Дмитрий Колесников - Курорт

— Они не знают даже имени того, кого я захватила, госпожа. Для них он простой европеец, убийца моего жениха и его матери.

— Точно?

— Ну… был один момент. Каррера сказал, что получил звание Магистра.

— Этого может быть достаточно, чтобы навести на нас Эван. Так, с наёмниками Роджерсов пора «расстаться».

— Я бы оставила нескольких человек, бабушка. Тех, у кого на плечах голова, а не бутылка.

— Назовёшь их Хуго, пусть присмотрится. Остальных — к Богине. Кристаллы, значит… Звучит заманчиво.

Графиня де Мендес, Анна, Пилар и Марко Альва.

— Госпожа графиня…

— Ай, да бросьте, Анна, какая я вам графиня. Привет, Пилар. О, она спит? Она ещё не разговаривает?

— Пока ещё рано.

— А вы сами как, Анна? Выглядите уставшей.

— Ох, госпожа Мария, дети — это всегда проблемы. После свадьбы сами поймёте.

— Верю. Как вспомню себя и Хосе… особенно себя. Не дай Праматерь, у самой такие дети будут.

— Я слышала, у вас скоро свадьба, госпожа Мария?

— Пока только помолвка, хвала Богине…

— Здравствуйте, госпожа де Мендес, рад вас видеть.

— И я вас, Марко. Вот, решила заскочить на огонёк, посмотреть, как дела идут.

— Жаловаться не стану, сами видите, зал полон. Даже очередь небольшая. Но для вас, госпожа, место всегда найдётся.

— Я потому и пришла к вам, Марко. Помнится, Доминик обещал, что вы поможете мне с банкетом. Я хотела бы снять ваше кафе для одного… гм… мероприятия.

— Вы хотите отпраздновать помолвку в кафе моего мужа?!

— Это огромная честь для нас, госпожа де Мендес! Вы уверены? «У Марко» заведение не большое…

— Прошу прощения, мне надо бежать, мясо почти готово… Госпожа графиня, надеюсь, вы не шутите?

— Госпожа Мария?

— Если честно, Анна, то мне сейчас не до праздников. Вы же знаете моё отношение к свадьбе, тем более в такое время. Между нами говоря, вся эта идея у меня поперёк горла стоит. Пепе и Доминик, вы и Ева — вот и все друзья, каких я могу вспомнить. Остальные либо родственники, либо деловые партнёры. А с ними у меня отношения сложные, если можно так сказать. И если тех и других будет поменьше, я не расстроюсь.

— Ох уж эти аристократические правила. Хвала Триединой, что мы избавлены от этого.

— Вы так считаете? Не хочу портить вам настроение, госпожа Альва, но вы газеты читаете? Вы — наследники Доминика, который стал Архимагом и бароном.

— Такое забудешь. Супруг мой, между нами, чуть не лопнул от важности, когда мы в ратуше свидетельство о вступлении в Род получали. Барон Каррера, подумать только! А ведь каких-то пару лет назад…

— Да, трудно поверить.

— Я даже поздравить его не смогла. С этим африканским десантом… Хорошо, что племянник уговорил нас переехать в Капитолий. Как подумаю, что мы остались бы в Аллате… Госпожа Мария, а вы не знаете, где Доминик?

— Эээ, не могу ничего сказать. Вести самые разные, не знаешь, чему и верить. Я слышала, что Еву опять наградили?

— Да, наградили… «Пролитая кровь» в золотом канте. Праматерь Великая, госпожа графиня! Я же служила, знаю, как эта награда зарабатывается!

— Ну-ну, Анна, успокойтесь. Главное, что ваша дочь жива.

— Да… В письме сообщила, что её переведут в другую часть, а куда не знает.

— Всё нормально, уверяю вас. Есть кое-какие обстоятельства… Хм… Нет, не могу сказать… Еву переводят в тыл, так что скоро вы её увидите. Может быть, даже на помолвке.

— Что?!

— Тише, прошу вас. В общем, так: отныне Ева будет жить здесь, в Капитолии.

— Правда?

— Я лично слышала, как сам Император дал указание генералу Кабрера.

— Благослови вас Триединая, госпожа Мария!

— Ну, благословлять скорее надо не меня, а Доминика. Это же он… Хм… Это нормально, что она издаёт такие звуки?

— Всё в порядке, госпожа… Ах, ты моя маленькая, проснулась? Как наши дела? Кушать хотим? Нет? А где наши игрушки? А вот наши игрушки. Смотри, а-а!

— Надо же, как вы с ней ловко управляетесь.

— Привыкайте, госпожа невеста, скоро и вы своих так же будете нянчить.

— Волосы дыбом от таких мыслей.

— Хотите подержать её?

— Нет уж, спасибо!

— Ну же, госпожа Мария. Смелее. Вот так, одну руку сюда, другую сюда… Держите её мягко, не напрягаясь. Это же совсем просто, верно?

— Не знаю… Привет, Пили. Меня зовут тётя Лола. Что, подруга, страшно? Мне вот страшно.

— Ха-ха! У вас отлично получается, госпожа Мария. Подержите её секундочку, ладно? Я пойду, Марко обрадую.

— Эй, а как же я?!.. Ну ладно, зато время есть кое-что проверить. Смотри, Пилар, какой шарик у меня есть. Круглый, гладкий и белый. Видишь? Хочешь его подержать, а?.. Срань такая! СВЕТИТСЯ!

Чем заняться в одиночной камере? Лично для меня отсутствие компании никогда не было помехой. Ведь всегда есть лучший и самый внимательный собеседник — я сам. Тем более что сейчас я, словно Праматерь, един в трёх лицах. Точнее, в четырёх.

Был бы дома, достал бы альбом, тетрадку да начал бы выписывать варианты, обсуждая их вслух. Здесь же не поболтаешь. Есть у меня стойкое подозрение, что камера прослушивается. Иначе, зачем столько энерговодов в стенах и проводки в штукатурке? Пасут дамочки, ждут, когда я секреты начну выбалтывать. Ну-ну, ждите. А я глазки закрою и начну размышлять. Молча. Может быть это из-за стресса, а может из-за подросшего Источника, но мысли перестали быть туманными, раскладываются по полочкам, и всё становится ясным.

Предположим, у меня есть Камень. Что я буду делать? Нет, господин ректор, идею со сменой тела мы уже обсудили и забраковали. Лучше ответь, старик, что будет, если превратить Камень в гигантский накопитель и слить туда излишки Магии? Не мой случай? А почему? Потому что кристалл и сам является источником Магии? Хм… А если эту магию из него… того… выкачать. Что значит, куда? В окружающее пространство. Почему не получится? Ах, вот оно что, ясно… Ну тогда да. Я её, значит, оттуда, а она всё равно туда? Но теоретически-то это можно? Как, как… Не знаю пока. Но ведь красиво получится, верно? Делаем из Камня не зарядное устройство, а разрядное, и сливаем туда всю лишнюю магию! Ну что опять не так? Ну да, Источник не похож на Камень. И с разумом связан, и с душой. Что дальше? Ах, вот оно что… Уверены, господин ректор? Блин, тогда да, тогда это не подходит…

Ладно, другой вариант. Магия пространства. Если я умираю физически, то моя душа отправляется к Вергилию. Связь с телом рвётся, Источник разрушается, душа получает сильнейшую рану, потому как теряется целостность тандема душа-тело. Отсюда провалы в памяти и неадекватное поведение, а личность приходится собирать заново. Потому-то мировоззрение Доминика так хорошо слилось с моим. Просто оно закрыло те дыры в сознании, что остались у меня после смерти.