Дана Арнаутова - Клинком и сердцем. Том 1 [СИ]

Аластор изо всех сил уговаривал себя, что чрезвычайно рад видеть сестер, что соскучился за те полгода, что прошли с их последнего визита в поместье, что сейчас, в пору тяжелого испытания для всего королевства, Вальдероны должны держаться вместе, пусть даже Мэнди и Лоррейн уже принадлежат к другому роду…

Но сестрицы так трещали, пересказывая последние придворные сплетни за эти полгода, что у него почти разболелась голова. Стала тяжелой и одновременно пустой, только пролетали время от времени полузнакомые имена людей, о которых наперебой рассказывали сестры. Зачем только ее величество взяла их фрейлинами? Это, конечно, высокая честь, но теперь приходится слушать ерунду про наряды и придворные игры, про чьи-то помолвки и супружеские измены, милости и неудовольствие королевы…

Сначала Аластор напряженно вслушивался, ожидая, не мелькнут ли в рассказах Мэнди и Лоррейн те два имени, что его интересовали, но про Айлин Ревенгар ничего не услышал. Это и понятно, она учится в Академии, не бывая при дворе. А Грегор Бастельеро назначен лордом-протектором — и Мэнди с Лоррейн одинаково поджимали губки, говоря об этом, и сдержанно удивлялись, что Совет Трех Дюжин оказал эту честь ему, а не одному из лордов Райнгартенов, их почтенных и таких замечательных супругов!

Больше Аластор не услышал ровно ничего любопытного и стал просто кивать, когда на него смотрели. Кажется, отец и матушка тоже прикрывали скуку благожелательными улыбками, а месьор д'Альбрэ, единственный человек за столом, не принадлежащий к семье формально, уделял все внимание печеной утке, а не щебету леди Райнгартен, и Аластор его полностью понимал!

— Завтра я дежурю в гостиной ее величества! — томно заявила Мэнди, отложив вилку с ножом и промокнув губы белым кружевным платочком. — Это такая честь и удовольствие! Ее величество очень ценит мои услуги! Я лучше всех умею поливать ее цветы, а еще подбираю нитки для вышивки. Ее величество так добра! Даже сейчас, когда ее сердце полно горя, она находит минутку, чтобы поговорить со мной и выслушать придворные новости. Бедняжка, она так страдает!

— Бедная женщина, — согласился отец. — Потерять мужа и сыновей! Мэнди, ты должна быть очень внимательна к ней и стараться услужить, чем только можешь.

— Увы, — вздохнула Мэнди, и Аластор прикрыл глаза, чувствуя, как высокий голос милой сестрицы ввинчивается в голову, словно буравчик. — Двор в трауре! Не будет весенних балов и гуляний, дамам запрещено носить драгоценности! Слава Благим, нам хотя бы черное и лиловое носить не обязательно. Мне совершенно не идет лиловое! Но ее величество так добра! Она говорит, что мы можем одеваться, как нам угодно!

— Очень великодушно с ее стороны, — подтвердила матушка странно прохладным тоном. — Надеюсь, вы все-таки соблюдаете приличия и проявляете должное уважение к несчастью в королевской семье. Значит, лорд Бастельеро теперь протектор? И надолго?

— Неизвестно! — дуэтом пропели Мэнди и Лоррейн и снова скривили носики. — Он такой нелюбезный! Совсем не бывает при дворе! Никому не уделяет внимания! А теперь еще вмешивается во все!

— Указывает моему дорогому Эжену, как ему командовать войсками! — с возмущением выпалила Лоррейн.

— И в Академии ведет себя вызывающе! — добавила Мэнди. — Что и ожидать от человека, который даже на свадьбу к нам не явился? Помните? А мы ведь его приглашали! Этьен так обиделся!

Аластор про себя подумал, что очень удивился бы, явись лорд Бастельеро на свадьбу, где невесты — девицы из рода Вальдеронов. После всего, что случилось пять лет назад… А вот то, что лорд-протектор командует лордом Райнгартеном, отвечающим за войска, выглядит как раз логично и закономерно. Что еще делать протектору, как не спасать столицу?

На улицах до сих пор беспорядки. Оба лорда Райнгартена почти не бывают дома, поэтому с радостью отправили жен к приехавшим в Дорвенну родителям, выделив охрану, которая осталась в особняке Вальдеронов. А в Академию теперь доступ закрыт, Мэнди сказала, что посещения адептов строго запрещены ради безопасности обеих сторон. Кого-то уже забрали родители, но те, кто остался, даже носа не высовывают из-за высоких безопасных стен.

— У лорда Бастельеро наверняка были неотложные дела, — сухо сказал отец и посмотрел на стену столовой, где висело большое зеркало, в котором отражался накрытый стол и все, сидящие за ним. — Джанет, милая, тебе не кажется, что следует заменить это зеркало? Оно какое-то мутное.

Аластор тоже глянул туда, потому что готов был смотреть на что угодно, кроме самодовольных мордашек сестриц, и удивился. Зеркало вело себя странно! Оно на глазах помутнело, пошло волнами, а столовая перестала в нем отражаться, зато возникла черная пустота, в которой мелькали неприятные на вид силуэты…

— Отец… — сказал Аластор негромко и быстро поднялся из-за стола, прикидывая, что можно использовать в качестве оружия прямо сейчас. — Осторожно!

— Ты полагаешь… — нахмурившись, отозвался лорд Вальдерон и принялся вставать, распорядившись: — Джанет, милая, уведи девочек. И позови охра…

Договорить он не успел. Зеркало вдруг выгнулось вперед огромным стеклянным пузырем! Аластор помнил, что в прошлый раз портал открывался совсем иначе, но какая разница? Сейчас тоже творилось что-то неправильное и опасное! Он подхватил за ножку стул, остро сожалея, что оставил обе секиры в комнате. И чем теперь отбиваться от запредельных тварей, столовыми ножами?

Мэнди и Лоррейн пронзительно завизжали в один голос, их вопль резанул уши. Отец подхватил матушку за талию, переставил себе за спину, оказавшись между нею и зеркалом. Д'Альбрэ схватил увесистый настольный канделябр, и тут из зеркала, которое брызнуло осколками, метнулась темная тень! То ли выпав, то ли выпрыгнув, она оказалась по другую сторону стола, за ней последовала еще одна, здоровенная и белесая. Аластор размахнулся стулом, но в последний миг сдержал удар, сам не понимая почему.

Может, потому что демоны не кричат звонким девичьим голосом?

— Не надо! Ой…

Только сейчас осколки, будто застывшие в воздухе, осыпались на пол стеклянным звенящим дождем. И в столовой стало ужасно тихо. Аластор, держа стул наготове, посмотрел на стену, где зияла пустая рама, перевел взгляд на то, что выскочило из зеркала… Огненно-рыжая девица в темной одежде глядела на него огромными ярко-зелеными глазищами, сияющими с бледного лица, как магические фонари. Между ней и Аластором оказался стол, а рядом с рукой девицы, которой та уперлась в столешницу, чтобы не упасть, торчала огромная мохнатая голова. Белая, пушистая и до жути знакомая.

Аластор открыл рот, не зная, что сказать. Закрыл его. Снова открыл, беспомощно посмотрев на почти незнакомую девушку. Рыжие волосы, заплетенные в две тугие толстые косы. Зеленые глаза. Веснушчатое лицо сердечком. Все это было знакомо! А сама девушка — нет! Она была… взрослая… Именно девушка, а не девочка, которой все это должно было принадлежать!