Томаш Низиньский - Танец марионеток [litres]

– А ничего, что имя «Беренгер» ничего мне не говорит?

– В самом деле, Зеленый? Ты единственный человек в моей роте, кто когда-либо переступал порог университета, и никогда не слышал о Беренгере?

– В свое оправдание могу сказать, что недалеко от университета находилась очень приятная таверна. И кто такой этот Беренгер?

– В настоящее время от него остался лишь скелет, похороненный где-то в окрестностях Ворейна. При жизни он успел настолько сильно «угодить» власти, что его четвертовали. Но имя его на слуху в определенных кругах.

– В борделях?

– Разве что в этом одном. Но именно в этом тебе и предстоит убедиться. Ну, приступай к работе.

Зеленый хмыкнул.

– Я не могу идти один… это опасно. А коллеги могут не иметь средств…

– Три дня назад была выплата.

– Но может быть, они не хотят тратить собственные деньги на… разведывательную работу?

В ответ я только поднял брови. Сержант признал слабость своего аргумента и быстрым шагом удалился. Почти сразу.

– Так что там с этим Беренгером? – спросил Считала.

– Костас Беренгер, маркиз Таар. Основатель Тарской Ложи.

– Ах, этот. Свобода, равенство, аристократов на виселицы?

– В «Человеке против системы» он изложил это чуть деликатнее, но в целом да.

– И ты ожидаешь найти таристов в борделе на Окольной?

– Я там случайно наткнулся на богатую библиотеку. В ней нашлись отдельные издания, которые зачастую соседствуют со священной книгой последователей Беренгера. Самого «Человека против системы» я там не нашел, но это понятно. За все эти книги можно угодить за решетку, но за обладание «Человеком»… как правило, отрезают хотя бы одну конечность.

– И поэтому ты отправил сержанта в бордель, чтобы он подкинул шлюхе литературные аллюзии? Это гениальный шпионский метод. Или нам предстоит серия интервью в других заведениях подобного рода? Так, чтоб наверняка? Чтобы лучше изучить популярность идей таризма в обществе?

– Тебе правда нечем больше заняться, кроме как вставлять ехидные комментарии по поводу чужих, кстати довольно хитроумных, разведывательных действий? Разве ты не должен сейчас сидеть в какой-нибудь подозрительной забегаловке, убеждая наивного торговца, что королевское клеймо на крупе лошади вовсе не означает, что она является собственностью Восьмого кавалерийского и что проезд по улице на лошади с таким клеймом вовсе не является прямой дорогой на виселицу?

– Сегодня вторник.

– И что?

– Сегодня вторник. Еженедельный смотр кавалерийского полка всегда проводится в воскресенье в полдень. Тот, кто хочет умыкнуть клячу с королевской конюшни, может сделать это только в воскресенье вечером. А в понедельник утром лошадь уже должна быть у покупателя, желательно на какой-нибудь ферме далеко под городом.

– И ты говоришь мне это, потому что?..

– Сегодня вторник. Если во вторник вечером войсковой конь все еще у тебя, то ты хуёвый воришка.

– Хорошо, спасибо за ускоренный курс лекций по воровству кавалерийского инвентаря. Теперь я понимаю, почему тебе нечего делать. В таком случае можешь пойти скучать в другое место?

– Почему бы и нет. Может, мне пойти декламировать стихи в борделе? В конце концов именно так в наше время осуществляется разведывательная работа.

Я сложил пальцы в сложном, вульгарном жесте, которым местные шалопаи обычно приветствуют наши патрули, прежде чем броситься бежать, хихикать и свистеть. Считала ответил мне столь же искусным вульгаризмом, который мы узнали много лет назад от крестьян Лодетхаля, и вышел из моей кельи, оставив меня наедине с книгой.

Я вгляделся в выцветшую обложку, на которой едва можно было различить рисунок, изображающий череп козла в окружении неких неизвестных мне символов. Название было невозможно прочесть, я нашел его внутри книги, на второй странице. Оно гласило: «Забытые бестии. Исследование анималистических культов Каэлларха в доворанистические времена».

Чтение книги затянуло меня очень быстро. Правда, написана она была на староэрейском языке, довольно трудном для восприятия современным читателем, а стиль отличался типичным академизмом, сухим и обезличенным, но сама тематика оказалась настолько интересной, что языковые барьеры уже не имели для меня значения.

Автор произведения, давно умерший исследователь культуры и религии из Ворейнского университета, специализировался на фольклоре и традициях древних языческих культов, а его любимым предметом исследований был Каэлларх, где религия играла особенно важную роль в функционировании сообщества. Языческие племена на этих землях чтили животных, а точнее их идеализированные представления. Например, один из их самых важных богов – Вахрх, покровитель воинов и дух войны, изображался как огромный волк. Другие боги также повторяли облик различных животных, которые так или иначе соотносились с божественными атрибутами, но при этом они всегда выглядели карикатурно огромными и гипертрофированными существами. Жрецы этой религии, именуемые рахкшами, что на их языке означало «воплощение духа зверя», носили на себе волчьи или медвежьи головы и шкуры.

Но особенно интересным мне показалось то, что древние жители Каэлларха не только придавали звериный облик своим богам, но и сами стремились следовать ему. По утверждению автора текста, все последователи мечтали удостоиться высшей чести, то есть превратиться в животное. Однако не каждый был способен пройти эту метаморфозу. Достижение псевдобожественного состояния было доступно только избранным. Считалось, что возвысить человека и привести к единству со зверем может особый ритуал. Он требовал, чтобы избранный ушел один в леса и голыми руками поймал существо, в котором мечтал воплотиться. Затем следовало привести зверя живьем в священное место поклонения и там принести в жертву, прокусив артерию пойманного животного. Когда оно истекало кровью, победоносный воин преклонял колени над мертвым телом, опускал голову, и рахкш перерезал ему горло так, чтобы кровь охотника и убитой добычи смешалась. Если избранный оказывался достойным, а ритуал проведен правильно, два мертвых тела должны были возродиться заново в едином существе. Верующие представляли себе такую тварь, как полностью покрытого шерстью человека с головой зверя. Эту бестию они почитали как полубога.

Однако превращение и достижение единства со зверем затрагивало не только тело, но и дух. Тот факт, что новое существо, появившееся в результате слияния, имело человеческое туловище и звериную голову, а не наоборот, даже предполагал, что именно зверь играл главную роль в этих отношениях. Согласно источникам, анималистические полубоги были практически неспособны общаться с людьми, руководствовались инстинктами и вели себя жестоко и непредсказуемо. Они чрезвычайно редко оставались в общине, в которой жили до метаморфозы. Из-за этого ритуалы перевоплощения проводились редко и неохотно. Обычно на этот шаг решались в критической ситуации, во время чумы или войны с другим племенем. Фольклор Каэлларха содержал много историй о полузверях-полулюдях, которые в одиночку истребляли враждебные племена, а потом обращались против бывших собратьев.