Мика Ртуть - Сумрачный дар [СИ]

Камердинера сдуло, а следом за ним и его помощников. Почти всех, последнему Зако успел приказать:

— Стоять!

Напомаженный лакей вздрогнул, выронил что-то пестрое и обернулся, тараща на Зако перепуганные глаза.

— Кто кричал и почему? — куда мягче спросил лакея Кай: доброе высочество и его злой друг — суть безотказный, проверенный веками рецепт любви и верности двора.

— Кричал?.. — Лакей не сразу понял, о чем именно его спрашивают.

— Прямо перед тем, как камердинер зашел, — сурово сдвинув брови, помог ему освежить память Зако. — Женский вопль.

— А, так… не знаю, ваше высочество! Кричали в хозяйском крыле, а я был тут.

— Найди капитана Герашана и скажи, пусть сейчас же идет сюда. Бегом.

— Слушаюсь, ваше сиятельство! — все так же вытаращив глаза, закивал лакей и, стоило Каетано махнуть рукой, мол, отпускаю, — вылетел за дверь, позабыв валяющуюся на полу яркую тряпку.

Подняв ее и полюбовавшись блеском золотого шитья, Зако только головой покачал:

— И это предполагалось твоим костюмом для выхода к завтраку? М-да.

— Твоим, мой суровый друг, — злоехидно покачал головой Каетано. — Тебе бы удивительно пошел малиновый сюртук с розовыми панталонами. Не хочешь ли примерить?

— Да иди ты!

— И локоны завить, чтобы дамы умерли от восторга, — не унимался Каетано. — И духов, духов побо… ай! Да я тебя!..

Явившийся в их покои капитан Герашан застал Кая и Зако валяющимися на полу и хохочущими. Несчастный малиновый сюртук болтался на золоченой люстре, по всей комнате летал пух из лопнувшей подушки.

— Вашему высочеству помочь победить выжившую постель? — непередаваемо ехидно осведомился Энрике и щелчком пальцев отправил пуховую метель обратно в подушку.

— Не-а, нашему высочеству помочь победить во-он то страшное чудовище! — Каетано, немножко заикаясь от смеха, ткнул пальцем в сюртук на люстре.

— Оно подкралось и набросилось? Ай-ай-ай! — Повинуясь воле Энрике, сюртук замахал рукавами, изображая не иначе как страшного черного колдуна, затем со зловещим шипением спланировал на пол и сложил рукава на груди.

— Энрике, кто вопил и почему? — Как и положено суровому другу, Зако первым перестал хохотать и вспомнил о деле.

— Графиня Ландеха. Наверное, увидела мышь, — пожал плечами капитан.

Зако ни на ломаный динг ему не поверил. То есть — про мышь.

— А, ну если мышь… — Каетано утер скупую слезу в память о безвременно почившем малиновом сюртуке и сел на пол. — Энрике, мы хотим пойти во двор и размяться. Надеюсь, там никаких страшных мышей нет?

— Думаю, все страшные мыши сдохли от вопля ее сиятельства, — хмыкнул Энрике. — Распинать ваших придворных бездельников, сир?

— А они еще дрыхнут? — Каетано сделал круглые глаза. — Мышей на них нет!

— Почему же нет? Дохлых мышей — сколько угодно, сир. — Энрике поклонился, почтительно приложив руку к сердцу.

Зако и Кай одновременно хмыкнули. Вот как нужно воспитывать принцев, а не малиновыми сюртуками и десятком лакеев для умывания. Дохлые мыши…

— И с тех пор замок Ландеха прозвали «Приютом утренних мышей», — тоном дру Бродерика, читающего лекцию по истории, продекламировал Каетано.

— …ибо ровно за три часа до полудня на всех мирно спящих гостей графа упало по дохлой мыши, — в тон ему продолжил Зако.

— И раздался тогда великий вопль… — продолжил Энрике, на миг запнулся…

И тут раздался сразу десяток воплей. Очень громких, перепуганных и возмущенных. А за ними — топот, хлопанье дверьми и ругань.

— Надо же, а легенда не врет! — с искренним удивлением прокомментировал Каетано. — Опасный человек этот Ландеха. Пригласить наше высочество в замок, полный дохлых мышей, ай-ай-ай! Мы в гневе! — И сурово насупился, правда, выдержал всего пару секунд и захохотал.

Зако тоже. Жаль, они не видели лиц напыщенных индюков, на которых свалились дохлые мыши! Но ничего, и у него, и у Кая отличное живое воображение.

Через четверть часа Зако уже парировал удары Кая. После недели в торжественном обозе взять в руки шпагу было сумасшедшим удовольствием! Тело пело и наслаждалось каждым движением, шпаги звенели и бликовали, Кай счастливо смеялся при каждом удачном ударе — красота! Зако даже забыл, ради чего все затевалось. Вспомнил, лишь когда отсалютовал шпагой победившему Каю и обернулся на голос прекрасной добронравной принцессы:

— Браво, светлые шеры!

Если бы не голос — ширхаба с два он бы узнал в неземном создании, окутанном облаком чего-то жемчужно-переливчато-кружевного, ее сумрачное высочество. Нечто хрупкое, беззащитно-грациозное, восторженно взирающее на них с Каем огромными влажными очами… брр! Изыди, наваждение!

Зако неосознанно коснулся такой же, как у Каетано, серьги с темным топазом — ментального амулета. Вдруг он ее потерял, и теперь кто-то морочит ему голову? Но нет. Серьга была на месте — и небесное создание тоже. Два небесных создания. Второе сияло зелеными наивными глазищами и огненно-рыжими локонами, уложенными во что-то замысловатое и украшенное жемчугами. Разумеется, сиятельные шеры из свиты Каетано тут же забыли о поединке. Взгляды замаслились, плечи расправились, павлиньи хвосты распушились. Еще миг, и затокуют, как тетерева.

— Восхитительно! — Рыжее видение похлопало ресницами и кокетливо обмахнулось веером, вызвав в дюжине сиятельных шеров прилив… э… воодушевления. — Это так мужественно, вы не находите, ваше высочество?

Зако безумно хотелось засмеяться. Даже в носу засвербело. Не то чтобы у двух прекрасных шер получилось неубедительно, очень даже убедительно. Даже слишком. Но… кто подменил Шу? И что теперь делать вот с этим, неземным и хрупким? Раньше все было ясно и понятно: выдыхаешь, отдаешь ритуальный поклон шпаге в ее руке — и стараешься выжить хотя бы ближайшие три минуты. Иногда у Зако получалось, а несколько раз — даже выгрызть победу. И этими пятью победами он заслуженно гордился. Одолеть истинную шеру — это вам не какого-нибудь вшивого медведя или горную пуму. А это вот?! Неземное, хрупкое, в бантиках?! Хлопающее глазами так, словно шпагу видела только на гобеленах, в руках у сказочных героев.

От всего сердца попросив Светлую Сестру, чтобы она поскорее вернула им с Каем нормальную Шуалейду, Зако приосанился, аки индюк в прямой видимости индюшки, и поклонился прекрасному видению. Видение снова похлопало ресницами и с видом невиннейшим и наивнейшим оглядело сиятельных шеров. Те, разумеется, распушили хвосты и приняли самые выигрышные позы. А самый смелый (или заранее выбранный для определенной роли) шагнул вперед и поклонился Каетано.

— Сир, вы позволите?

Коренастый, словно топором вырубленный шер лет двадцати подмел шляпой плац, позволяя оценить изящество своих манер. А заодно неплохую координацию, гибкость и правильный бойцовский постав ног. Классический. И совсем краем газа — пару неприязненных взглядов от разряженных по последней моде павлинов. Их узкие штаны и неудобные туфли крайне плохо подходили для драки и лишали возможности блеснуть перед принцем и дамами.