Максим Майнер - Норвуд

Однажды, когда я был еще совсем мал, на нашей улице объявился настоящий рыцарь, прямиком из южных королевств. Не знаю, что он забыл в нашем оазе, и как вообще добрался сюда через столько межей на своём огромном боевом коне, но тогда меня это не интересовало. Тогда – я замер с открытым ртом и восторженно глядел на блестящие латы и на огромный шлем, притороченный к седлу и украшенный яркими перьями. А рыцарь, гарцуя, взвил коня на дыбы, чем привёл всех зрителей в полный восторг. Моя же челюсть опустилась и вовсе до земли, закапала слюна, а глаза остекленели – так, по крайней мере, рассказывала тётушка Ясуи.

После этого надо мной долго потешалась вся улица… Да и теперь, нет-нет да кто-нибудь вспоминал о том случае. А еще, когда рыцарский дестриэ вновь встал на четыре ноги, копыта выбили целую россыпь искр о камни мостовой, одна из которых наградила меня небольшим шрамом над губой. Крохотным, почти незаметным, но я до сих пор жду, когда усы наконец-то будут нормально расти и скроют это уродство.

Погрузившись в воспоминания, я как-то даже забыл о словах интерфектора, который, видимо, ждал от меня вопроса, поскольку сам ничего говорить не спешил.

– Так что происходит-то, господин Глен? – я не стал разочаровывать мужчину.

– Ты помнишь свою встречу с Опалённой? – послышалось вместо ответа. – И как ты не мог противостоять её приказам?

Я поёжился – такое забыть непросто. Сперва меня всё это не особо задело, но потом проняло – ведь она могла потребовать всё что угодно! Например, чтобы я пошёл и утопился. Или убил не упыря, а тётушку Ясуи. Или… Еще много чего ужасного можно придумать.

И вообще, я понял, что упыри не так страшны, как Опалённые. Да вампиры сильные, быстрые и опасные, но всё, что они могу сделать – это выпить кровь и убить. А вот такие, как внучка мастера Фонтена, отбирают не жизнь – они отбирают свободу! Причём делают это так, как и не снилось работорговцам с востока, которыми пугают деток.

– Помню, – выдавил я наконец. – Ещё как!

Интерфектор кивнул и продолжил:

– Да, подобное не забывается… Те, кому посчастливилось испытать на себе силу Опалённых, помнят об этом всегда. Если им удаётся пережить такую встречу, само собой.

Мастер Фонтен фыркнул. Наверное, для него внучка не была воплощением зла, ведь она вряд ли использовала свои умения против деда.

– Но дело в другом, – господин Глен подошёл к окну. – Как думаешь, что было бы, прикажи Опалённая что-нибудь не тебе, а мёртвому человеку?

– Не знаю, – честно ответил я. – Наверное, ничего. Вряд ли мёртвые что-то слышат…

– В случае с внучкой Фонтена, – кивок в сторону мастера, – действительно не произошло бы ничего. Она еще слишком слаба, и ей нужно, чтобы приказ был именно услышан. Поэтому от неё можно защититься простым воском. Но сильные твари не нуждаются в этом и могут приказывать даже мёртвецам. От таких не спастись, просто заткнув уши.

Вот как получаются мертвяки… Когда-нибудь и внучка мастера Фонтена сможет поднимать людей из могилы, одним своим словом. Надеюсь, мы сможем её остановить до того, как она наберётся сил.

– Значит, в городе не одна Опалённая? – спросил я. – Ну, раз она не способна делать мертвяков, значит, это всё натворил кто-то другой?

– Её имя – Френсис, – глухо сказал мастер Фонтен. – Но я зову внучку Френни…

– Нет, Норвуд, – интерфектор отвечал на вопрос, игнорируя слова моего бывшего наставника. – Никакому Опалённому не под силу такое.

Мужчина указал рукой на окно, за которым было уже не так темно, как раньше. Правда, не понятно – то ли это отблески всё сильнее разгоравшегося пожара виноваты, то ли действительно близится рассвет.

– Ничего не понимаю, – говорю честно. – Если это была не Френсис, и не кто-то другой… Из-за чего тогда на улицах столько оживших покойников?

– Из-за них, – мужчина высыпал золотые монетки на стол. Кругляши с глухим стуком покатились по дереву. – И из-за твоего кинжала, конечно.

Первым порывом было отбросить Клинок в сторону, но я сдержался – какой теперь в этом смысл?

– Когда-то давно, ещё в самом начале обучения в Ордене, я много времени проводил в библиотеке… – Бернард Глен смотрел в одну точку и размерено произносил слово за словом. – Друзей и товарищей у меня тогда не было – хотя сословные распри в стенах Ордена запрещены, но крестьянским детям или детям горожан не объяснишь этого за несколько дней. Да и сам я тогда был слишком спесив… Но это неважно. В старых книгах, переписанных сотни раз, говорилось, что особенно сильные порождения зла, которых Тьма не просто коснулась, а сожгла дотла, могут приказывать даже неживому – земле, воде, песку… Или металлу.

Всё-таки темнота за окном отступала под натиском огня, а не приближающегося утра – лицо интерфектора озаряли редкие отблески далёкого пожара.

– Значит, какая-то очень сильная тёмная тварь приказала золоту и чёрному серебру, из которого сделаны эти вещи, – я говорил очень медленно, соображая буквально на ходу, – превращать людей в мертвяков?

– Как точно всё это работает, я не знаю, – губы господин Глена тронула грустная улыбка. – Кроме тех книг, мне больше не доводилось ни читать, ни слышать о подобном. Но понятно, что и монеты, и кинжал оказались в городе благодаря внучке этого человека.

Мастер Фонтен ответил только злым взглядом – возразить ему было нечего.

– Наверное, она заставила бургомистра расплачиваться со всеми этими проклятыми монетами! – осенило вдруг меня.

– Думаю, этого бы не потребовалось, – процедил сквозь зубы мастер Фонтен. – Нашего борова легко можно было просто купить. Тем же Клинком, к примеру.

– Скорее всего, так и было, – неожиданно согласился с пособником тьмы интерфектор. – Взятка гораздо удобнее – иначе, ей пришлось бы постоянно его контролировать. Да и тебя он казнить хотел по большей части из-за разговора с Опалённой… Мало ли, что она могла тебе рассказать?

Трудно было поверить, что человек может пойти на сделку с прислужниками зла всего лишь за подарок, путь даже и такой дорогой, как Клинок. Хотя с другой стороны, если посмотреть на ситуацию глазами бургомистра, ему ведь всего-то и надо было, что использовать эти золотые монеты. Откуда он мог знать, что они прокляты, если даже интерфектор догадался в чем дело далеко не сразу. А кроме кинжала, он и золотишка наворовал, я уверен. Ведь не случайно даже у его прислуги оказались эти монеты.

Я всё-таки отодвинул Клинок подальше от себя – не хочется после смерти превратиться в такое же чудовище.

– Не думаю, что проклятие до сих пор работает, – похоже, господин Глен заметил мои действия. – Скорее всего, оно перекидывается на владельца целиком, но не сразу, а через какое-то время. Именно поэтому всё и началось сейчас. Видимо, прошёл достаточный срок.