Дана Арнаутова - Клинком и сердцем. Том 1 [СИ]

Она опустила взгляд на перстень, прямо на огонек, заполошно мечущийся в фиолетовой части камня, и заговорила с той распевностью и мягкостью, которой от нее так и не удалось добиться мэтру Денверу ни на одном уроке изгнания:

— Силой, данной мне Госпожой моей и матушкой, отпускаю тебя, Алессандро Крема…

Призрак взвыл, попытался метнуться в сторону, но только бестолково дернулся туда-сюда, а Айлин всей кожей почувствовала нарастающее магическое напряжение, в точности такое, как будто совсем рядом работал портал.

— Да будет путь твой коротким и прямым, а место в Садах — по справедливости Госпожи нашей…

«Самое темное и холодное!»

— О, не сомневайтесь, юная леди! — услышала Айлин незнакомый голос совсем рядом, вскинула голову и замерла, не в силах поверить своим глазам.

Воздух в шаге от синьора Крема, бьющегося, словно в капкане, радужно мерцал, и из этого мерцания выходили Провожатые. Целых пятеро! И все они были разными! Первый — невысокий и полноватый, одетый как процветающий торговец, второй — высокий дворянин в старомодном камзоле, двое военных в мундирах неизвестной Айлин армии, еще один — в мантии… Рассмотреть их лица никак не удавалось, но Айлин хватило бы и голоса! Общеизвестно, что некоторым магам дано видеть Провожатых, но никто и никогда не слышал их! И почему Провожатых целых пятеро?..

— Примите нашу благодарность, миледи, — продолжил дворянин, сопроводив свои слова изысканнейшим большим поклоном, который учебник этикета предписывал для приветствия особы, значительно превосходящей по рангу. — Этот поганец скрывался от нас больше шестнадцати лет! Если бы вы его не упокоили…

— У нас снова не сошелся бы баланс, — скрипуче вздохнул Провожатый, похожий на торговца, и махнул рукой военным. — Берите его наконец и пойдемте!

— Подождите! — крикнула Айлин, чувствуя, что если сейчас не узнает ответ на свой вопрос, эта загадка не перестанет ее мучить. — Пожалуйста!

Провожатые замерли. Просто разом застыли, и эта пугающая мгновенная неподвижность никак не могла принадлежать живым людям. По спине Айлин пробежал мороз, когда пять призрачных взглядов скрестились на ней. Однако угрозы она не чувствовала, напротив, Провожатые смотрели благосклонно.

— Почему он смог остаться в нашем мире? — спросила она, кивнув на корчившегося в безмолвной муке Алессандро. — Почему такая дрянь… такая мерзость… Неужели у него тоже незаконченное дело? Разве это справедливо?

— Смотря кого спросить, — улыбнулся бесцветными тонкими губами один из призраков в мундире. — Незаконченные дела бывают разными, юная леди, вы и сами это знаете. Кто-то остается, чтобы беречь своего ребенка или возлюбленного, кому-то не дает покоя спрятанный клад или измена супруги. Алессандро Крема ненавидел своего убийцу, но еще сильнее он считал собственную смерть несправедливой. Он ведь был красив, молод, на пути к вершинам карьеры… И все это оборвал нож в руке мальчишки! Единственным, что хотел Алессандро, был этот мальчик. Точнее, тело, которое Алессандро мечтал у него забрать и прожить его жизнь. Но вы ведь это поняли, да? Годы шли, удобный случай никак не подворачивался. Мальчишка не напивался допьяна, не употреблял дурман, не оказывался на краю смерти, потеряв сознание. И Алессандро мог только ждать, ненавидеть и питаться этой ненавистью. А вы, миледи, лишили его и последнего шанса, за что мы вам крайне обязаны!

— Не стоит благодарности, — пролепетала Айлин, ошеломленно глядя, как Провожатые снова низко кланяются, подхватывают мастера Алессандро под руки и шагают в радужное сияние.

— Какая же… какая мерзость, — прошептала она им вслед. — Вот кому самое место у Баргота! Бедный Лучано!

Ей все еще было нестерпимо стыдно и гадко вспоминать то, что успел рассказать Алессандро. Как земля носит подобных тварей?! Они хуже упырей! Те хоть не осознают, что делают, у них рассудка толком нет, а такие мерзавцы все знают, понимают и еще наслаждаются. Отвратительно!

Ох, но она же совсем забыла про больного! Как он там?

Оставляя следы на пушистом искрящемся снегу, Айлин кинулась к домику, с облегчением почувствовав, насколько тяжелый груз упал у нее с души. И даже дышать стало легче, когда Крема исчез! Будто пропал постоянный источник тяжелого омерзительного запаха… Да, то, что Алессандро рассказал про Фарелли и его миссию, требует… осмотрительности. Но уж лучше Фарелли, чем этот… упырь!

Лучано плавал в темном забытье, прохладном, как ночная река, и таком же приятном. Впервые за долгое время ему не было больно, стыдно и страшно, и потому выныривать он не торопился. А еще здесь были голоса. Они плавали где-то рядом, но не касались Лучано, и потому он их не боялся. Но слушал внимательно, как делал это всегда, и в приюте, и в казармах Шипов. Если хочешь выжить, ни одна крупинка знаний не бывает лишней.

Именно так в приюте он давным — давно подслушал, почему его и еще нескольких ребят забрали из общей комнаты и отселили в другую, посуше и потеплее. Почему им дают молоко и даже мясо, а не как другим одну только кашу на рыбном бульоне да полугнилые овощи, бесплатно принесенные сиротам рыночными торговцами. Почему их чаще моют, причем хорошим мылом, а не щелочной водой, и не дают остальным подкидышам, что люто завидуют счастливчикам, их бить. И даже почему любого ребенка в приюте кое-кто из наставников может на ночь забрать к себе в комнату, но не их, чистеньких, сытых и почти не запуганных. Дорогой товар — что же тут непонятного?

Время от времени кто-то из счастливчиков навсегда пропадал, и, когда Лучано исполнилось десять, из их компании остались только он да еще две девочки, настоящие красотки. За них ждали достойную цену. А дождались мастера Алессандро, который по девчонкам скользнул равнодушным взглядом, за Лучано же заплатил самыми настоящими золотыми монетами! Синьора попечительница поджала губы, словно увидела вместо золота жалкие медяки, но покупатель словно невзначай положил на стол красивую холеную руку, попечительница бросила быстрый взгляд на железное кольцо с бутоном розы и велела Лучано идти с почтенным синьором, который о нем позаботится.

— Мерзость какая, — с отвращением сказал сухой и жесткий, словно выгоревшая на солнце трава, голос. — Алессандро совсем ум потерял? Ему что, на бордель не хватало? Ловил бы тогда по улицам оборвышей, наших-то зачем трогать?

— Красивый мальчик, — равнодушно заметил другой голос, холодный и скользкий. — Дворянский бастард, наверное, породу видно. В борделе за такого дорого попросят, особенно за жесткие забавы. А уличными он брезговал. Тот еще был чистюля… Между прочим, я говорил, что рано поднимать Алессандро по рангу. Тем более доверять ему такое важное дело. Младший мастер, которого убил десятилетка, пф!