Роман Гриб - Засланец Божий 4

— А, ну значит, все идет по плану. — откинулся я, опираясь спиной на горячую стену. — Главное, чтоб наш дедушка Мардукор не разложился на плесень и липовый мед.

— Что ты имеешь ввиду? — встревожилась богиня красоты.

— Забей. — отмахнулся я. — Песня одна с моей родины.

— Странные у вас песни. — покачала она головой. — В общем, если будет возможность, разузнай причину этих перемен… Может быть, конечно, все просто из-за того, что он в этот раз реально умер, с уходом в глубины мира духов, а я просто паникую. Но и исключать внешнее воздействие тоже не стоит. Все же Мардукор — не последняя фигура по значимости.

— Аааа… Можно вопрос, пока ты тут? — пришла в голову неожиданная мысль. — Ты ж типа знала Вакха при жизни. Скажи, в чем дело? Вот сотворю я пиво, или шашлык с помощью его ульты. Вот все вкусно, но все равно какое-то… Пустое, что ли. И вот наедаешься, и напиваешься, а полноценного удовлетворения не приносит, как ни крути. Почему так? Вроде никто этого не замечает, кроме меня. Ну или вслух не говорят. Или это я просто себе придумал?

— Да это на самом деле очень просто, даже сам мог бы догадаться, если бы подумал. — хохотнула Зив. — В твоем творении нет души, в самом прямом смысле. Вот возьмем за пример твое пиво. Зерно, хмель. Это же все зародыши растений. У них есть, какие-никакие, души. И при переработке мана, прана, частички опыта, они все остаются в сырье. Плюс дрожжи, они же тоже живые. Многие даже предпочитают живое пиво, подсознательно понимая, что поглощение неумерших дрожжей даст им микродозы опыта и духовной энергии этих микроскопических созданий. А еще работа мастера. Фраза «сделано с душой», она не на пустом месте родилась. Хороший пивовар вкладывает свою энергию в продукцию, свою душу. А в твоем творении исключительно твоя мана заложена. Вот ты, так сказать, своего вкуса и не чувствуешь.

— Так вот почему заводская еда такая! — осенила меня догадка. — В машинах, которые ее производят, души нету, а значит, и ману они не добавят!

— Верно. — подтвердила мои мысли богиня. — Вот если кто-нибудь в вашем мире додумается создать одушевленные агрегаты, тогда и начнут заводы и фабрики аналоги ручной работы производить.

И, произнеся это, рассыпалась розовым туманом. Резко вернулись звуки, окружающие баню. Ржание лошадей, крики детей, или наоборот. Особо не разберешь. Я допил пиво, и растворил скопившиеся бутылки. И чуть не родил ежика от того, что кто-то резко распахнул входную дверь.

И вот знаете, лучше бы пришел очередной пиздец, или бабай. А пришла бабка. Старая, сморщенная, как королева изюма, седая и немножко даже горбатая. Хотя и достаточно бодрая для своих лет. Зашла уже голая, с веником наперевес. И я пожалел, что в моей винде нельзя отформатировать участок памяти. Рефлекторно прикрыв причинное место веником, я отодвинулся в уголок и старался не смотреть на неожиданную гостью. Бабка же поняла это по своему. Усмехнувшись, она заварила в одном деревянном тазу веник, наводя попутно себе теплой воды в другом.

— Ты, мальчик, не стыдись. — улыбаясь, обратилась ко мне старуха. — В твоем возрасте удаль мужская легко в бой рвется. А ты же ведь из пришлых? Не был в баньке нормальной раньше, вот, на жаре и бунтует кровь молодая.

Я аж веник приподнял, убедиться, что она ерунду несет.

— Не бунтует кровь, бабка. Просто на родине моей бабы от мужиков отдельно моются. — облегченно вздохнув, ответил я старухе. — Да и и какой там мой возраст для такого? Тридцатник уже, почитай.

— Ой, не смеши! — расхохоталась седая курага. — А борода где? Или скажешь, что ты полуэльф? Потому и не растет?

— Да тут все просто. — отмахнулся я свободной от прикрывания веником рукой, забыв совсем, что у них бзик на бороде. — У нас просто брить бороды можно, вот и привык я свою растительность уничтожать.

— Тьфу, при мужиках так шутить не вздумай. — сплюнула бабка, подслеповато щурясь, и постучала костяшками по лбу. Мне. — Подумаешь, не выросла еще. Погоди годик другой, и борода вырастет, и срам твой подрастет. Мхом то уже обрастать начал.

Вот карга старая! Подумаешь, сел так, что причиндалы мои между ног зажались! Взяла б, да присмотрелась получше, вместо того чтоб вот так сходу диагнозы раздавать!

— Да это, мать, просто холодно тут у вас, вон он от холода и ужался. — ответил я. — Вот, смотри!

С этими словами я отложил веник в сторону и выплеснул свой тазик заготовленной для ополаскивания воды на каменку, после чего, включив творящую ульту, поддал маны в хер. Полоска маны дрогнула и еле заметно уменьшилась. Как и шкала здоровья. А хер дрогнул и заметно увеличился.

Честно, я задумывал сделать просто дубину по колено, но что-то в моем плане пошло не так. Вместо того, чтобы набрать толщины, орган начал резко расти в длину. Словно змея выползает из норы, член начал удлиняться. Старуха, щурясь, пыталась понять, что происходит. А когда хрен мой уже начал петлями укладываться на пол, наконец, поняла. И с визгом и криками, что то типа «помогите, нечистый», вылетела из бани, как клизма из задницы.

— Да чистый я, это ж баня! — крикнул я ей вслед, задумчиво глядя на получившееся творение.

Когда хер улегся уже в третью петлю, я догадался прекратить подачу маны и вырубить ульту. И не придумал ничего лучше, чем начать наматывать хуй на левую руку, как ковбои наматывают лассо. За этим занятием меня и застал Леха, влетевший с мечом наперевес. Ну, как на перевес. Мечом вперед. Миниатюрные габариты помывочного строения не сильно позволяли размахивать тут двуручниками. Но когда этого гения такие мелочи останавливали? Захотел бы — сквозь стену бы зашел. Зажмурившись, воин помотал головой, после чего убедился, что увиденное им — реально, и бессильно уронил меч на пол, проломив доску. После чего бессильно прислонился к стене.

— Ты зачем соседку перепугал? — со вздохом спросил Леха. — чуть до приступа не довел.

— А чего она сказала, что у меня хуй маленький? — обиженно буркнул я в ответ. — Очень, между прочим, немного больше среднего. Был…

— И что, ты вот так теперь и будешь с ним ходить? — едва сдерживая смех, спросил напарник. — С намотанным на руку? Или вместо пояса обмотаешься?

— Да вот подумываю поводья из него сделать, Гулей рулить. Или Ктулху на поводок посажу. — ответил я. — Как думаешь, хватит или еще подрастить?

Хрюкнув, Леха сделал *рукалицо*, покачав головой.

— А вообще, я просто не представляю, как его теперь уменьшить. — продолжил я мысль. — Думал уйти отсюда и поэкспериментировать где-нибудь на сеновале, пока девки не понабежали. А то раздерут же на сувениры!

— Так может того. — выдернул ерпарх меч из пола. — Чик, и все. Нет проблемы. Потом зельем или живучестью отрастишь прежний оригинал.