Виталий Останин - Рука герцога и другие истории [СИ]

Сказав это, виконт повернулся к солдатам спиной и пошел к лошади. Он чувствовал жуткое жжение между лопатками, куда сейчас были устремлены взгляды его мушкетеров. И поправляя стремя, услышал.

— Так что делать-то, вашмилость?

От облегчения у него едва не подломились колени. Не оборачиваясь он твердым голосом бросил:

— Собирать Четвертый торугский, бойцы!

От всего полка собрать удалось от силы сотни три мушкетеров. Многие были ранены, у некоторых не было оружия и у всех напрочь отсутствовал боевой дух. С оружием вопрос решить удалось достаточно просто — его под ногами валялось больше чем было нужно солдатам виконта. А вот с боевым духом все было не так просто. Сказать, что он наличествовал у командира мушкетеров — все равно что назвать святой Катариной шлюху из портового борделя.

Но у да Вэнни имелись его неплохие заменители: злость на гордеца Фрейланга, видевшего его трусость и общавшегося с ним так снисходительно, и сжигающий душу стыд к самому себе. Сейчас, сидя на дареной кобыле и вооруженным дареным оружием, было очень неприятно вспоминать события недавнего времени. Как он, потомок древнего танского рода, впал в панику и бежал наравне с обычными деревенщинами.

"Я утру ему нос, этому мерзавцу!" — думал Джулиано, глядя на свое воинство. — "Я заставлю его вспомнить, кто такие да Вэнни! Не чета потомкам бастарда!"

Злость, стыд, желание оправдаться перед собой и утереть нос выскочке маркизу. Плюс у виконта имелось множество, пусть и напрочь теоритических, знаний о войне и способах ее ведения. Поэтому он считал, что справится и без пресловутого боевого духа. Чье значение, он полагал, здорово переоценивают.

Он еще раз прошелся глазами по строю. Точнее по его подобию. Никто не пытался тянуться во фрунт, заметив его взгляд, как было совсем недавно, никто уже не суетился. Просто стояли, смотрели на него и ждали его приказа. С решительным выражениям на деревенских рожах. Это было так внове для капитана, что он некоторое время не знал что ему им говорить.

Его солдаты, те что выжили, уже стали практически ветеранами. Для полноты этого звания им еще требовалось закончить битву победой. Но — они видели атаку рыцарской конницы! Стояли против стального тарана — и выжили! А потом победили в себе труса и встали в строй! Что он мог им сказать? Вчерашним пахарям с разом ставшими жесткими лицами? Кондотьерам-наемникам, которых старались брать в ополченческие полки на должности младших командиров?

Вдохновляющую речь? Сперва он хотел обратится к ним с речью, но потом передумал. Со многими он и так уже говорил — и они здесь. Это — уже много! А что изменят фразы, вроде:

"Враги сильны и многочисленны, но мы сражаемся за правое дело!"

Ха! Какое же оно, к демонам, правое? С точки зрения законов Империи — они самые что ни на есть мятежники! И аристократы-вдохновители, и мужичье, привычно идущее за своими господами.

Или:

"Единый ведет нас!"

Так ведь — еще большая чушь! Единому, Творцу вещного мира и победителю демонов, Создателю Врат и Запоров, Вечно Сущему много ли дел до очередной драчки своих творений?

Поэтому он решил речь произносить не вдохновляющую, а разъяснительную. Касательно своего плана действий.

План у него был. Пользуясь тем, что данный участок фронта все считали прорванным, и никакой опасности отсюда никто не ждал, виконт намеревался, по возможности не привлекая к себе внимания, приблизится к противнику с фланга, сделать один залп и бросится в рукопашную. Разумеется, противник этот должен быть в момент их атаки быть скован боем по фронту, иначе толку с его флангового маневра будет немного.

Этот нехитрый замысел он и изложил своим солдатам. А в качестве подходящего противника указал на центр фронта метрах в пятиста, где только что сошлись две полные баталии — фрейская и имперская. И ни одна из них, как это часто бывает при лобовом столкновении пикинеров, не могла другую продавить.

К плану своему Джулиано присовокупил и личную свою идею. А именно — полностью изменить порядок строя мушкетеров и пикинеров. Строй классический, оборонительный или наступательный, выглядел так: три ряда мушкетеров, каждый из которых стреляет в свой черед, за ними ряд пикинеров, а за теми уже солдаты с оружием поплоше, в его случае — кто с чем.

Он же предложил построить остатки своего полка по другому. Вперед выдвинуть линию лучших и самых опытных стрелков (туда, считай, всех кондотьеров и поставить), а за ними разместить два ряда заряжающих, а уж потом и пикинеров и разносортицу.

Такой строй, по его мнению, больше подходил для быстрого движения по полю боя и удара во фланг. Стрелки в первой линии будут отстреливать мелкие отряды противника, не подпуская их к полку, заряжающие же — нести по два-три мушкета каждый (после бегства их осталось предостаточно), передавать вперед заряженные и заряжать пустые.

Остальным же доставалась извечная солдатская работа — бежать на врага, когда командир прокричит "Вперед!"

Повторил про построение это и связанные с ними маневры, раз пять, не меньше. Первый раз говорил и в пустые глаза солдатов смотрел — не понимали они. На втором-третьем — мелькнуло что-то мужицких буркалах. А под конец один из сержантов предложил еще и команду ввести — ложись! Чтобы не разворачивать это построение при атаке противника с тыла. Все падают, а первый строй — кругом и поверх голов своих товарищей пару-тройку залпов делает.

— Толково! — похвалил наемника виконт.

С тем и пошли. Как и намеревались — к левому, никем не защищенному флангу имперской баталии, бодавшейся безуспешно с пикинерами фреев.

На первой же сотне шагов построение показало себя во всей красе. Какие-то карфенакцы, сосредоточенно избавляющие трупы фрейских латников от лишнего имущества, завидев их, пытались бежать — числом их было не более человек пятидесяти. Видимо имперские солдаты решили, что на этом участке фронта им уже ничего не грозит. Три полных залпа первой линии, проведенных в пятнадцать-двадцать ударов сердца, уложили их в грязь. Всех до одного. Последним, перепуганным стремительной такой расправой, стреляли уже в спину.

Пришлось немного подождать, пока все мушкеты снова будут заряжены и двигаться дальше.

Вскоре на небольшой, но слаженно действующий отряд, обратили внимание. Легкая кавалерия противника, вероятно, двигалась по пустому пространству, чтобы выйти в тыл фреям. И там от души повеселиться, добавив хаоса в и так то не слишком упорядоченное сражение.

Развернув животных, всадники стали забирать левее, явно рассчитывая обогнуть строй Четвертого торугского, а то и с тыла. Знали, драть их демонам, о неповоротливости пехоты.