Евгений Гаглоев - Галерея кукол и костей [litres]

– Пощадит ли он Евгению? – сдержанно произнесла Елена Федоровна.

– Нужно ее немедленно отыскать! Да, она преступница и едва меня не убила, – воскликнул шериф. – Но я не хочу, чтобы и она погибла от руки этого маньяка! Где она сейчас может быть? У вас есть какие-то догадки?

Стрелец, Козерог и Елена Федоровна переглянулись и молча развели руками.

– Думаю, вам нужно услышать еще кое-что, – сказала Лариса Аркадьевна. – Только сохраняйте спокойствие и конфиденциальность, господа.

Аренская подошла к двери и выглянула в коридор.

– Заходите, живо! – приказала она кому-то.

В кабинет ввалились Димка Трофимов, Женя Степанова, Луиза Соловьева и Алиса Василисина.

– Наши юные сыщики, – поморщилась Лариса Аркадьевна. – Вечно суют свои носы туда, куда их не просят. Но иногда эта их особенность играет нам на руку. Так случилось и сегодня. Расскажите то, что вы только что сообщили мне.

– Мы видели Евгению Белявскую, – пролепетала Женя Степанова. – Она похитила Клима Поликутина и увезла его куда-то на своей машине.

– Что?! – вытаращил глаза Мезенцев.

– Едва не прикончив при этом всех нас, – добавила Алиса.

– Час от часу не легче! – воскликнул Козерог. – А мальчишка-то ей для чего понадобился?!

– Платон Евсеевич ненавидит Клима, – робко произнесла Луиза Соловьева. – Что, если это он ей приказал…

– Нужно немедленно найти их, – сказала Лариса Аркадьевна, – пока мать Клима обо всем не узнала. Если с парнем что-нибудь случится, это ее убьет.

– А где сейчас Серафима Долмацкая? – спросила Елена Федоровна. – Может, она что-нибудь знает о местонахождении отца?

– Я видела ее недавно, она шла к Тимофею, – ответила Алиса. – Наверное, испугалась за его жизнь и хочет поговорить…

– За его жизнь? – не понял Стрелец. – Что еще тут произошло?

– Тимофея Зверева едва не убили Свежеватель и Вещие Сестры, – мрачно ответил Димка.

– Что?! – рванулся Стрелец. – Он не пострадал?!

– К счастью, с мальчиком все в порядке, – успокоила его Елена Федоровна. – Погиб Василий Глебович… Также не выжила Татьяна Купала, одна из переметнувшихся ведьм. А самого Свежевателя забрал Свиная Голова.

– И что это значит? – спросил Владимир Мезенцев.

– Это значит, что больше этот монстр никому не сможет причинить вреда, – буркнул Козерог.

– Мы пообщались с Тимофеем, он все нам рассказал о случившемся и еще кое о чем… – сообщила Лариса Аркадьевна. – Вы знаете, как выглядит фирменная метка Мастера Игрушек? Он обозначает ею все свои изделия и коллекционные артефакты.

– Конечно, – кивнул Мезенцев. – Буквы «М» и «И».

– Точно такой же меткой отмечен Свежеватель. Тимофей видел на его теле татуировку с этими символами.

– Живой человек?! – изумился шериф. – Отмечен меткой этого жуткого старика? Но как такое возможно?

– Мастер Игрушек! – воскликнул Стрелец. – Мы же совсем о нем забыли. А ведь старик приглашал нас для разговора.

– Но теперь и нам следует с ним поговорить! – жестко заявил Козерог. – Задать ему пару вопросов.

– Отправляйтесь к нему, – предложила Елена Федоровна. – А мы попытаемся отыскать Весы и Скорпиона. Если не удастся обычными способами, попробуем использовать тауматургию.

– Хорошо, – кивнул Козерог.

Они быстро начали собираться.

Никто из присутствующих не обращал внимания на Димку Трофимова, а тот, услышав о метке Мастера Игрушек на Свежевателе, остолбенел. Ведь совсем недавно он видел точно такую же метку на теле другого человека.

Тимофей Зверев сидел рядом с Денисом Чернокнижцем у носилок с телом его дедушки и пытался, как мог, утешить всхлипывающего парня.

– Я хорошо представляю, что ты сейчас чувствуешь, – тихо сказал он. – Сам недавно испытал нечто подобное.

– Ты не понимаешь… – угрюмо покачал головой Денис. – Мы с ним так жестко поругались при нашей последней встрече. Я сильно его расстроил… И теперь даже не смогу перед ним извиниться…

– Я тоже расстался с мамой не очень хорошо, – вполголоса произнес Тимофей. – А потом ее убили… И я до конца своей жалкой жизни буду сожалеть о тех словах, которые выкрикнул ей в лицо напоследок. После такого задумаешься, а ценим ли мы наших близких так, как должны ценить?

– Близких… – Денис хмыкнул и вытер вновь подступившие слезы. – У тебя хоть кто-то есть. А у меня больше никого… Понимаешь? Я теперь совсем один на этом свете. Хорошо, что восемнадцать уже есть, а не то в приют бы упекли…

– Нужно это пережить. Потом будет проще.

– Думаешь, я смирюсь с утратой?

– Не смиришься. И страдать не перестанешь. Просто привыкнешь к тому, что твоего деда больше нет рядом, – ответил Тимофей. – Но человеческий мозг интересно устроен. Я по-прежнему считаю, что мама просто куда-то уехала. На очередные гастроли или на съемки в другой город, как часто делала раньше… Так мне немного легче.

– Купала, – с ненавистью выдохнул Денис. – Злобная гадина… По крайней мере, ты отомстил ей за его смерть.

– Я этим совсем не горжусь. Но меня тогда одолела такая злоба и ненависть, что я не мог сдерживаться. Я плохо знал твоего дедушку, но он всегда производил на меня впечатление хорошего человека.

– Он и был таким. В отличие от меня…

– Считаешь себя плохим человеком?

– Считаю, – кивнул Денис. – Но иногда так даже лучше… А что касается двух оставшихся Вещих Сестер… Клянусь тебе, если они попадутся мне на пути… Уничтожу обеих! В память о дедушке…

Денис снова всхлипнул и вытер слезы. Тимофей мягко сжал его плечо.

Вскоре за телом приехали санитары. Денис отправился его сопровождать, а Тимофей с тяжелым сердцем вышел из корпуса и вдруг увидел Серафиму Долмацкую. Девушка стояла в длинной черной куртке с капюшоном, черных джинсах и кожаных сапогах на ребристой подошве. На ее волосах медленно таяли снежинки.

– Привет, Тим, – робко поздоровалась она. – Пока тебя искала, обошла всю академию. Уже хотела войти, но увидела, что ты с Денисом, и решила немного подождать. Ему нужно было услышать твои слова, поэтому я не стала вам мешать.

– Ему сейчас очень нелегко, – кивнул Тимофей. – И еще долго не станет легче.

– Верно, – вздохнула Серафима. – Всем нам уже приходилось терять близких людей. Поэтому я и пришла к тебе. Лучше нам разрешить все недомолвки сейчас, а не оставлять все на потом, когда может быть слишком поздно.

– Наконец-то мы с тобой одни, – тихо сказал Зверев. – Разговор назрел уже очень давно. Но после того, что с тобой случилось, нам все никак не удавалось толком поговорить. В больнице у тебя вечно кто-то сидел…