала, убирайтесь. Идите воровать фарфор с купеческих кухонь, видимо, ничего другого вы делать не умеете.

– Так точно, госпожа капитан.

Опустив головы, мы начали медленно отступать к выходу.

– Считала, – произнесла Ника, когда мы уже были у двери, – в последнее время различные вещи имеют свойство бесследно исчезать, оказываясь рядом с тобой. Меня беспокоит эта удивительная закономерность. Лучше бы эти таинственные исчезновения не касались собственности полка.

Когда мы вышли в холл, все еще переживая наш позор, меня уже догнал возбужденный Зеленый.

– Я был в борделе!

– Поздравляю. Твой первый раз?

– Я упомянул Беренгера так, как ты хотел. Малисса заметно вздрогнула, услышав это имя. Спросила…

– Кто такая Малисса? – машинально спросил я, но тут же понял. – Ладно, это не важно. Говори.

– Она спросила, читал ли я Беренгера, – закончил сержант, а я уже мысленно проклинал себя за то, что не послал кого-то, кто имел хотя бы смутное представление об идеологии таристов. – Я сказал «конечно» и даже произнес пафосную тираду о том, что он опередил свою эпоху, но его время еще придет, а потом выразил сожаление, что такой ум погиб от рук королевского палача.

– Неплохо.

– Если я чему-то и научился в университете, так это умению производить впечатление, будто я знаю, о чем говорю, хотя на самом деле понятия не имею о предмете обсуждения.

– Я рад, что годы учебы не прошли для тебя даром.

– Потом она уже совсем раскрылась и стала рассказывать о своих политических взглядах. Она предполагала, что я хорошо знаком с творчеством этого самого Беренгера, поэтому я не очень за ней поспевал. Но сказанного мне хватило, чтобы осознать, что за проповедь таких идей можно угодить на виселицу. В какой-то момент она заявила, что «социальная справедливость невозможна без истребления дворянского сословия». Я, конечно, контекста не знал, но и без того почувствовал, что дело пахнет криминалом.

– Замечательно. Этого я и ожидал, но хорошо иметь подтверждение. Теперь мы точно знаем.

– Чего ты ожидал? И что мы знаем?

– Что Араи не читает таристов перед сном из-за склонности к абстрактным рассуждениям в области политической теории, а внушает своим девочкам необходимость распространять радикальные идеи.

– Значит, потребуются дальнейшие разведывательные действия?

Глаза Зеленого вспыхнули надеждой.

– Сомневаюсь, – холодным, рациональным тоном остановил его я. – Я уже узнал, что хотел. Теперь мне остается только подумать, как этим воспользоваться.

Старый дом купца Менехайма действительно выглядел ужасно, а довели его до столь плачевного состояния старания Седьмого полка, вернее Безумного Йорлана, который месяцем ранее подрядился избавить жилище от крыс. Делал он это, конечно, не по доброте душевной, а ради возможности использовать обещанные купцом ресурсы в собственных целях, в частности для испытания нового вида транквилизатора. Поэтому алхимик потребовал внушительной предоплаты, которую немедленно направил на покупку ингредиентов, и предложил приготовленный из них напиток крысам, обитавшим в доме Менехайма, добавив его в миски с водой, расставленные по всему зданию. Результат этого эксперимента был определен Йорланом как «обратно пропорциональный успеху», что на практике означало эффект, совершенно противоположный ожидаемому. Иными словами, крысы вместо того, чтобы заснуть, чрезвычайно возбудились и стали проявлять повышенную активность, бегая по дому с невероятной скоростью, нападая на все живое и кусая мебель с такой яростью, что сами ломали себе резцы. Довольный собой алхимик подробно описывал свои наблюдения за тем, как объекты исследования реагируют на данное вещество. Он с удовольствием провел бы в особняке Менехайма и последующие недели, но будучи человеком добросовестным и солидным, чувствовал себя обязанным сдержать обещание. В итоге Йорлан решил проблему крыс типичным для себя способом: все крысы исчезли в один миг… вместе с большей частью здания. Довольный собой алхимик вызвался получить остаток гонорара и продемонстрировал искреннее возмущение, когда купец не только ничего не заплатил, но еще и потребовал компенсацию.

Менехайм имел еще несколько жилых объектов в городе, куда он мог переехать, но как уважающий себя скупердяй не собирался расставаться с остатками добра, пережившими взрыв. Вероятно, именно из-за жадности, вместо того чтобы платить надежным специалистам, он попытался использовать свои связи во дворце, дабы привлечь нас в качестве дешевой рабочей силы. Всегда готовые услужить, мы исполнили желание Менехайма и на рассвете подъехали к полуразрушенному дому с десятью пустыми повозками и двадцатью людьми. Солдаты вошли в здание и стали по очереди выносить оттуда наиболее ценные вещи, которое затем Считала со знанием дела оценивал по стоимости. Менее ценные предметы загружались в открытые повозки, а более дорогие попадали в одну из двух крытых. Почтенный купец не снизошел до того, чтобы лично следить за нашей работой, но, конечно, послал двух писцов скрупулезно записывать все ценности, покидающие здание. К сожалению, досадная случайность с самого начала помешала их работе: какой-то подросток подкрался к одной из этих канцелярских крыс и скрылся со срезанным с ремня кошельком. Оба клерка бросились за ним в погоню, но когда, преследуя вора, оказались в мрачном переулке, их внезапно окружила группа вооруженных дубинками молодчиков и избила до бессознательного состояния. Мои доблестные бойцы в это время, к сожалению, были заняты работой по организации переезда, поэтому вмешаться не могли. Банда подростков в итоге слиняла с кошельками обоих писцов (и небольшим гонораром, выплаченным ранее нашим интендантом), и мы смогли распорядиться имуществом Менехайма без излишней бюрократии.