Ник Перумов - Когда мир изменился

…Тварь несла в себе ясные, чёткие паттерны Хаоса. Сейчас они слабо, едва заметно пульсировали, угасая. Материальный мир жертвовал частью себя, пережигая чужеродное. Остриё глефы коснулось обнажившихся костей и тварь конвульсивно дернулась, суставы крыла разъялись, кости, падая, застучали по камню.

— Осторожнее, — отец Виллем вскинул булаву.

Тварь была мертва. Эманации Хаоса пытались её оживить, заставить двигаться, но безуспешно.

— Слишком мала, — резюмировал некромант, поднимаясь. — Но, патер, если их рванёт много… они смогут подпитывать друг друга. Поэтому дырку надо заколотить, срочно.

— Как только мы поймём, как это сделать, — мрачно заметил монах. — Что ж, сударь некромаг, если ты закончил с бестией, жги останки и мы заложим двери. Думаю, пришла пора нанести, наконец, визит мэтру Гольдони.

Невольно некромант подумал о целительнице Ньес. Исчезла, скрылась, оставив память и вопрос — сон ли это был или всё-таки не сон?

— Вот мы тут собрали на него unit fasciculo*, так сказать… — проскрипел за спиной отец Виллем (так и хотелось сказать — отец-экзекутор). — Мы, конечно, не инквизиция, но напугать старикана напугаем.

Посох некроманта послушно изверг пламя из глазниц черепа, кости бестии столь же послушно вспыхнули. Было в этой лёгкости что-то неправильное, словно Хаос не должен был сдаваться настолько легко.

Тем не менее, Фесс дождался, когда от твари не осталось даже чёрного пепла и кивнул святому отцу. Тот коротко пролаял команду, несколько молодых монахов поволокли ко внутренней двери склепа камни, брусья и тому подобное. На всём — символы Господа.

— Сколько-то продержится, а мы и через катакомбы проникнем, — заверил некроманта Виллем. — А теперь идём.

Мэтр Гольдони местом жительства имел просторный особняк на тихой улочке Армере, в аристократическом районе, за высокими стенами. Железные ворота, узкая калитка, смотровые щели, из которых, если надо, могла ударить и арбалетная стрела. Окна, что смотрят на улицу, закрыты тяжёлыми ставнями; крашенные в охряный цвет стены увиты плющом.

Монах решительно постучал кольцом в калитку.

Тишина.

— Эй, кто там?! Святая Конгрегация к мэтру Гольдони! По срочному делу! — зычно гаркнул отец Виллем. — Отворить, именем Святого Престола!

Фесс не сомневался, что за ними наблюдают.

— Кто такие? — наконец раздался недовольный и надменный голос из смотровой щели. — Маэстро никого не принимает!.. Должностные лица Святой Конгрегации благоволят изложить своё дело в канцелярии его светлости виконта Орсино, ибо Армере имеет привилегию…

— К мертвякам твои привилегии! — рявкнул отец Виллем так, что в соседних домах вмиг стали захлопываться ставни и окна. — Отворяй, пока не выломали дверь!

— Советую попробовать, — ехидно заметили изнутри. — Подайте своё прошение, патер, в канцелярию его милости и не утомляйте маэстро шумом.

— Сударь некромаг, — во всеуслышание объявил монах, поворачиваясь к Фессу. — Благоволи снести эти ворота. Святая Конгрегация прощает тебе грех покушения на чужое имущество.

— Благодарю, святой отец, — как мог серьёзно отозвался некромант. Высоко поднял посох, глазницы черепа устремлены на железные створки ворот; их, конечно, защищает магия, но это мы сейчас посмотрим…

Толчок силы. Волна пламени жадно лизнула серые створки, и некромант скрипнул зубами — чары маэстро Гольдони рушились, но и кололись они чувствительно.

— Прошу, святой отец, — чуть задыхаясь, некромант поклонился, уступая место монаху.

— Благодарю, сударь, — отец Виллем ответит не менее церемониальным поклоном, слегка коснулся ворот булавой, и они с грохотом рухнули внутрь, подняв облако пыли.

Открылся ухоженный двор, выложенные белым мрамором; розарии, небольшой фонтан в середине; там лесную нимфу в совершенно недвусмысленной позе обнимал мускулистый сатир.

— Говорили ж мы вам, открывайте по добру, по здорову, — заметил отец Виллем, шагнув внутрь.

— Погоди, — некромант схватил монаха за рукав. — Что-то здесь не…

Он не договорил.

Где-то совсем рядом со скрипом и скрежетом отодвинулся камень. Некромант обернулся — среди разбросанных камней, некогда составляших что-то вроде декоративного грота, медленно выпрямлялась великанская фигура, вернее сказать, великанский костяк, потому что между рёбер его была пустота.

— Недурная стража у маэстро, — сквозь зубы процедил монах, вскидывая булаву. — Настолько недурная, что я уже совершенно серьёзно размышляю насчет церковного суда. Что это за тварь, сударь некромаг?

— Скеленд, — не понижая голоса, сказал некромант, глядя прямо на приближающегося костяного гиганта. — Скеленд, искусственный конструкт, сработанный, как правило, из пяти-шести обычных костяков. Наиболее видные мастера делали ещё и пропорционально увеличенный череп, разнимая по швам и вновь скрепляя наново части обычных…

— Неплохо сделан, — кивнул отец Виллем, махнув для пробы булавой. — Очень даже недурственно. Прямо жалко ломать.

— Посмотрим. А насчёт того, что недурно… Видишь, насколько медленен?

Скеленд меж тем заскрипел и закряхтел, воздев громадный ржавый топор. Вокруг плеч и локтей гиганта заклубилась пыль.

— На местных воришек и жуликов действовать должно сногсшибательно, — заметил Фесс. — Бедолаги, что забрались бы сюда по ночному времени, точно драпали бы до самых окраин.

— Ну мы-то не воришки и не жулики, — монах стоял крепко, однако на висках проступил пот.

Фесс кивнул, обеими руками опираясь на посох. Подумать только — не костяные драконы, не орды ходячих мертвяков, а один-единственный конструкт, да ещё и сработанный не настоящим профессионалом-некромантом.

Скеленд надвигался, однако явно неспешно.

— Чары наложены плохо. Кости друг другу мешают, сопрягали не то, чтобы на скорую руку, но просто не зная, как. Видишь, у нас с тобой есть даже время поговорить и обсудить его, настолько он медлителен. О, о, гляди, сейчас навернётся!.. у его создателя с балансом точно не задалось!..

Однако скеленд не навернулся. Напротив, с каждым мгновением шагал всё шире и увереннее, приближаясь к некроманту и его спутнику. Правда, при этом он старался обходить розовые кусты; над костяной башкой вскинут ржавый топор, каким, наверное, он разделал бы и быка.

Как это было… странно и одновременно горько. Он помнил — из той, навсегда канувшей жизни — восставших из земли старого кладбища костяных драконов, он помнил чёрные смерчи, сносившие несчастный Арвест, помнил, в конце концов, Чёрную Башню в обеих её ипостасях, включая последнюю, когда ему удалось изменить судьбу двух миров разом.

А тут на него надвигался, размахивая топором, один-единственных костяной конструкт, сработанный из полудюжины обычных скелетов, отрытых господином мэтром на каком-то удалённом кладбище.